Неточные совпадения
Кити
низко и грациозно присела в своем выписанном из Парижа
очень простом, то есть
очень нарядном летнем платье.
Он сел пить кофе против зеркала и в непонятной глубине его видел свое
очень истощенное, бледное лицо, а за плечом своим — большую, широколобую голову, в светлых клочьях волос, похожих на хлопья кудели; голова
низко наклонилась над столом, пухлая красная рука работала вилкой в тарелке, таская в рот куски жареного мяса.
Очень противная рука.
Сам он не чувствовал позыва перевести беседу на эту тему.
Низко опущенный абажур наполнял комнату оранжевым туманом. Темный потолок, испещренный трещинами, стены, покрытые кусками материи, рыжеватый ковер на полу — все это вызывало у Клима странное ощущение: он как будто сидел в мешке. Было
очень тепло и неестественно тихо. Лишь изредка доносился глухой гул, тогда вся комната вздрагивала и как бы опускалась; должно быть, по улице ехал тяжело нагруженный воз.
Он подпустил меня
очень близко, но потом вдруг сорвался с места и полетел
низко над землей, ловко лавируя между деревьями.
Спустившись с дерева, я присоединился к отряду. Солнце уже стояло
низко над горизонтом, и надо было торопиться разыскать воду, в которой и люди и лошади
очень нуждались. Спуск с куполообразной горы был сначала пологий, но потом сделался крутым. Лошади спускались, присев на задние ноги. Вьюки лезли вперед, и, если бы при седлах не было шлей, они съехали бы им на голову. Пришлось делать длинные зигзаги, что при буреломе, который валялся здесь во множестве, было делом далеко не легким.
Кучер хозяйской коляски, казавшийся
очень важным в серой ливрее, въезжая в ворота, всякий раз должен был
низко наклонять голову, чтобы ветки не сорвали его высокую шляпу с позументной лентой и бантом…
Болотный коростелек, как и болотная курица, питается разными насекомыми, шмарою, или водяным цветом, и семенами трав; так же тихо,
низко, прямо и трудно летит, и так же иногда
очень далеко пересаживается; так же, или еще более, весь заплывает жиром во время осени, но остается позднее и пропадает в конце сентября, когда морозы начнутся посильнее.
Как скоро охотником или собакой будет поднята выводка молодых, уже несколько поматеревших, то они непременно рассядутся по деревьям весьма
низко и так плотно прижмутся к главным толстым сучьям, так лежат неподвижно, что их разглядеть
очень трудно, особенно на елях.
Люба в синей бархатной кофте с
низко вырезанной грудью и Нюра, одетая как «бэбэ», в розовый широкий сак до колен, с распущенными светлыми волосами и с кудряшками на лбу, лежат, обнявшись, на подоконнике и поют потихоньку
очень известную между проститутками злободневную песню про больницу.
По колеям степной дороги роспуски опускались так
низко, что растущие высоко травы и цветы хлестали меня по ногам и рукам, и это меня
очень забавляло.
«Справедливо, а — не утешает!» — невольно вспомнила мать слова Андрея и тяжело вздохнула. Она
очень устала за день, ей хотелось есть. Однотонный влажный шепот больного, наполняя комнату, беспомощно ползал по гладким стенам. Вершины лип за окном были подобны
низко опустившимся тучам и удивляли своей печальной чернотой. Все странно замирало в сумрачной неподвижности, в унылом ожидании ночи.
Мальчик в штанах (с участием).Не говорите этого, друг мой! Иногда мы и
очень хорошо понимаем, что с нами поступают
низко и бесчеловечно, но бываем вынуждены безмолвно склонять голову под ударами судьбы. Наш школьный учитель говорит, что это — наследие прошлого. По моему мнению, тут один выход: чтоб начальники сами сделались настолько развитыми, чтоб устыдиться и сказать друг другу: отныне пусть постигнет кара закона того из нас, кто опозорит себя употреблением скверных слов! И тогда, конечно, будет лучше.
В такую именно пору Валериан Николаевич Дарьянов прошел несколько пустых улиц и, наконец, повернул в
очень узенький переулочек, который наглухо запирался старым решетчатым забором. За забором видна была церковь. Пригнув
низко голову, Дарьянов вошел в низенькую калиточку на церковный погост. Здесь, в углу этого погоста, местилась едва заметная хибара церковного сторожа, а в глубине, за целым лесом ветхих надмогильных крестов, ютился низенький трехоконный домик просвирни Препотенской.
Правда, это
очень трудно было бы заметить постороннему, потому что при встрече с господами или начальством они так же торопливо сворачивали с дороги, так же
низко кланялись и так же иной раз целовали смиренно господские руки.
Очень вам признательна. Меня машина ждет. (Развязывая сверток.) Вот видите. Бант поместили слишком
низко. Ужасное уродство.
Но и этот
низко упавший голос
очень мало напоминал прежний звонкий голос Доры.
Князь поместился около нее и низко-низко склонил свою голову. Елизавета Петровна,
очень обрадованная возвращению дочери и не менее того приезду князя, не преминула, однако, отнестись к тому с маленькой укоризной.
Ераст. Я это
очень понимаю, только за что ж вы людей так
низко ставите? Ведь это значит: «Делать, мол, для вас добро я могу из жалости — нате, мол, я брошу вам… только я так высока для вас, что вы даже н благодарить меня не смеете, и ни во что я считаю вашу благодарность, как есть вы люди ничтожные».
Наконец, когда он объявил, что, бывши в Петербурге, ко всем присматривался и
очень ясно видел, что женщины там сидят даже при особах в генеральских рангах, тогда они только вынуждены были сесть, но и сидели себе на уме: когда пан полковник изволил которую о чем спрашивать, тогда она спешила встать и, поклонясь
низко его ясновельможности, опять садилась, не сказав в ответ ничего.
Вдруг тихо-тихонько растворилась дверь, и в горницу смиренно, степенно вошла маленькая, тщедушная, не
очень еще старая женщина в черном сарафане с черным платком в роспуск. По одеже знать, что христова невеста. Положив уставной поклон перед иконами, низко-пренизко поклонилась она Дарье Сергевне и так промолвила...
Хозяин и гость садятся пить чай. Молодая бабенка, жена хозяйского сына, подает им чай на подносе и
низко кланяется, они берут чашки и молча пьют. В стороне, около печки, кипит самовар. Я опять лезу на гору из пуховиков и подушек, лежу и читаю, потом спускаюсь вниз и пишу; проходит много времени,
очень много, а бабенка всё еще кланяется, и хозяин с гостем всё еще пьют чай.
— Так было надо: ваша maman все знает. Так было надо… и я о том не жалею; но когда мне по нотам расписывают: как это надо терпеть, — в меня входит бес, и я ненавижу всех, кто может то, чего я не могу… Это
низко, но что с этим делать, когда я не могу! Я им завидую, что они дошли до того, что один пишет: «Gnaedige Frau», [Милостивая государыня (нем.).] а другая, утешаясь, отвечает: «Ich sehe, Sie haben sich in Allem sehr vervollkommnet». [Я вижу, что вы во всем
очень усовершенствовались (нем.).]
— Он Дусю обидел, a я его, — неожиданно выпалила снова Ярышка, — противный, несносный, скверный… Я ему отплачу за бедняжечку Дусю, — и прежде, нежели её соседка успела остановить ее, шалунья
низко пригнула голову к столу и, не шевеля губами, испустила короткое: «Бэ! Бэ! Бэ!»
очень похожее на блеяние барана.
Ночь была тихая и теплая. Тяжелые тучи, как крышка гроба,
низко нависли над землею, было
очень темно. На деревне слабо мерцал огонек, где-то далеко громыхала телега. Эти низкие, неподвижные тучи, эта глухая тишина давили душу. За лесом тускло блеснула зарница.
В креслице качель сидела и покачивалась в короткой темной кофточке и клетчатой юбке, с шапочкой на голове, девушка лет восемнадцати, не
очень рослая. Свежие щеки отзывались еще детством — и голубые глаза, и волнистые светлые волосы,
низко спадавшие на лоб. Руки и ноги свои, маленькие и также по-детски пухлые, она неторопливо приводила в движение, а пальцами рук, без перчаток, перебирала, держась ими за веревки, и раскачивала то одной, то другой ногой.
Меня все это
очень поразило, потому что из всех работников Герасим выделялся своим благочестием: всегда ел без шапки, крестился перед едою, даже когда предстояло съесть пару огурцов. Утром встают работники, даже лбы не перекрестят. А Герасим стоит около садовой ограды лицом к восходящему солнцу, и долго молится: широко перекрестится, поклонится
низко и, встряхнув волосами, выпрямится. И опять и опять кланяется.
Правда, король казался
очень маленьким, тщедушным, невзрачным среди высоких, рослых, толстых придворных, окружавших трон, но все эти придворные так
низко и почтительно наклонили свои головы, когда он, король, поднялся на трон, что сердце короля затрепетало от радости. Он понял разом, что судьба услышала его желание и сделала его могучим властителем страны.
Она сидела на столе, положив нога на ногу, и рассказывала. По плечам две толстых русых косы, круглое озорное лицо, чуть вздернутый нос. Брови
очень черные то поднимались вверх, то
низко набегали на глаза; от этого лицо то как будто яснело, то темнело.
Дьякон осенил себя крестным знамением и поклонился довольно
низко, а предстоявшему перед алтарем отцу Кириллу эта позиция показалась
очень заманчивою, и он не пропустил случая, — привскочил и сел на дьякона чехардою, — так что личной вины дьякона в этом никакой не было.