Неточные совпадения
Он хорошо помнил опыт Москвы пятого года и не выходил на улицу в день 27 февраля. Один, в нетопленой комнате, освещенной жалким
огоньком огарка стеариновой свечи, он стоял у окна и смотрел во тьму позднего вечера, она в двух местах зловеще, докрасна раскалена была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно опускались за крыши
домов.
Она жила на углу двух улиц в двухэтажном
доме, угол его был срезан старенькой, облезлой часовней; в ней, перед аналоем, качалась монашенка, — над черной ее фигуркой, точно вырезанной из дерева, дрожал рыжеватый
огонек, спрятанный в серебряную лампаду.
На небе ярко сверкнула, как живой глаз, первая звездочка, и в окнах
дома замелькали
огоньки.
В груди у Половодова точно что жгло, язык пересох, снег попадал ему за раскрытый воротник шубы, но он ничего не чувствовал, кроме глухого отчаяния, которое придавило его как камень. Вот на каланче пробило двенадцать часов… Нужно было куда-нибудь идти; но куда?.. К своему очагу, в «Магнит»? Пошатываясь, Половодов, как пьяный, побрел вниз по Нагорной улице. Огни в
домах везде были потушены; глухая осенняя ночь точно проглотила весь город. Только в одном месте светил
огонек… Половодов узнал
дом Заплатиной.
Когда мы вернулись назад, были уже глубокие сумерки. В фанзах засветились
огоньки. В наш
дом собрались почти все китайцы и удэгейцы. Было людно и тесно. Дерсу сообщил мне, что «все люди» собрались чествовать экспедицию за то, что мы отнеслись к ним дружелюбно. Китайцы принесли водку, свинину, муку, овощи и устроили ужин.
В деревне давно уже все спали, только в том
доме, где поместился я со своими спутниками, светился
огонек.
О дальнейшем не думалось; все мысли устремились к одному, взлететь над городом, видеть внизу
огоньки в
домах, где люди сидят за чайными столами и ведут обычные разговоры, не имея понятия о том, что я ношусь над ними в озаренной таинственной синеве и гляжу оттуда на их жалкие крыши.
Я чувствовал, что здесь я буду одинаково далек от пансиона и от
дома,
огоньки которого уже мелькали где-то впереди в сырой темноте.
По вечерам барский
дом светился большими окнами, а хатки мерцали как-то ласково и смиренно разбросанными в темноте
огоньками.
Потом толпа с песнями удалилась от освещенного барского
дома к смиренным
огонькам за косогором, и, по мере того как певцы расходились по хатам, — песня замирала и таяла, пока не угасла совсем где-то в невидном дальнем конце деревни.
В Суслон приехали ночью. Только в одном поповском
доме светился
огонек. Где-то ревела голодная скотина. Во многих местах солома с крыш была уже снята и ушла на корм. Вот до чего дошло! Веяло от всего зловещею голодною тишиной. Навстречу вышла голодная собака, равнодушно посмотрела на приезжих, понюхала воздух и с голодною зевотой отправилась в свою конуру.
Писарь сделал Вахрушке выразительный знак, и неизвестный человек исчез в дверях волости. Мужики все время стояли без шапок, даже когда дроги исчезли, подняв облако пыли. Они постояли еще несколько времени, погалдели и разбрелись по
домам, благо уже солнце закатилось и с реки потянуло сыростью. Кое-где в избах мелькали
огоньки. С ревом и блеяньем прошло стадо, возвращавшееся с поля. Трудовой крестьянский день кончался.
Только сквозь малые щелочки было видно, как внутри
дома огонек блестит, да слышно, что тонкие молоточки по звонким наковальням вытюкивают.
Вот, на повороте аллеи, весь
дом вдруг глянул на него своим темным фасом; в двух только окнах наверху мерцал свет: у Лизы горела свеча за белым занавесом, да у Марфы Тимофеевны в спальне перед образом теплилась красным
огоньком лампадка, отражаясь ровным сиянием на золоте оклада; внизу дверь на балкон широко зевала, раскрытая настежь.
В партии Кишкина находился и Яша Малый, но он и здесь был таким же безответным, как у себя
дома. Простые рабочие его в грош не ставили, а Кишкин относился свысока. Матюшка дружил только со старым Туркой да со своими фотьянскими. У них были и свои разговоры. Соберутся около
огонька своей артелькой и толкуют.
Река утонула в белой пелене двигавшегося тумана, лес казался выше, в
домах кое-где еще мигали красные
огоньки.
Скоро весь господский
дом заснул, и только еще долго светился
огонек в кабинете Петра Елисеича. Он все ходил из угла в угол и снова переживал неприятную сцену с Палачом. Сколько лет выдерживал, терпел, а тут соломинкой прорвало… Не следовало горячиться, конечно, а все-таки есть человеческое достоинство, черт возьми!..
Двадцать верст промелькнули незаметно, и когда пошевни Таисьи покатились по Самосадке, в избушках еще там и сям мелькали
огоньки, — значит, было всего около девяти часов вечера. Пегашка сама подворотила к груздевскому
дому — дорога знакомая, а овса у Груздева не съесть.
Вихров, с своей оставшейся странницей и в сопровождении Мелкова, вошел в ближайшую избу. Было уже совсем темно. Хозяйка в этом
доме — и, должно быть, девка, а не баба — засветила
огонек. Вихров подметил, что она с приведенной странницей переглянулась, и даже они поклонились друг другу.
Павел начал уж чувствовать маленький холодный трепет во всем теле, и нос ему было больно; наконец, они выехали из лесу; по сторонам стали мелькать
огоньки селений; между ними скоро мелькнул и
огонек из Перцовского
дома.
Оставшись один, Павел почти в лихорадке стал прислушиваться к раздававшемуся — то тут, то там — шуму в
доме; наконец терпения у него уж больше недостало: он выглянул в залу — там никого не было, а в окошечке чайной светился уже
огонек.
В продолжение нескольких минут еще мелькают в окнах каменных купеческих
домов огоньки, свидетельствующие о вечерней трапезе, а сквозь запертые ставни маленьких деревянных домиков слышится смутный говор.
Вышед на улицу, Флегонт Михайлыч приостановился, подумал немного и потом не пошел по обыкновению домой, а поворотил в совершенно другую сторону. Ночь была осенняя, темная, хоть глаз, как говорится, выколи; порывистый ветер опахивал холодными волнами и воймя завывал где-то в соседней трубе. В целом городе хотя бы в одном
доме промелькнул
огонек: все уже мирно спали, и только в гостином дворе протявкивали изредка собаки.
Воздух свежеет; гуляющие расходятся по
домам; в окнах замелькали
огоньки.
И вот юнкера едут по очень широкой улице. Александрову почему-то вспоминается давнишняя родная Пенза. Направо и налево деревянные
дома об одном, реже о двух окошках. Кое-где в окнах слабые цветные
огоньки, что горят перед иконами. Лают собаки. Фотоген идет все тише и тише, отпрукивая тонким учтивым голоском лошадей.
Сверстовым овладело опасение, не болен ли Егор Егорыч или не уехал ли куда, и только уж с подъездом кибитки к крыльцу
дома огонек показался в одной задней комнате.
В окнах всех этих зданий виднелся свет, кроме господского
дома, в котором не видать было ни малейшего
огонька.
— Да ту же пенсию вашу всю будут брать себе! — пугала его Миропа Дмитриевна и, по своей ловкости и хитрости (недаром она была малороссиянка), неизвестно до чего бы довела настоящую беседу; но в это время в квартире Рыжовых замелькал
огонек, как бы перебегали со свечками из одной комнаты в другую, что очень заметно было при довольно значительной темноте ночи и при полнейшем спокойствии, царствовавшем на дворе
дома: куры и индейки все сидели уж по своим хлевушкам, и только майские жуки, в сообществе разноцветных бабочек, кружились в воздухе и все больше около огня куримой майором трубки, да еще чей-то белый кот лукаво и осторожно пробирался по крыше
дома к слуховому окну.
Пароход шел тихо, среди других пароходов, сновавших, точно водяные жуки, по заливу. Солнце село, а город все выплывал и выплывал навстречу,
дома вырастали,
огоньки зажигались рядами и в беспорядке дрожали в воде, двигались и перекрещивались внизу, и стояли высоко в небе. Небо темнело, но на нем ясно еще рисовалась высоко в воздухе тонкая сетка огромного, невиданного моста.
Исполинские
дома в шесть и семь этажей ютились внизу, под мостом, по берегу; фабричные трубы не могли достать до моста своим дымом. Он повис над водой, с берега на берег, и огромные пароходы пробегали под ним, как ничтожные лодочки, потому что это самый большой мост во всем божьем свете… Это было направо, а налево уже совсем близко высилась фигура женщины, — и во лбу ее, еще споря с последними лучами угасавшей в небе зари, загоралась золотая диадема, и венок
огоньков светился в высоко поднятой руке…
Завидев издали промигивавший сквозь ледяную мглу морозной ночи
огонек в нижнем этаже колобовского
дома, Татьяна Власьевна перекрестилась: Ариша была
дома.
В
доме перед тем виднелся весьма слабый свет; но когда Бегушев позвонил в колокольчик, то по всему
дому забегали
огоньки, и весь фасад его осветился.
Отправив сына в город, к брату попа Глеба, учителю, который должен был приготовить Илью в гимназию, Пётр действительно почувствовал пустоту в душе и скуку в
доме. Стало так неловко, непривычно, как будто погасла в спальне лампада; к синеватому
огоньку её Пётр до того привык, что в бесконечные ночи просыпался, если
огонёк почему-нибудь угасал.
Весь
дом был пуст, только в девичьей светился
огонек.
— Посмотрите, как хорошо, — сказала Надежда Алексеевна подошедшему к ней Владимиру Сергеичу, — вон там, внизу, в пруде звезда зажглась подле
огонька в
доме; он красный, она золотая. А вот и бабушка едет, — прибавила она громко.
Невдалеке, под темной стеной тайги, небольшая деревушка искрилась несколькими красными
огоньками, между тем как
дома уже терялись в тумане.
Ночью Меркулов не спал и несколько раз выходил на улицу. На всей Стрелецкой не было ни одного
огонька, и звезд было мало на весеннем затуманенном небе; черными притаившимися тенями стояли низенькие молчаливые
дома, точно раздавленные тяготой жизни. И все, на что смотрел Меркулов: темное небо с редкими немигающими звездами, притаившиеся
дома с чутко спящими людьми, острый воздух весенней ночи, — все было полно весенних неясных обещаний. И он ожидал — трепетно и покорно.
Почти в каждой избушке светились
огоньки, и длинная нить их, отражавшаяся багровыми полосами в лужах, давала знать, что и внутри
домов точно так же продолжалась пирушка.
По обе стороны широкой улицы чернели
дома и деревья, и не было видно ни одного
огонька.
Узнала, что флегматичная, ленивая и тупая Маша Рыжова мечтает быть где-нибудь ключницей в богатом
доме, ухаживать за коровами, за птицами, за домашним скотом. В этой равнодушной душе горел
огонек любви к покорным человеку бессловесным тварям.
Я перешел на противоположный тротуар и отсюда поглядел на
дом. Сначала за окнами было темно, потом в одном из окон мелькнул слабый синеватый
огонек только что зажженной свечки;
огонек вырос, пустил от себя лучи, и я увидел, как вместе с ним по комнатам задвигались какие-то тени.
— Значит, этот
огонек ее душа, не нашедшая могильного покоя! — с суеверным ужасом решил Юлико и, дико вскрикнув от страха, пустился к
дому.
— А разве это не уважительная картина? Вот, приехал я к ним позавчера: на берегу у моря
дом, на
доме красный флаг, а в
доме всю ночь при
огоньке работают два коммуниста, — он вот, и Гребенкин. А кругом все злобятся, ненавистничают, камень щупают за пазухой. Или как красная армия наша кровь проливает на фронте…
Часто по вечерам, когда уже было темно, я приходил к их
дому и смотрел с Площадной на стрельчатые окна гостиной, как по морозным узорам стекол двигались смутные тени; и со Старо-Дворянской смотрел, перешедши на ту сторону улицы, как над воротами двора, в маленьких верхних окнах антресолей, — в их комнатах, — горели
огоньки.
Топится печка. В ее пасти — куча раскаленных мигающих углей, по ним колышутся синие
огоньки. Алексея нет
дома. Я сижу с кочергою перед печкой в его комнате. Мне кажется, в воздухе слабо еще пахнет угаром и смутный ужас вьется в темноте.
Вся Никитская улица с своими
домами, балаганами и лачужками утопала в непроницаемом мраке. Только в самом конце ее в продолговатом окошке высокого терема, обращенном на двор, мелькал
огонек. Терем этот отличался от других особенным искусством и красотою в постройке, а потому назывался «Чудным теремом».
Большие огненные пятна (от свету из
домов), как страшные очи привидения, стояли в воздухе; по разным местам мелькали блудящие
огоньки (от ходивших с фонарями).
Вздохнув, он собирался сойти с вала, как вдруг в
доме пастора блеснул
огонек, другой;
огоньки начали ходить, вышли на крыльцо и осветили его.
Она походила на дитя, которое тешится
огоньками, бегающими по стене около его колыбели, не зная, что через час весь
дом от них разрушится.
Это властное «ты», с которым обращался к Настасье Федоровне в грузинском
доме только один граф Алексей Андреевич, как бичом ударило гордую экономку. Она даже слегка вздрогнула, и между ее густыми, точно нарисованными бровями появилась маленькая складка, а в глазах на мгновение блеснул недобрый
огонек.