Неточные совпадения
Его окружали люди, в большинстве
одетые прилично, сзади его на каменном выступе ограды стояла толстенькая синеглазая дама в белой шапочке, из-под каракуля шапочки на розовый лоб выбивались черные кудри, рядом с Климом Ивановичем стоял высокий чернобровый
старик в серой куртке, обшитой зеленым шнурком, в шляпе странной формы пирогом, с курчавой сероватой бородой. Протискался высокий человек в котиковой шапке, круглолицый, румяный, с веселыми усиками золотого цвета, и шипящими словами сказал даме...
За каторжниками враздробь шагали разнообразно
одетые темные люди, с узелками под мышкой, с котомками за спиной; шел высокий
старик в подряснике и скуфье с чайником и котелком у пояса; его посуда брякала в такт кандалам.
Загнали во двор
старика, продавца красных воздушных пузырей, огромная гроздь их колебалась над его головой; потом вошел прилично
одетый человек, с подвязанной черным платком щекою; очень сконфуженный, он, ни на кого не глядя, скрылся в глубине двора, за углом дома. Клим понял его, он тоже чувствовал себя сконфуженно и глупо. Он стоял в тени, за грудой ящиков со стеклами для ламп, и слушал ленивенькую беседу полицейских с карманником.
Они не мешали ему отметить обилие часовых магазинов, а также
стариков и старушек,
одетых как-то особенно скучно и прочно, —
одетых на долгую, спокойную жизнь.
«
Старики фабричные, помнившие дни восстания на Пресне, устраивали пародии военно-волевого суда и расстреливали всякого человека,
одетого в казенную форму».
В 1928 году больница для бедных, помещающаяся на одной из лондонских окраин, огласилась дикими воплями: кричал от страшной боли только что привезенный
старик, грязный, скверно
одетый человек с истощенным лицом. Он сломал ногу, оступившись на черной лестнице темного притона.
Наконец явился какой-то
старик с сонными глазами, хорошо
одетый; за ним свита. Он стал неподвижно перед нами и смотрел на нас вяло. Не знаю, торжественность ли они выражают этим апатическим взглядом, но только сначала, без привычки, трудно без смеху глядеть на эти фигуры в юбках, с косичками и голыми коленками.
В толпе суетился какой-то
старик с злым лицом, тоже не очень
одетый.
Старик прослыл у духоборцев святым; со всех концов России ходили духоборцы на поклонение к нему, ценою золота покупали они к нему доступ.
Старик сидел в своей келье,
одетый весь в белом, — его друзья обили полотном стены и потолок. После его смерти они выпросили дозволение схоронить его тело с родными и торжественно пронесли его на руках от Владимира до Новгородской губернии. Одни духоборцы знают, где он схоронен; они уверены, что он при жизни имел уже дар делать чудеса и что его тело нетленно.
Хомяков спорил до четырех часов утра, начавши в девять; где К. Аксаков с мурмолкой в руке свирепствовал за Москву, на которую никто не нападал, и никогда не брал в руки бокала шампанского, чтобы не сотворить тайно моление и тост, который все знали; где Редкин выводил логически личного бога, ad majorem gloriam Hegel; [к вящей славе Гегеля (лат.).] где Грановский являлся с своей тихой, но твердой речью; где все помнили Бакунина и Станкевича; где Чаадаев, тщательно
одетый, с нежным, как из воску, лицом, сердил оторопевших аристократов и православных славян колкими замечаниями, всегда отлитыми в оригинальную форму и намеренно замороженными; где молодой
старик А. И. Тургенев мило сплетничал обо всех знаменитостях Европы, от Шатобриана и Рекамье до Шеллинга и Рахели Варнгаген; где Боткин и Крюков пантеистически наслаждались рассказами М. С. Щепкина и куда, наконец, иногда падал, как Конгривова ракета, Белинский, выжигая кругом все, что попадало.
Леон Эмбо, французик небольшого роста с пушистыми, холеными усами, всегда щегольски
одетый по последней парижской моде. Он ежедневно подтягивал князю морщины, прилаживал паричок на совершенно лысую голову и подклеивал волосок к волоску, завивая колечком усики молодившегося
старика.
Какой-нибудь Тетюев пользовался княжескими почестями, а насколько сильна была эта выдержка на всех уральских заводах, доказывает одно то, что и теперь при встрече с каждым,
одетым «по-городски»,
старики рабочие почтительно ломают шапки.
Адуев, косясь на них, едва отвечал на поклон
старика, но, кажется, он ожидал этого посещения. Обыкновенно он ходил на рыбную ловлю очень небрежно
одетый; а тут надел новое пальто и кокетливо повязал на шею голубую косыночку, волосы расправил, даже, кажется, немного позавил и стал походить на идиллического рыбака. Выждав столько времени, сколько требовало приличие, он ушел и сел под дерево.
В средней и самой просторной комнате за небольшим столом помещался Феодосий Гаврилыч,
старик лет около шестидесяти, с толсто повязанным на шее галстуком, прикрывавшим его зоб, и
одетый в какой-то довольно засаленный чепанчик на беличьем меху и вдобавок в вязаные из козьего пуху сапоги.
Старик,
одетый в новую шубу и кафтан и в чистых белых шерстяных онучах, взял письмо, уложил его в кошель и, помолившись богу, сел на передние сани и поехал в город. На задних санях ехал внук. В городе
старик велел дворнику прочесть себе письмо и внимательно и одобрительно слушал его.
Слушая чудесные сказки отца, мальчик вспоминал его замкнутую жизнь: кроме лекаря Маркова и молодого дьячка Коренева, никто из горожан не ходил в гости, а
старик Кожемякин почти никогда не гулял по городу, как гуляют все другие жители, нарядно
одетые, с жёнами и детьми.
Софья Николавна, богато
одетая, отлично по-тогдашнему танцующая, уступая усильным просьбам
старика, приезжала на бал на самое короткое время.
Давно Марья Степановна не принимала ее так ласково; она проводила ее даже до самой передней, где небритый Максютка, пресмешной
старик лет шестидесяти, грязный и пропахнувший простым вином,
одетый в фризовую шинель с черным воротником, держал одной рукой заячий салоп Анны Якимовны, а другой укладывал в карман тавлинку.
В деревне мы встретили выезжавшего на доброй лошаденке хорошо
одетого крестьянина, который разговорился со
стариком.
Художник был болтлив, как чиж, он, видимо, ни о чем не мог говорить серьезно.
Старик угрюмо отошел прочь от него, а на другой день явился к жене художника, толстой синьоре, — он застал ее в саду, где она,
одетая в широкое и прозрачное белое платье, таяла от жары, лежа в гамаке и сердито глядя синими глазами в синее небо.
За столом сидело пятеро: сам хозяин, чистенький старичок, его старушка жена и два провинциала-покупателя,
одетых —
старик в долгополый сюртук и сапоги бутылками, а другой, высокий и могучий, в бобриковом пиджаке и синей рубахе-косоворотке.
В тишине и свежей зелени сада, накануне омытой обильным дождем, яркое пятно нахально сияющей шумной меди показалось Фоме ненужным, не подходящим ко времени, месту и чувству, которое родилось в нем при виде больного, согбенного
старика,
одетого в белое, одиноко сидящего под кровом темно-зеленой листвы, в которой скромно прятались румяные яблоки.
Один молодцеватый, с окладистой темнорусой бородою купец, отделясь от толпы народа, которая теснилась на мосту, взобрался прямой дорогой на крутой берег Москвы-реки и, пройдя мимо нескольких щеголевато
одетых молодых людей, шепотом разговаривающих меж собою, подошел к
старику, с седой, как снег, бородою, который, облокотясь на береговые перила, смотрел задумчиво на толпу, шумящую внизу под его ногами.
— Милочка моя, душечка… ах, как она хороша! Глазки какие! О, чудные глазки! — говорил
старик, потирая руки, и обыкновенно медленные движения его сделались живее. Он принялся было глядеть в зеркало, но потом, как бы не могши сдержать в себе чувства нетерпения, вышел в залу. Анна Павловна,
одетая очень мило и к лицу, была уже на половине залы.
Пока я пил чай, растворив окно на пруд, до меня из слова в слово доносилась отборная ругань, которой Фатевна угощала сначала какого-то
старика,
одетого в синюю пестрядевую рубаху и очень ветхие порты;
старик накладывал на телегу железными вилами навоз и все время молчал, равнодушно поплевывал на руки и с кряхтеньем бросал на телегу одну ношу за другой.
Светлый деревянный корпус, где мы были, представлял резкий контраст с фабрикой; молодой человек, машинист,
одетый в замазанную машинным салом блузу, нагнувшись через перила, наливал из жестяной лейки жир в медную подушку маховика; около окна стоял плотный, приземистый
старик с «правилом» в руке.
Старик Григорий Петров,
одетый в длинный черный сюртук и ситцевые брюки, в высоких ярких сапогах, такой чистенький, маленький, похаживал по комнатам и постукивал каблучками, как свекор-батюшка в известной песне.
Он застал уже всех совершенно
одетыми; девочки чинно сидели, боясь измять свои беленькие накрахмаленные платьица;
старик Ипатов, увидя Владимира Сергеича во фраке, ласково попенял ему и указал на свой сюртук; на Марье Павловне было темно-розовое кисейное платье, которое очень шло к ней.
Чинно, степенно,
одетые в темно-синие кафтаны и сибирки с борами назади, ходом неспешным идут
старики и пожилые люди.
Мы его застали за партией шахмат. И он сам — худой
старик, странно
одетый — и семья его (он уже был женат на второй жене), их манеры, разговоры, весь тон дома не располагали к тому, чтобы чувствовать себя свободно и приятно.
Барин принял его. Он вышел к Палтусову совершенно так же
одетый, как и в тот раз, и так же попросил его во вторую комнату.
Старик помнил о его визите, опять сказал, что служил когда-то с одним Палтусовым. Про Долгушина осведомился в шутливом тоне, и когда Палтусов сообщил ему, что генерал служит акцизным надзирателем на табачной фабрике, — выговорил...
Нищенка бежит за избы на огороды и находит там Терентия. Сапожник Терентий, высокий
старик с рябым худощавым лицом и с очень длинными ногами, босой и
одетый в порванную женину кофту, стоит около грядок и пьяными, посоловелыми глазками глядит на темную тучу. На своих длинных, точно журавлиных, ногах он покачивается от ветра, как скворечня.
У широкой степной дороги, называемой большим шляхом, ночевала отара овец. Стерегли ее два пастуха. Один,
старик лет восьмидесяти, беззубый, с дрожащим лицом, лежал на животе у самой дороги, положив локти на пыльные листья подорожника; другой — молодой парень, с густыми черными бровями и безусый,
одетый в рядно, из которого шьют дешевые мешки, лежал на спине, положив руки под голову, и глядел вверх на небо, где над самым его лицом тянулся Млечный путь и дремали звезды.
На рояли играл благообразный
старик в очках, похожий лицом на маршала Базена; на скрипке — молодой человек с русой бородкой,
одетый по последней моде.
Вторым говорит
старик, у которого описали самовар. Маленький, худенький, слабый, плохо
одетый человечек рассказывает с трогательным огорчением и недоумением, как пришли, взяли самовар и требуют три рубля семь гривен, которых нет и добыть негде.
У порога дома офицеров встретил сам фон Раббек, благообразный
старик лет шестидесяти,
одетый в штатское платье. Пожимая гостям руки, он сказал, что он очень рад и счастлив, но убедительно, ради бога, просит господ офицеров извинить его за то, что он не пригласил их к себе ночевать; к нему приехали две сестры с детьми, братья и соседи, так что у него не осталось ни одной свободной комнаты.
В первой паре с хозяйкою дома шел
старик,
одетый в белые короткие панталоны, в шелковых чулках, в башмаках, с туго накрахмаленными брыжжами и жабо, в синем фраке покроя французского кафтана.
Лет за двенадцать до времени нашего рассказа, а именно до 1750 года, Петр Ананьев в поздний зимний вечер, в то время, когда на дворе бушевала вьюга, нашел на своем пустыре полузамерзшего мальчонку лет пяти,
одетого в рваные лохмотья. Откуда забрел на пустырь юный путешественник — неизвестно, но Петр Ананьев забрал его к себе в избу, отогрел, напоил и накормил, и уложил спать. На утро, когда мальчик проснулся,
старик вступил с ним в разговор.
— Да, уж удружила мне старуха постоялицу, кажется, на свой бы счет в Москву ее отправил… И жалко-то, и тяжело… — вмешался в разговор вышедший из соседней комнаты станционный смотритель — благообразный
старик,
одетый в вицмундир. — Здравствуйте, матушка Наталья Федоровна… Лошадок сейчас запрягать прикажете?
В один из таких дней, в самый разгар княжеского приема, к роскошному подъезду дворца, робко озираясь, нерешительною походкою подошел дряхлый
старик с косичкою, выглядывавшей из-под порыжевшей шляпы духовного фасона, в нагольном полушубке, сильно потертом, и с высокой палкой в руках,
одетых в рукавицы. Обут
старик был в валенки, обшитые кожей сильно пообившеюся.
По улице сибирского города идет сгорбленный седой
старик,
одетый в дырявый тулуп, более чем потертую баранью шапку и кожаные бродни.
Глубокий вздох за дверью объяснил, что чтец с прискорбием оставляет душеспасительное чтение, затем выказалась в зале благообразная фигура
старика,
одетого чисто и прилично слуге знатного барина. Он стал, сложив пальцы обеих рук вместе на брюхе, довольно выпуклом, и почтительно ожидал вопроса. Этот вопрос не задержался.
Случилось это ранней весной. Однажды, после вечернего доклада ее сиятельству, староста Архипыч, благообразный
старик, бодрый и крепкий, с длинной седой бородой и добродушными с «хитринкой» глазами,
одетый в чистый, даже щеголеватый кафтан синего домашнего сукна, стал переступать с ноги на ногу, как бы не решаясь высказать, что у него было на уме.
Он припомнил свое посещение этой тюрьмы, известное в Москве под именем Колымажного двора. Припомнил чистенькую, веселенькую квартирку смотрителя. Ему отперла миловидно
одетая девушка лет восемнадцати и провела его в гостиную, куда вышел ее отец смотритель — добродушный
старик, с открытым, честным лицом. Антон Михайлович представился и изложил свою просьбу о нужной ему справке.
В одной из первых зал хозяин, еще бодрый
старик, элегантно
одетый, встречал прибывающих гостей.
Перед князем стоял, как-то сгорбившись, расслабленный
старик,
одетый в невозможное рубище, покрытое толстым слоем липкой грязи.