Неточные совпадения
В щель, в глаза его бил воздух — противно теплый, насыщенный запахом пота и пыли, шуршал куском обоев над головой Самгина. Глаза его прикованно
остановились на светлом круге воды в чане, — вода покрылась рябью,
кольцо света, отраженного ею, дрожало, а темное пятно в центре казалось неподвижным и уже не углубленным, а выпуклым. Самгин смотрел
на это пятно, ждал чего-то и соображал...
Я кинулся назад — в ту комнату, где она (вероятно) еще застегивала юнифу перед зеркалом, вбежал — и
остановился. Вот — ясно вижу — еще покачивается старинное
кольцо на ключе в двери шкафа, а I — нет. Уйти она никуда не могла — выход из комнаты только один — и все-таки ее нет. Я обшарил все, я даже открыл шкаф и ощупал там пестрые, древние платья: никого…
Евсей, подпоясанный ремнем, весь в пыли, здоровался с дворней; она кругом обступила его. Он дарил петербургские гостинцы: кому серебряное
кольцо, кому березовую табакерку. Увидя Аграфену, он
остановился как окаменелый, и смотрел
на нее молча, с глупым восторгом. Она поглядела
на него сбоку, исподлобья, но тотчас же невольно изменила себе: засмеялась от радости, потом заплакала было, но вдруг отвернулась в сторону и нахмурилась.
Строгий и красивый, он всё повышал голос, и чем громче говорил, тем тише становилось в комнате. Сконфуженно опустив голову, Кожемякин исподлобья наблюдал за людьми — все смотрели
на Максима, только тёмные зрачки горбуна, сократясь и окружённые голубоватыми
кольцами белков,
остановились на лице Кожемякина, как бы подстерегая его взгляд, да попадья, перестав работать, положила руки
на колени и смотрела поверх очков в потолок.
Властно захватило новое, неизведанное чувство: в приятном остром напряжении, вытянув шею, он всматривался в темноту, стараясь выделить из неё знакомую коренастую фигуру. Так, точно собака
на охоте, он крался, думая только о том, чтобы его не заметили, вздрагивая и
останавливаясь при каждом звуке, и вдруг впереди резко звякнуло
кольцо калитки, взвизгнули петли, он
остановился удивлённый, прислушался — звук шагов Максима пропал.
Сдерживая лошадь, — точно
на воровство ехал, — он тихо
остановился у ворот дома, вылез из шарабана и стал осторожно стучать железным
кольцом калитки. В темноте бросились в глаза крупно написанные мелом
на воротах бесстыдные слова.
Макар замолчал и, спрятав в кисет трубку, запахнул
на груди чекмень. Накрапывал дождь, ветер стал сильнее, море рокотало глухо и сердито. Один за другим к угасающему костру подходили кони и, осмотрев нас большими умными глазами, неподвижно
останавливались, окружая нас плотным
кольцом.