Неточные совпадения
— А ведь точно, — сказал хозяин,
обратившись к Чичикову, тоже с приятной улыбкой, — что может быть завидней ребяческого возраста: никаких забот, никаких мыслей о
будущем…
Да послужит же, мадемуазель, теперешний стыд вам уроком на
будущее, —
обратился он
к Соне, — а я дальнейшее оставлю втуне и, так и быть, прекращаю.
Императрица сидела за своим туалетом. Несколько придворных окружали ее и почтительно пропустили Марью Ивановну. Государыня ласково
к ней
обратилась, и Марья Ивановна узнала в ней ту даму, с которой так откровенно изъяснялась она несколько минут тому назад. Государыня подозвала ее и сказала с улыбкою: «Я рада, что могла сдержать вам свое слово и исполнить вашу просьбу. Дело ваше кончено. Я убеждена в невинности вашего жениха. Вот письмо, которое сами потрудитесь отвезти
к будущему свекру».
— Я много слышал о вас, дорогой Петр Елисеич, и поэтому решился прежде всего
обратиться к вам, как
к будущему сотруднику по управлению заводами.
Сбросив парадную одежду, мы играли перед Лицеем в снежки при свете иллюминации и тем заключили свой праздник, не подозревая тогда в себе
будущих столпов отечества, как величал нас Куницын,
обращаясь в речи
к нам.
— Ну, проститесь и вы,
будущие друзья! —
обратилась она
к детям.
— Баллотировка наступит в начале
будущего года! — объяснил Тулузов. — По-моему, говорить отдельно каждому лицу, имеющему право выбора, бесполезно. Гораздо лучше пока
обратиться к губернскому предводителю.
— Ужас побольше был бы, когда в могиле-то очнулся бы, — возразил ей тот и продолжал,
обращаясь к Егору Егорычу, — после того я стал думать об душе и об
будущей жизни… Тут тоже заскребли у меня кошки на сердце.
И припомнились ей при этом многознаменательные подробности того времени, когда она еще была «тяжела» Порфишей. Жил у них тогда в доме некоторый благочестивый и прозорливый старик, которого называли Порфишей-блаженненьким и
к которому она всегда
обращалась, когда желала что-либо провидеть в
будущем. И вот этот-то самый старец, когда она спросила его, скоро ли последуют роды и кого-то Бог даст ей, сына или дочь, — ничего прямо ей не ответил, но три раза прокричал петухом и вслед за тем пробормотал...
— Но, однако ж, довольно! Всего не передашь, да и не время! Я пришлю
к вам наставление письменное, в особой тетрадке. Ну, прощайте, прощайте все. Бог с вами, и да благословит вас Господь! Благословляю и тебя, дитя мое, — продолжал он,
обращаясь к Илюше, — и да сохранит тебя Бог от тлетворного яда
будущих страстей твоих! Благословляю и тебя, Фалалей; забудь комаринского!.. И вас, и всех… Помните Фому… Ну, пойдем, Гаврила! Подсади меня, старичок.
«О, если б помпадуры знали! если б они могли знать! — мысленно
обращается он
к самому себе, — сколь многого бы они не совершали, что без труда могли бы не совершить! И если даже меня, который ничего или почти ничего не совершил, ждет в
будущем возмездие, то что же должно ожидать тех, коих вся жизнь была непрерывным служением мятежу и сквернословию?»
— А вы, Павел Александрович, — подхватила Зина, тоже
обращаясь к Мозглякову, — вы, на которого я одно время решилась было смотреть как на моего
будущего мужа, вы, который теперь мне так жестоко отомстили, — неужели и вы могли примкнуть
к этим людям, чтоб растерзать и опозорить меня?
И догадался; — с досадой смотрел он на веселую толпу и думал о
будущем, рассчитывал дни, сквозь зубы бормотал какие-то упреки… и потом,
обратившись к дому… сказал: так точно! слух этот не лжив… через несколько недель здесь будет кровь, и больше; почему они не заплотят за долголетнее веселье одним днем страдания, когда другие, после бесчисленных мук, не получают ни одной минуты счастья!.. для чего они любимцы неба, а не я! — о, создатель, если б ты меня любил — как сына, — нет, — как приемыша… половина моей благодарности перевесила бы все их молитвы… — но ты меня проклял в час рождения… и я прокляну твое владычество, в час моей кончины…
В виду этих сомнений я припоминал свое прошлое — и на всех его страницах явственно читал: куроцап! Здесь
обращался к настоящему и пробовал читать, что теперь написано в моем сердце, но и здесь ничего, кроме того же самого слова, не находил! Как будто все мое миросозерцание относительно этого предмета выразилось в одном этом слове, как будто ему суждено было не только заполнить прошлое, но и на мое настоящее и
будущее наложить неистребимую печать!
— Разумеется, не он, и как только вы могли это подумать! улыбнулась и закраснелась Надя. — Это только его друг. Но каких он выбирает друзей, я не понимаю, они все там говорят, что это «
будущий двигатель», а я ничего не понимаю… Алексей Иванович, мне не
к кому
обратиться; последнее слово, отдадите вы или нет?
— Но какой же отец решится отдать за вас свою дочь теперь — будь вы хоть размиллионер в
будущем или там какой-нибудь
будущий благодетель человечества? Человек девятнадцати лет даже и за себя самого — отвечать не может, а вы решаетесь еще брать на совесть чужую будущность, то есть будущность такого же ребенка, как вы! Ведь это не совсем тоже благородно, как вы думаете? Я позволил себе высказать потому, что вы сами давеча
обратились ко мне как
к посреднику между вами и Павлом Павловичем.
— Может быть, угодно вам, мой
будущий коллега, для практики сделать операцию? —
обратился он
к Львову.
— Ты теперь в достатках, — сказала Дарья Сергевна, — и на
будущее время Дуня тебя никогда не оставит своей помощью. Ежели захочешь жениться, за невестами дело не станет, найдется много. А мой бы совет:
к Богу
обратиться, ты уж ведь не молоденький. Ты же, я думаю, живучи в полону, пожалуй, и Христову-то веру маленько забыл. Так и надо бы тебе теперь вспомнить святоотеческие предания и примирить свою совесть с Царем Небесным.
— Хоть на чёрте…За миллион всё! Миллион — это рычаг, которым я переверну ад с его чертями и огнем. Я говорю не про
будущий ад, а про тот, в котором я теперь нахожусь. Если я не сделаю подлости, то этим самым дам возможность другим натворить тысячу подлостей. Девочка в тюльпане, —
обратился Артур
к Ильке, — отчего у тебя нет миллиона? Будь у тебя миллион, у меня была бы хорошенькая жена, а ты была бы графиней, исполнила бы один из советов судьи…
Будущий историк русской жизни, который захочет, подобно Гонкуру или Тэну в их описаниях старого французского общества, исследовать внешние проявления этой жизни, неминуемо должен будет
обратиться к романам Боборыкина и в них почерпнуть необходимые и достоверные краски и бытовые черты.
И она исчезает. Ничего не понимая, чувствуя мучительное сердцебиение, я иду
к себе домой. Меня ждет «Прошедшее и
будущее собачьего налога», но работать я уже не могу. Я взбешен. Можно даже сказать, я ужасен. Чёрт возьми, я не позволю
обращаться со мной, как с мальчишкой! Я вспыльчив, и шутить со мной опасно! Когда входит ко мне горничная звать меня
к ужину, я кричу ей: «Подите вон!» Такая вспыльчивость обещает мало хорошего.
— Вот, друзья мои, рекомендую, —
обращается к нам «маэстро», — двух новых коллег: Султана Алыдашева, присланная от правительства Болгарии для изучения драматического искусства,
будущая вольнослушательница, и Владимир Кареев, бывший ученик певческой капеллы, ваш новый товарищ. Они будут экзаменоваться вместе с вами.
— Я согласен только при условии, что это состояние я получу как приданое за моей
будущей женой, а вашей дочерью — Надеждой Гавриловной! — твердым голосом продолжал молодой человек,
обращаясь к Гаврилу Семеновичу.
Обратились к принцу Оскару шведскому, сделано было предложение румынскому королю, в случае избрания которого соединение Болгарии с Румынией явилось бы ядром
будущей федерации балканских государств.
— Хочу, вот, показать моему, быть может,
будущему зятюшке молодую княжну, а ей — женишка мной избранного… Бог даст, друг другу по душе придутся!.. — сказал князь,
обращаясь к Якову Потаповичу.
Вскоре после этих крестин Стамбулов
обратился к своему высокопоставленному куму с предложением — с каким вы думаете? — быть кандидатом на болгарский престол. Неожиданное, но крайне лестное предложение было, конечно, принято, и воображаемый французский граф де Тулуз Лотрек — arias Савин — уехал в Константинополь, чтобы хлопотать и заручиться симпатиями великого визиря и влиятельных лиц, близко стоящих
к будущему его сюзерену-падишаху.
Люди преданные пали, судятся как государственные преступники. Враги торжествуют. Великий князь настроен крайне враждебно.
Будущее было очень мрачно. Одно средство выйти из тяжкого положения — это
обратиться прямо
к Елизавете Петровне, которая очень добра, которая не переносит вида чужих слез и которая очень хорошо знает и понимает положение Екатерины в семье.