Неточные совпадения
Нельзя сказать, чтоб предводитель отличался особенными качествами ума и сердца; но у него был желудок,
в котором, как
в могиле, исчезали всякие куски. Этот не весьма замысловатый дар природы сделался для него источником живейших наслаждений. Каждый день с раннего утра он
отправлялся в поход по городу и поднюхивал запахи, вылетавшие из обывательских кухонь.
В короткое время обоняние его было до такой степени изощрено, что он мог безошибочно угадать составные
части самого сложного фарша.
Месяца четыре все шло как нельзя лучше. Григорий Александрович, я уж, кажется, говорил, страстно любил охоту: бывало, так его
в лес и подмывает за кабанами или козами, — а тут хоть бы вышел за крепостной вал. Вот, однако же, смотрю, он стал снова задумываться, ходит по комнате, загнув руки назад; потом раз, не сказав никому,
отправился стрелять, — целое утро пропадал; раз и другой, все
чаще и
чаще… «Нехорошо, — подумал я, — верно, между ними черная кошка проскочила!»
В тот же час
отправились несколько человек на противуположный берег Днепра,
в войсковую скарбницу, где,
в неприступных тайниках, под водою и
в камышах, скрывалась войсковая казна и
часть добытых у неприятеля оружий.
Оставив Николая Петровича
в кабинете, он
отправился по коридору, отделявшему переднюю
часть дома от задней, и, поравнявшись с низенькою дверью, остановился
в раздумье, подергал себе усы и постучался
в нее.
Вечером я предложил
в своей коляске место французу, живущему
в отели, и мы
отправились далеко
в поле, через С.-Мигель, оттуда заехали на Эскольту,
в наше вечернее собрание, а потом к губернаторскому дому на музыку. На площади, кругом сквера, стояли экипажи.
В них сидели гуляющие. Здесь большею
частью гуляют сидя. Я не последовал этому примеру, вышел из коляски и пошел бродить по площади.
Когда вы будете на мысе Доброй Надежды, я вам советую не хлопотать ни о лошадях, ни об экипаже, если вздумаете посмотреть колонию: просто
отправляйтесь с маленьким чемоданчиком
в Long-street
в Капштате,
в контору омнибусов; там справитесь, куда и когда отходят они, и за четвертую
часть того, что нам стоило, можете объехать вдвое больше.
На другой день по возвращении
в Капштат мы предприняли прогулку около Львиной горы. Точно такая же дорога, как
в Бенсклюфе, идет по хребту Льва, начинаясь
в одной
части города и оканчиваясь
в другой. Мы взяли две коляски и
отправились часов
в одиннадцать утра. День начинался солнечный, безоблачный и жаркий донельзя. Дорога шла по берегу моря мимо дач и ферм.
Саша уходит за прибором, — да, это
чаще, чем то, что он прямо входит с чайным прибором, — и хозяйничает, а она все нежится и, напившись чаю, все еще полулежит уж не
в постельке, а на диванчике, таком широком, но, главное достоинство его, таком мягком, будто пуховик, полулежит до 10, до 11 часов, пока Саше пора
отправляться в гошпиталь, или
в клиники, или
в академическую аудиторию, но с последнею чашкою Саша уже взял сигару, и кто-нибудь из них напоминает другому «принимаемся за дело», или «довольно, довольно, теперь за дело» — за какое дело? а как же, урок или репетиция по студенчеству Веры Павловны...
Каждое утро он
отправлялся, большею
частью пешком, с Выборгской стороны
в Коломну к своему знакомому, адрес которого был выставлен
в объявлении.
Дело было неприятное: найти
в Лондоне
в два часа ночи комнату, особенно
в такой
части города, не легко. Я вспомнил об небольшом французском ресторане и
отправился туда.
Менотти не мог ехать с нами, он с братом
отправлялся в Виндзор. Говорят, что королева, которой хотелось видеть Гарибальди, но которая одна во всей Великобритании не имела на то права, желала нечаянно встретиться с его сыновьями.
В этом дележе львиная
часть досталась не королеве…
Переломить, подавить, скрыть это чувство можно; но надобно знать, чего это стоит; я вышел из дома с черной тоской. Не таков был я,
отправляясь шесть лет перед тем с полицмейстером Миллером
в Пречистенскую
часть.
Но двигался он, вероятно, очень медленно, потому что 16 семейств не стали дожидаться окончания просеки и
отправились в Такойскую долину прямо через тайгу на вьючных волах и телегах; на пути выпал глубокий снег, и они должны были
часть телег бросить, а
часть положить на полозья.
Если принять рано утром вечерний малик русака, только что вставшего с логова, то
в мелкую и легкую порошу за ним, без сноровки, проходишь до полдён: русак сначала бегает, играет и греется, потом ест, потом опять резвится, жирует, снова ест и уже на заре
отправляется на логово, которое у него бывает по большей
части в разных местах, кроме особенных исключений; сбираясь лечь, заяц мечет петли (от двух До четырех), то есть делает круг, возвращается на свой малик, вздваивает его, встраивает и даже четверит, прыгает
в сторону, снова немного походит, наконец после последней петли иногда опять встраивает малик и, сделав несколько самых больших прыжков, окончательно ложится на логово; случается иногда, что место ему не понравится, и он выбирает другое.
По вечерам, — когда полковник, выпив рюмку — другую водки, начинал горячо толковать с Анной Гавриловной о хозяйстве, а Паша, засветив свечку,
отправлялся наверх читать, — Еспер Иваныч, разоблаченный уже из сюртука
в халат, со щегольской гитарой
в руках, укладывался
в гостиной, освещенной только лунным светом, на диван и начинал негромко наигрывать разные трудные арии; он отлично играл на гитаре, и вообще видно было, что вся жизнь Имплева имела какой-то поэтический и меланхолический оттенок:
частое погружение
в самого себя, чтение, музыка, размышление о разных ученых предметах и, наконец, благородные и возвышенные отношения к женщине — всегда составляли лучшую усладу его жизни.
Я
отправился прямо к Алеше. Он жил у отца
в Малой Морской. У князя была довольно большая квартира, несмотря на то что он жил один. Алеша занимал
в этой квартире две прекрасные комнаты. Я очень редко бывал у него, до этого раза всего, кажется, однажды. Он же заходил ко мне
чаще, особенно сначала,
в первое время его связи с Наташей.
После обеда иногда мы
отправлялись в театр или
в кафе-шантан, но так как Старосмысловы и тут стесняли нас, то
чаще всего мы возвращались домой, собирались у Блохиных и начинали играть песни. Захар Иваныч затягивал:"Солнце на закате", Зоя Филипьевна подхватывала:"Время на утрате", а хор подавал:"Пошли девки за забор"…
В Париже,
в виду Мадлены 13,
в теплую сентябрьскую ночь, при отворенных окнах, — это производило удивительный эффект!
— Сейчас же
отправляйтесь в карцер на трое суток с исполнением служебных обязанностей. А журналишко ваш я разорву на мелкие
части и брошу
в нужник… — И крикнул: — Фельдфебель, ведите роту.
Самый верный вариант, надо полагать, состоял
в том, что толпу оцепили на первый раз всеми случившимися под рукой полицейскими, а к Лембке послали нарочного, пристава первой
части, который и полетел на полицеймейстерских дрожках по дороге
в Скворешники, зная, что туда, назад тому полчаса,
отправился фон Лембке
в своей коляске…
Хотя мы и обещали Пантелею Егорычу, при первой возможности,
отправиться дальше, но пароход не приходил, и мы поневоле должны были остаться
в Корчеве. По возвращении на постоялый двор мы узнали, что Разноцветов где-то купил, за недоимку, корову и расторговался говядиной.
Часть туши он уступил нам и сварил отличные щи, остальное — продал на сторону. А на вырученные деньги накупил патентов.
Сделали перекличку;
часть арестантов, ходившая
в швальни, [Швальня — швейная мастерская.]
отправлялась прежде всех; до них инженерное начальство и не касалось; они работали собственно на острог и обшивали его.
Авенариус и Клоус, который начал очень сближаться с домом Багровых, назначили Софье Николавне ежедневные прогулки перед обедом не только
в экипажах, но и пешком; ежедневно или собирались к Софье Николавне и к Алексею Степанычу несколько человек бесцеремонных и приятных гостей, или сами Багровы
отправлялись в гости к кому-нибудь, по большей
части к Чичаговым.
Было второе марта. Накануне роздали рабочим жалованье, и они, как и всегда, загуляли. После «получки» постоянно не работают два, а то и три дня. Получив жалованье, рабочие
в тот же день
отправляются в город закупать там себе белье, одежду, обувь и расходятся по трактирам и питейным, где пропивают все, попадают
в часть и приводятся оттуда на другой день. Большая же
часть уже и не покупает ничего, зная, что это бесполезно, а пропивает деньги, не выходя из казармы.
Крестьяне, зарядив свои ружья,
отправились в назначенные для них места, и на лугу осталось не более осьмидесяти человек, вооруженных по большей
части дубинами, топорами и рогатинами. К ним вскоре присоединилось сотни три женщин с ухватами и вилами. Ребятишки, старики, больные — одним словом, всякой, кто мог только двигаться и подымать руку, вооруженную чем ни попало, вышел на луг.
Ей нужно не только самой питаться, но и доставать пищу лисятам, а потому она
в норе почти не живет: принесет какого-нибудь зверька или птицу, притащит иногда
часть падали, [Около норы часто находят кости бараньи, телячьи и даже кости коров и лошадей] которую волочит по земле, не имея силы нести во рту, и, отдав детям, снова
отправляется на добычу.
После чая Плетнев ложился спать, а я уходил на поиски работы и возвращался домой поздно вечером, когда Гурию нужно было
отправляться в типографию. Если я приносил хлеба, колбасы или вареной «требухи», мы делили добычу пополам, и он брал свою
часть с собой.
Уже накричался он вдоволь и большею
частью бесплодно, наговорился досыта с лоскутным продавцом, стоявшим насупротив его также у дверей своей лавочки, и, наконец, вспомнив, что у него
в лавке есть покупатель, поворотил народу спину и
отправился вовнутрь ее.
Раз как-то (это было
в самую страдную пору лета) б́ольшая
часть жителей села Кузьминского
отправилась в соседнюю деревню праздновать, как водится между соседями, приходский праздник.
Сделавши такое заключение, Кольцов
отправился в книжную лавку и представил па суд книгопродавца «Три видения» и несколько других пьес, написанных им большею
частью в подражание разным поэтам, которых читал он
в то время.
Мы напились чаю, потом сварили
в том же чайнике похлебку из убитого Костей рябчика и вообще блаженствовали. Жар свалил, и начиналась лучшая
часть горного дня. Отдохнув, мы
отправились опять на шихан, с которого открывался чудный вид на десятки верст. Вообще время провели очень недурно и вернулись к балагану только
в сумерки, когда начала падать роса. Горные ночи холодные, и мы решили спать
в балагане. Постель была устроена из горного иван-чая, который достигает высоты человеческого роста.
Остальная
часть дня проходит
в обеде, чтении «Русского инвалида», разговорах с товарищами о службе, производстве, содержании; вечером Александр Михайлович
отправляется в клуб и мчится «
в вихре вальса» с майорской дочерью.
Пшецыньский вместе с Корытниковым вскоре тоже
отправились. Впрочем, перед отъездом штаб-офицер благосклонно разрешил Хвалынцеву ехать куда ему угодно и даже с видом скорбяще-благодарной гуманности рассыпался перед своим вчерашним пленником
в извинениях по
части ареста и
в благодарностях по
части ухаживанья за ранеными.
Ложный спиритуализм
в любви есть такая же ошибка эротического суждения, как и голая чувственность, обнаженная похоть, ибо истинным объектом любви является воплощенный дух или одуховленная плоть [Каббала дает такое объяснение брака: «Все духи и души, раньше чем они
отправляются в этот (низший) мир, состоят из мужской и женской
части, которые (наверху) соединены
в одно существо.
Несмотря на жару,
часть съехавших на берег моряков, соблазненная проводниками,
отправилась в горы, Ашанин и несколько других решили совершить эту прогулку
в окрестности завтрашним ранним утром до восхода солнца, а пока сделали визит консулу и заглянули
в фунчальские магазины.
В тот же вечер решено было ранним утром
отправиться в Лондон. «Коршун» должен был простоять
в Гревзенде десять дней — необходимо было сделать кое-какие запасные
части машины — и потому желающим офицерам и гардемаринам разрешено было, разделившись на две смены,
отправиться в Лондон. Каждой смене можно было пробыть пять дней.
Потом Дуня уже не прыгала на руках отца Порфирия Прохорова. Порфирий Прохоров уехал на завод
в город. Недостатки были
в деревне, и большая
часть кормильцев
отправилась на заработки
в Петербург.
Это место, где мы лежали, называется Анакапри и составляет возвышенную
часть островка. Солнце уже зашло, когда мы
отправились вниз, и светила неполная луна, но было все так же тепло и тихо и где-то звучали влюбленные мандолины, взывая к Марии. Везде Мария! Но великим спокойствием дышала моя любовь, была обвеяна чистотою лунного света, как белые домики внизу.
В таком же домике жила когда-то Мария, и
в такой же домик я увезу ее скоро, через четыре дня.
Всего
чаще мы
отправлялись в тот политический клуб, о котором я упомянул выше, я садился на балкон, пил всякие прохладительные (особенно замороженный апельсинный сок — naranjade gelade), смотрел на уличное движение и разговаривал с теми, кого приводил неутомимый Наке и от кого мы тут же узнавали самые свежие новости.
Он писал (переделывая их всего
чаще с французского) сенсационные мелодрамы и обстановочные пьесы, играл с своей женой
в них главные роли, составлял себе труппу на одну только вещь, и вместе с декорациями и всей обстановкой
отправлялся (после постановки ее
в Лондоне) по крупным городам Великобритании, а потом и
в Америку.
Все наши войсковые
части стояли здесь,
в Гунчжулине. Для чего же нам было идти туда, какая цель? Но не наше дело рассуждать.
Отправились.
В этом году я кончил курс
в университете, и, отчасти благодаря моим лекциям по уголовному праву и судопроизводству, А. П. стал собираться на Сахалин. Он готовился к этой поездке осень, зиму и
часть весны и 20 апреля 1890 года
отправился на Дальний Восток. Мы остались сиротами, одни.
Часа через два было доложено, что гробы сколочены. Все снова
отправились к беседке, где костяки были бережно уложены рабочими
в гробы и отнесены на сельское кладбище и, после благословения их отцом Николаем, опущены
в приготовленные могилы. К вечеру того же дня
часть парка, прилегающая к беседке, и сама беседка была очищена.
Чтобы добыть и то и другое, Александр Васильевич задумал
отправиться к генералу Фермору и уговорить его помочь Бергу. Под вечер, с двумя казаками и проводником, въехал он
в дремучий лес, которым ему надо было пробраться до лагеря Фермора.
В лесу царил мрак, так как небо было покрыто тучами. Вскоре начался дождь. Всадники все более и более углублялись
в чащу.
Бабки были моментально убраны. Суворов снова вприпрыжку побежал
в избу и с камертоном
в руках нагнал свое воинство, степенно шедшее
в церковь.
Часть мальчиков-солдат
отправилась на клирос, где Александр Васильевич,
в качестве регента, управлял импровизированным хором.
С величайшею осторожностью подошел он к стенам замка, отделил
часть отряда для прохода
в замок другим путем, а сам
отправился к трубе для спуска нечистот, заблаговременно ему указанной.