Неточные совпадения
Они медленно двигались по неровному низу луга, где была старая запруда. Некоторых своих Левин узнал. Тут был старик Ермил в
очень длинной белой рубахе, согнувшись, махавший косой; тут был молодой малый Васька, бывший у Левина в кучерах, с размаха бравший каждый ряд. Тут был и Тит, по косьбе дядька Левина, маленький, худенький мужичок. Он, не сгибаясь, шел передом, как бы играя косой, срезывая свой
широкий ряд.
Но обо всем этом читатель узнает постепенно и в свое время, если только будет иметь терпение прочесть предлагаемую повесть,
очень длинную, имеющую после раздвинуться
шире и просторнее по мере приближения к концу, венчающему дело.
Берестовые скамьи вокруг всей комнаты; огромный стол под образами в парадном углу;
широкая печь с запечьями, уступами и выступами, покрытая цветными пестрыми изразцами, — все это было
очень знакомо нашим двум молодцам, приходившим каждый год домой на каникулярное время; приходившим потому, что у них не было еще коней, и потому, что не в обычае было позволять школярам ездить верхом.
Волосы его,
очень еще густые, были совсем белокурые и чуть-чуть разве с проседью, а
широкая, густая борода, спускавшаяся лопатой, была еще светлее головных волос.
Василий Иванович засмеялся и сел. Он
очень походил лицом на своего сына, только лоб у него был ниже и уже, и рот немного
шире, и он беспрестанно двигался, поводил плечами, точно платье ему под мышками резало, моргал, покашливал и шевелил пальцами, между тем как сын его отличался какою-то небрежною неподвижностию.
Иноков был зловеще одет в черную, суконную рубаху, подпоясанную
широким ремнем, черные брюки его заправлены в сапоги; он
очень похудел и, разглядывая всех сердитыми глазами, часто, вместе с Робинзоном, подходил к столу с водками. И всегда за ними боком, точно краб, шел редактор. Клим дважды слышал, как он говорил фельетонисту вполголоса...
Ему
очень мешал Иноков, нелепая фигура которого в
широкой разлетайке, в шляпе факельщика издали обращала на себя внимание, мелькая всюду, точно фантастическая и голодная птица в поисках пищи. Иноков сильно возмужал, щеки его обрастали мелкими колечками темных волос, это несколько смягчало его скуластое и пестрое, грубоватое лицо.
В пестрой ситцевой рубахе, в измятом, выцветшем пиджаке, в ботинках,
очень похожих на башмаки деревенской бабы, он имел вид небогатого лавочника. Волосы подстрижены в скобку, по-мужицки;
широкое, обветренное лицо с облупившимся носом густо заросло темной бородою, в глазах светилось нечто хмельное и как бы даже виноватое.
В большой столовой со множеством фаянса на стенах Самгина слушало десятка два мужчин и дам, люди солидных объемов, только один из них,
очень тощий, но с круглым, как глобус, брюшком стоял на длинных ногах, спрятав руки в карманах, покачивая черноволосой головою, сморщив бледное, пухлое лицо в
широкой раме черной бороды.
Толстые щеки
широкого лица оплыли, открывая
очень живые, улыбчивые глаза.
И все-таки чувствовал, что где-то глубоко в нем застыло убеждение, что Лидия создана для особенной жизни и любви. Разбираться в чувстве к ней
очень мешал
широкий поток впечатлений, — поток, в котором Самгин кружился безвольно и все быстрее.
Когда он, один, пил чай, явились Туробоев и Варавка, серые, в пыльниках; Варавка был похож на бочку, а Туробоев и в сером,
широком мешке не потерял своей стройности, а сбросив с плеч парусину, он показался Климу еще более выпрямленным и подчеркнуто сухим. Его холодные глаза углубились в синеватые тени, и что-то
очень печальное, злое подметил Клим в их неподвижном взгляде.
Самгин молча отстранил его. На подоконнике сидел, покуривая, большой человек в полумаске, с
широкой, фальшивой бородой; на нем костюм средневекового цехового мастера, кожаный передник; это делало его
очень заметным среди пестрых фигур. Когда кончили танцевать и китаец бережно усадил Варвару на стул, человек этот нагнулся к ней и, придерживая бороду, сказал...
Когда в дверях буфета сочно прозвучал голос Марины, лохматая голова быстро вскинулась, показав смешное, плоское лицо, с
широким носом и необыкновенными глазами, —
очень большие белки и маленькие, небесно-голубые зрачки.
Вдоль решетки Таврического сада шла группа людей, десятка два, в центре, под конвоем трех солдат, шагали двое: один без шапки, высокий, высоколобый, лысый, с
широкой бородой медного блеска, борода встрепана,
широкое лицо измазано кровью, глаза полуприкрыты, шел он, согнув шею, а рядом с ним прихрамывал, качался тоже
очень рослый, в шапке, надвинутой на брови, в черном полушубке и валенках.
«Приятная, — сказал себе Самгин и подумал: — она прячется в
широкие платья, вероятно, потому, что у нее плохая фигура». Он был
очень благодарен ей за то, что она рассказала о Томилине, и смотрел на нее ласково, насколько это было доступно ему.
Самгин оглядывался. Комната была обставлена, как в дорогом отеле, треть ее отделялась темно-синей драпировкой, за нею —
широкая кровать, оттуда доносился
очень сильный запах духов. Два открытых окна выходили в небольшой старый сад, ограниченный стеною, сплошь покрытой плющом, вершины деревьев поднимались на высоту окон, сладковато пахучая сырость втекала в комнату, в ней было сумрачно и душно. И в духоте этой извивался тонкий, бабий голосок, вычерчивая словесные узоры...
А Дунаев слушал, подставив ухо на голос оратора так, как будто Маракуев стоял
очень далеко от него; он сидел на диване, свободно развалясь, положив руку на
широкое плечо угрюмого соседа своего, Вараксина. Клим отметил, что они часто и даже в самых пламенных местах речей Маракуева перешептываются, аскетическое лицо слесаря сурово морщится, он сердито шевелит усами; кривоносый Фомин шипит на них, толкает Вараксина локтем, коленом, а Дунаев, усмехаясь, подмигивает Фомину веселым глазом.
«Искусство и интеллект»; потом, сообразив, что это слишком
широкая тема, приписал к слову «искусство» — «русское» и, наконец, еще более ограничил тему: «Гоголь, Достоевский, Толстой в их отношении к разуму». После этого он стал перечитывать трех авторов с карандашом в руке, и это было
очень приятно,
очень успокаивало и как бы поднимало над текущей действительностью куда-то по косой линии.
Заседали у Веры Петровны, обсуждая
очень трудные вопросы о борьбе с нищетой и пагубной безнравственностью нищих. Самгин с недоумением, не совсем лестным для этих людей и для матери, убеждался, что она в обществе «Лишнее — ближнему» признана неоспоримо авторитетной в практических вопросах. Едва только добродушная Пелымова, всегда торопясь куда-то, давала слишком
широкую свободу чувству заботы о ближних, Вера Петровна говорила в нос, охлаждающим тоном...
На его
широком лице, среди которого красненькая шишечка носа была чуть заметна, блестели узенькие глазки, мутно-голубые,
очень быстрые и жадные.
— Болтун, — сказала о нем Любаша. — Говорит, что у него
широкие связи среди рабочих, а никому не передает их. Теперь многие хвастаются связями с рабочими, но это
очень похоже на охотничьи рассказы. А вот господин Зубатов имеет основание хвастаться…
Не поднимая головы, Клим посмотрел вслед им. На ногах Дронова старенькие сапоги с кривыми каблуками, на голове — зимняя шапка, а Томилин — в длинном, до пят, черном пальто, в шляпе с
широкими полями. Клим усмехнулся, найдя, что костюм этот
очень характерно подчеркивает странную фигуру провинциального мудреца. Чувствуя себя достаточно насыщенным его философией, он не ощутил желания посетить Томилина и с неудовольствием подумал о неизбежной встрече с Дроновым.
Среднего роста,
очень стройный, Диомидов был одет в черную блузу, подпоясан
широким ремнем; на ногах какие-то беззвучные, хорошо вычищенные сапоги. Клим заметил, что раза два-три этот парень, взглянув на него, каждый раз прикусывал губу, точно не решаясь спросить о чем-то.
— Куда вы? Подождите, здесь ужинают, и
очень вкусно. Холодный ужин и весьма неплохое вино. Хозяева этой старой посуды, — показал он
широким жестом на пестрое украшение стен, — люди добрые и
широких взглядов. Им безразлично, кто у них ест и что говорит, они достаточно богаты для того, чтоб участвовать в истории; войну они понимают как основной смысл истории, как фабрикацию героев и вообще как нечто
очень украшающее жизнь.
Кутузов говорил в приемной издателя, там стоял рояль,
широкий ковровый диван, кожаные кресла и
очень много горшков с геранью.
Из Петербурга Варвара приехала заметно похорошев; под глазами, оттеняя их зеленоватый блеск, явились интересные пятна; волосы она заплела в две косы и уложила их плоскими спиралями на уши, на виски, это сделало лицо ее
шире и тоже украсило его. Она привезла
широкие платья без талии, и, глядя на них, Самгин подумал, что такую одежду
очень легко сбросить с тела. Привезла она и новый для нее взгляд на литературу.
Она втиснула его за железную решетку в сад, там молча стояло человек десять мужчин и женщин, на каменных ступенях крыльца сидел полицейский; он встал, оказался
очень большим,
широким; заткнув собою дверь в дом, он сказал что-то негромко и невнятно.
Сигару курил, стоя среди комнаты, студент в сюртуке, высокий, с кривыми ногами кавалериста; его тупой,
широкий подбородок и бритые щеки казались черными, густые усы лихо закручены; он важно смерил Самгина выпуклыми, белыми глазами, кивнул гладко остриженной,
очень круглой головою и сказал басом...
Самгин приподнял голову и в ногах у себя увидел другую; черная, она была вставлена между офицерских погон на
очень толстые,
широкие плечи.
— Recht gut, mein lieber Junge! [
Очень хорошо, мой дорогой мальчик! (нем.)] — говорил отец, выслушав отчет, и, трепля его
широкой ладонью по плечу, давал два, три рубля, смотря по важности поручения.
А он сделал это
очень просто: взял колею от своего деда и продолжил ее, как по линейке, до будущего своего внука, и был покоен, не подозревая, что варьяции Герца, мечты и рассказы матери, галерея и будуар в княжеском замке обратят узенькую немецкую колею в такую
широкую дорогу, какая не снилась ни деду его, ни отцу, ни ему самому.
Крафт об участи этого письма знал
очень мало, но заметил, что Андроников «никогда не рвал нужных бумаг» и, кроме того, был человек хоть и
широкого ума, но и «
широкой совести».
Когда я выезжал из города в окрестности, откуда-то взялась и поехала, то обгоняя нас, то отставая, коляска; в ней на первых местах сидел августинец с умным лицом, черными,
очень выразительными глазами, с выбритой маковкой, без шляпы, в белой полотняной или коленкоровой
широкой одежде; это бы ничего: «On ne voit que зa», — говорит француженка; но рядом с монахом сидел китаец — и это не редкость в Маниле.
Когда он возвращался домой по Невскому, он впереди себя невольно заметил высокую,
очень хорошо сложенную и вызывающе-нарядно одетую женщину, которая спокойно шла по асфальту
широкого тротуара, и на лице ее и во всей фигуре видно было сознание своей скверной власти.
Во второй комнате, освещенной висячею лампой, за накрытым с остатками обеда и двумя бутылками столом сидел в австрийской куртке, облегавшей его
широкую грудь и плечи, с большими белокурыми усами и
очень красным лицом офицер.
— Ну, так прощай;
очень,
очень рад, что встретил тебя, — сказал Шенбок и, пожав крепко руку Нехлюдову, вскочил в пролетку, махая перед глянцовитым лицом
широкой рукой в новой белой замшевой перчатке и привычно улыбаясь своими необыкновенно белыми зубами.
Хлыстовство
очень глубокое явление, и оно
шире секты, носящей это наименование.
Белье, длинный галстук в виде шарфа, все было так, как и у всех шиковатых джентльменов, но белье, если вглядеться ближе, было грязновато, а
широкий шарф
очень потерт.
Над землей, погруженной в ночную тьму, раскинулся темный небесный свод с миллионами звезд, переливавшихся цветами радуги.
Широкой полосой, от края до края, протянулся Млечный Путь. По ту сторону реки стеной стоял молчаливый лес. Кругом было тихо,
очень тихо…
В долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера; в горах всюду видны следы пожарищ. На релках и по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше в горах есть немного кедра и пихты.
Широкие полосы гальки по сторонам реки и измочаленный колодник в русле указывают на то, что хотя здесь больших наводнений и не бывает, но все же в дождливое время года вода идет
очень стремительно и сильно размывает берега.
Путь по реке Квандагоу показался мне
очень длинным. Раза два мы отдыхали, потом опять шли в надежде, что вот-вот покажется море. Наконец лес начал редеть; тропа поднялась на невысокую сопку, и перед нами развернулась
широкая и живописная долина реки Амагу со старообрядческой деревней по ту сторону реки. Мы покричали. Ребятишки подали нам лодку. Наше долгое отсутствие вызвало у Мерзлякова тревогу. Стрелки хотели уже было идти нам навстречу, но их отговорили староверы.
Она не
очень была хороша собой; но решительное и спокойное выражение ее лица, ее
широкий, белый лоб, густые волосы и, в особенности, карие глаза, небольшие, но умные, ясные и живые, поразили бы и всякого другого на моем месте.
Маша слегка вспыхнула и с замешательством улыбнулась. Я поклонился ей пониже.
Очень она мне нравилась. Тоненький орлиный нос с открытыми полупрозрачными ноздрями, смелый очерк высоких бровей, бледные, чуть-чуть впалые щеки — все черты ее лица выражали своенравную страсть и беззаботную удаль. Из-под закрученной косы вниз по
широкой шее шли две прядки блестящих волосиков — признак крови и силы.
Теперь путь наш лежал вниз по реке Синанце. Она течет по
широкой межскладчатой долине в меридиональном направлении с некоторым склонением на восток. Река эта
очень извилиста. Она часто разбивается на протоки и образует многочисленные острова, поросшие тальниками. Ширина ее 40–50 м и глубина 3,6–4,5 м. Леса, растущие по обеим сторонам реки, смешанные, со значительным преобладанием хвои.
Эти протоки тянутся
широкой полосой по обе стороны реки и образуют такой лабиринт, в котором
очень легко заблудиться, если не держаться главного русла и польститься на какой-нибудь рукав в надежде сократить расстояние.
Это все равно, как если, когда замечтаешься, сидя одна, просто думаешь: «Ах, как я его люблю», так ведь тут уж ни тревоги, ни боли никакой нет в этой приятности, а так ровно, тихо чувствуешь, так вот то же самое, только в тысячу раз сильнее, когда этот любимый человек на тебя любуется; и как это спокойно чувствуешь, а не то, что сердце стучит, нет, это уж тревога была бы, этого не чувствуешь, а только оно как-то ровнее, и с приятностью, и так мягко бьется, и грудь
шире становится, дышится легче, вот это так, это самое верное: дышать
очень легко.
Есть несколько дам и в нашем платье, но видно, что они оделись так для разнообразия, для шутки; да, они дурачатся, шутят над своим костюмом; на других другие, самые разнообразные костюмы разных восточных и южных покроев, все они грациознее нашего; но преобладает костюм, похожий на тот, какой носили гречанки в изящнейшее время Афин —
очень легкий и свободный, и на мужчинах тоже
широкое, длинное платье без талии, что-то вроде мантий, иматиев; видно, что это обыкновенный домашний костюм их, как это платье скромно и прекрасно!
Сначала меня воспринимали как
очень терпимого и
широкого человека.
Про себя могу сказать с большой искренностью, что я не
очень благоприятный и не
очень благодарный предмет для модного психоаналитического метода исследования (это нужно понимать гораздо
шире Фрейда и современной психопатологии).