Неточные совпадения
Левин ничего не
ответил. Выйдя в коридор, он остановился. Он сказал, что приведет жену, но теперь, дав себе отчет в том
чувстве, которое он испытывал, он решил, что, напротив, постарается уговорить ее, чтоб она не ходила к больному. «
За что ей мучаться, как я?» подумал он.
— Я
чувств моих тогдашних не помню, —
ответила Грушенька, — все тогда закричали, что он отца убил, я и почувствовала, что это я виновата и что из-за меня он убил. А как он сказал, что неповинен, я ему тотчас поверила, и теперь верю, и всегда буду верить: не таков человек, чтобы солгал.
Далес, толстый старик
за шестьдесят лет, с
чувством глубокого сознания своих достоинств, но и с не меньше глубоким
чувством скромности
отвечал, что «он не может судить о своих талантах, но что часто давал советы в балетных танцах au grand opera!».
Кровь бросилась мне в голову. Я потупился и перестал
отвечать… В моей груди столпились и клокотали бесформенные
чувства, но я не умел их выразить и, может быть, расплакался бы или выбежал из класса, но меня поддержало сознание, что
за мной — сочувствие товарищей. Не добившись продолжения молитвы, священник отпустил меня на место. Когда я сел, мой сосед Кроль сказал...
Аглая Ивановна вспыхнула и, верьте не верьте, немножко даже потерялась, оттого ли, что я тут был, или просто увидав Гаврилу Ардалионовича, потому что уж ведь слишком хорош, но только вся вспыхнула и дело кончила в одну секунду, очень смешно: привстала,
ответила на поклон Гаврилы Ардалионовича, на заигрывающую улыбку Варвары Ардалионовны и вдруг отрезала: «Я только затем, чтобы вам выразить лично мое удовольствие
за ваши искренние и дружелюбные
чувства, и если буду в них нуждаться, то, поверьте…».
Пора благодарить тебя, любезный друг Николай,
за твое письмо от 28 июня. Оно дошло до меня 18 августа. От души спасибо тебе, что мне откликнулся. В награду посылаю тебе листок от моей старой знакомки, бывшей Михайловой. Она погостила несколько дней у своей старой приятельницы, жены здешнего исправника. Я с ней раза два виделся и много говорил о тебе. Она всех вас вспоминает с особенным
чувством. Если вздумаешь ей
отвечать, пиши прямо в Петропавловск, где отец ее управляющий таможней.
Батарейный командир рассердится
за это ядро, прикажет зарядить другое и третье орудия, неприятель тоже станет
отвечать нам, и вы испытаете интересные
чувства, услышите и увидите интересные вещи.
— Они
за границей-с, —
отвечал Аггей Никитич с болезненным
чувством в сердце.
— «Третье марта, да, третье марта», —
отвечает другой, и его дума уж
за восемь лет; он вспоминает первое свидание после разлуки, он вспоминает все подробности и с каким-то торжественным
чувством прибавляет: «Ровно восемь лет!» И он боится осквернить этот день, и он чувствует, что это праздник, и ему не приходит на мысль, что тринадцатого марта будет ровно восемь лет и десять дней и что всякий день своего рода годовщина.
— А к тому, —
отвечал Потугин, и глаза его засветились таким дружелюбным
чувством, какого Литвинов даже не ожидал от него, — к тому, что вот вы не отталкиваете мертвой человечьей головы и вам, быть может,
за вашу доброту и удастся перескочить через роковой камень. Не стану я вас больше удерживать, только вы позвольте обнять вас на прощанье.
Через три дня я был на коше у молокан, где Самат оказался своим человеком, и меня приняли как родного. Винтовку и почти сотню патронов я подарил старому молоканину — и радость его была безмерна: у них была одна гладкостволка, связанная проволокой. Самат, расцеловавшись со мной по-русски, исчез навсегда. На мои излияния
чувств за спасение жизни и
за все сделанное мне он
ответил одним словом, уже на дороге, крепко пожав руку...
Я каждый раз, когда хочу сундук
Мой отпереть, впадаю в жар и трепет.
Не страх (о нет! кого бояться мне?
При мне мой меч:
за злато
отвечаетЧестной булат), но сердце мне теснит
Какое-то неведомое
чувство…
Нас уверяют медики: есть люди,
В убийстве находящие приятность.
Когда я ключ в замок влагаю, то же
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая в жертву нож: приятно
И страшно вместе.
— А что? Пойдет и
за двести, коли лошади не отыщет, —
ответил тот с
чувством оскорбленного самолюбия.
— Ничего невозможного, —
отвечал он, угадывая мое
чувство. — Ты вот мочишь голову, — прибавил он, как ребенка лаская меня, еще раз проводя рукой по моим волосам, — ты завидуешь и листьям, и траве
за то, что их мочит дождик, тебе бы хотелось быть и травой, и листьями, и дождиком. А я только радуюсь на них, как на все на свете, что хорошо, молодо и счастливо.
Его сестра, сидя
за столом, красиво бросала то тому, то другому незначительные фразы в шутливом тоне, мужчины кратко
отвечали на них-один с фамильярной небрежностью родственника, другой с уважением влюблённого. И все трое были охвачены
чувством неловкости, заставлявшим их следить друг
за другом и каждого
за собой. Маша внесла на террасу первое блюдо.
За обедом он скоро развязался, присовокупил кое к чему замечания и съел почти один довольно старого поросенка; но, однако же, о своем событии в церкви он не решался говорить по какому-то безотчетному для него самого
чувству и на вопросы любопытных
отвечал: «Да, были всякие чудеса».
Полиция с ней дружна из-за ее гостеприимства, живого характера и в особенности из-за той веселой, легкой, бесцеремонной и бескорыстной податливости, с которой она
отвечает на каждое мимолетное мужское
чувство.
— От Мины, — весело
отвечал граф, подавая ему письмо. — Хочешь прочесть? Что это
за прелесть женщина!.. Ну, право, лучше наших барышень… Посмотри, сколько тут
чувства и ума, в этом письме!.. Одно нехорошо — денег просит.
— Нет, — просто
ответил губернатор. — Я благодарен тебе
за твое
чувство, и ты хорошо сделаешь, если успокоишь мать. Я же совершенно спокоен и только высказал тебе свои соображения. По-твоему — так, по-моему — иначе, а там увидим. Однако иди спать, тебе пора.
— Да! —
ответил Вася. — Да! нужно спешить. Я думаю, теперь часов одиннадцать будет; нужно спешить…
За работу! — И, проговорив это, Вася, который все время то улыбался, то как-нибудь старался прервать каким-нибудь восторженным замечанием излияние дружеских
чувств и, одним словом, оказывал самое полное одушевление, вдруг присмирел, замолчал и пустился чуть не бегом по улице. Казалось, какая-то тяжкая идея вдруг оледенила его пылавшую голову; казалось, все сердце его сжалось.
Именно потому, что в жизни общества интимно-личное делается общественно регулируемым и личность должна
отвечать перед обществом
за чувства и действия, в которых нет ничего социального и которые социально уловимы лишь в своих последствиях, нет области, в которую проникло бы столько лицемерия и в суждениях о которой проявлялось бы столько трусости.
Наплыв хороших, смелых
чувств всколыхнул широкую грудь Теркина. Он подумал сейчас же о Серафиме. Как бы она одобрила его поведение? И не мог
ответить за нее… Кто ее знает? Быть может, с тех пор он и «зарылся», как стал жить с нею…
— Nicolas! — вздыхает Варенька, и нос ее краснеет. — Nicolas, я вижу, вы избегаете откровенного разговора… Вы как будто желаете казнить своим молчанием… Вам не
отвечают на ваше
чувство, и вы хотите страдать молча, в одиночку… это ужасно, Nicolas! — восклицает она, порывисто хватая меня
за руку, и я вижу, как ее нос начинает пухнуть. — Что бы вы сказали, если бы та девушка, которую вы любите, предложила вам вечную дружбу?
На это он не находил еще прямого ответа; но он верил, что оно возможно, — и ему в эту минуту ничего больше не надо было… Он
отвечал за нее,она была егочеловек. Без всяких личных видов говорил он это; не искал он себялюбивого счастья с ней, не мечтал даже о наслаждениях, о сильном
чувстве избранной женщины — нет!..
— Я очень благодарю княгиню
за это, — покорно и даже, как показалось княжне, с
чувством ответила Таня.
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этою же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами — Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему-то неловко было ухаживать
за Болконской. В последнее свое свидание с ней, в имянины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о
чувствах, она
отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.