Неточные совпадения
Если
бы было
плохо, он
не купил
бы по ста пяти рублей землю,
не женил
бы трех сыновей и племянника,
не построился
бы два раза после пожаров, и всё лучше и лучше.
Смеются вдвое в ответ на это обступившие его приближенные чиновники; смеются от души те, которые, впрочем, несколько
плохо услыхали произнесенные им слова, и, наконец, стоящий далеко у дверей у самого выхода какой-нибудь полицейский, отроду
не смеявшийся во всю жизнь свою и только что показавший перед тем народу кулак, и тот по неизменным законам отражения выражает на лице своем какую-то улыбку, хотя эта улыбка более похожа на то, как
бы кто-нибудь собирался чихнуть после крепкого табаку.
Аркадий танцевал
плохо, как мы уже знаем, а Базаров вовсе
не танцевал: они оба поместились в уголке; к ним присоединился Ситников. Изобразив на лице своем презрительную насмешку и отпуская ядовитые замечания, он дерзко поглядывал кругом и, казалось, чувствовал истинное наслаждение. Вдруг лицо его изменилось, и, обернувшись к Аркадию, он, как
бы с смущением, проговорил: «Одинцова приехала».
— Осталось неизвестно, кто убил госпожу Зотову?
Плохо работает ваша полиция. Наш Скотланд-ярд узнал
бы, о да! Замечательная была русская женщина, — одобрил он. — Несколько… как это говорится? — обре-ме-не-на знаниями, которые
не имеют практического значения, но все-таки обладала сильным практическим умом. Это я замечаю у многих: русские как будто стыдятся практики и прячут ее, орнаментируют религией, философией, этикой…
—
Не нахожу, что это
плохо, — сказал Туробоев, закурив папиросу. — А вот здесь все явления и сами люди кажутся более чем где-либо скоропреходящими, я
бы даже сказал — более смертными.
— Это —
плохо, я знаю.
Плохо, когда человек во что
бы то ни стало хочет нравиться сам себе, потому что встревожен вопросом:
не дурак ли он? И догадывается, что ведь если
не дурак, тогда эта игра с самим собой, для себя самого, может сделать человека еще хуже, чем он есть. Понимаете, какая штука?
Он вышел в большую комнату, место детских игр в зимние дни, и долго ходил по ней из угла в угол, думая о том, как легко исчезает из памяти все, кроме того, что тревожит. Где-то живет отец, о котором он никогда
не вспоминает, так же, как о брате Дмитрии. А вот о Лидии думается против воли. Было
бы не плохо, если б с нею случилось несчастие, неудачный роман или что-нибудь в этом роде. Было
бы и для нее полезно, если б что-нибудь согнуло ее гордость. Чем она гордится?
Не красива. И —
не умна.
Вообще с нею
не плохо жить, но, например, с Никоновой было
бы, вероятно, мягче, приятней, хотя Никонова и старше Варвары.
Он почти все слова на «о» заканчивал звуком «ы» и был уверен, что бедняки жили
бы не плохо, если б занялись разведением кроликов.
— Право, было
бы не плохо, если б существовали города для отживших людей.
—
Не выношу кротких! Сделать
бы меня всемирным Иродом, я
бы как раз объявил поголовное истребление кротких, несчастных и любителей страдания.
Не уважаю кротких!
Плохо с ними, неспособные они, нечего с ними делать.
Не гуманный я человек, я как раз железо произвожу, а — на что оно кроткому? Сказку Толстого о «Трех братьях» помните? На что дураку железо, ежели он обороняться
не хочет? Избу кроет соломой, землю пашет сохой, телега у него на деревянном ходу, гвоздей потребляет полфунта в год.
«Последние годы жизни Анфимьевны Варвара относилась к ней очень
плохо, но Анфимьевна все-таки
не ушла на другое место», — напомнил он себе и подумал, что Таисья могла
бы научиться печатать на машинке Ремингтона.
Количество таких наблюдений быстро возрастало, у Самгина
не было сомнений в их правильности, он чувствовал, что они очень, все более твердо ставят его среди людей. Но —
плохо было то, что почти каждый человек говорил нечто такое, что следовало
бы сказать самому Самгину, каждый обворовывал его. Вот Диомидов сказал...
«Весьма вероятно, что если б
не это — я был
бы литератором. Я много и отлично вижу. Но —
плохо формирую, у меня мало слов. Кто это сказал: «Дикари и художники мыслят образами»? Вот
бы написать этих стариков…»
— Вот как
бы твой земляк-то
не уперся да
не написал предварительно к немцу, — опасливо заметил Мухояров, — тогда, брат,
плохо! Дела никакого затеять нельзя: она вдова,
не девица!
— Теперь брат ее съехал, жениться вздумал, так хозяйство, знаешь, уж
не такое большое, как прежде. А бывало, так у ней все и кипит в руках! С утра до вечера так и летает: и на рынок, и в Гостиный двор… Знаешь, я тебе скажу, —
плохо владея языком, заключил Обломов, — дай мне тысячи две-три, так я
бы тебя
не стал потчевать языком да бараниной; целого
бы осетра подал, форелей, филе первого сорта. А Агафья Матвевна без повара чудес
бы наделала — да!
Бахарев вышел из кабинета Ляховского с красным лицом и горевшими глазами: это было оскорбление, которого он
не заслужил и которое должен был перенести. Старик
плохо помнил, как он вышел из приваловского дома, сел в сани и приехал домой. Все промелькнуло перед ним, как в тумане, а в голове неотступно стучала одна мысль: «Сережа, Сережа… Разве
бы я пошел к этому христопродавцу, если
бы не ты!»
— Стыдно, позорно было
бы не оправдать! — восклицал чиновник. — Пусть он убил, но ведь отец и отец! И наконец, он был в таком исступлении… Он действительно мог только махнуть пестом, и тот повалился.
Плохо только, что лакея тут притянули. Это просто смешной эпизод. Я
бы на месте защитника так прямо и сказал: убил, но
не виновен, вот и черт с вами!
Доктор, выслушав и осмотрев его, заключил, что у него вроде даже как
бы расстройства в мозгу, и нисколько
не удивился некоторому признанию, которое тот с отвращением, однако, сделал ему. «Галлюцинации в вашем состоянии очень возможны, — решил доктор, — хотя надо
бы их и проверить… вообще же необходимо начать лечение серьезно,
не теряя ни минуты,
не то будет
плохо».
Уж я ей накануне сказал, матери-то, что мало, дескать, надежды,
плохо, и священника
не худо
бы.
Да тем-то и
плохо, что я, опять-таки скажу,
не оригинальный человек, на серединке остановился: природе следовало
бы гораздо больше самолюбия мне отпустить либо вовсе его
не дать.
— И я
не такое чудо заботливости о других, что вспомнил за вас о вашем аппетите: мне самому хотелось есть, я
плохо пообедал; правда, съел столько, что другому было
бы заглаза довольно на полтора обеда, но вы знаете, как я ем — за двоих мужиков.
Если
бы, по моей отвлеченной гипотезе, какая-нибудь сильная потребность этого человека, предположим, ведь это только для примера, потребность любви — совершенно
не удовлетворялась, или удовлетворялась
плохо, я ничего
не говорил
бы против риска, предпринимаемого им самим, но только против такого риска, в никак
не против риска, навлекаемого
не него кем-нибудь посторонним.
— Да, да, — подхватил он со вздохом, — вы правы; все это очень
плохо и незрело, что делать!
Не учился я как следует, да и проклятая славянская распущенность берет свое. Пока мечтаешь о работе, так и паришь орлом: землю, кажется, сдвинул
бы с места — а в исполнении тотчас слабеешь и устаешь.
Ученье шло
плохо, без соревнования, без поощрений и одобрений; без системы и без надзору, я занимался спустя рукава и думал памятью и живым соображением заменить труд. Разумеется, что и за учителями
не было никакого присмотра; однажды условившись в цене, — лишь
бы они приходили в свое время и сидели свой час, — они могли продолжать годы,
не отдавая никакого отчета в том, что делали.
— Ох,
плохо будет, сватушка, всем
плохо!.. Ведь можно было
бы жить, и еще как можно, если
бы все
не набросились строить мельницы. По Ключевой-то теперь стоном стон стоит… Так и рвут, так и рвут. Что только и будет!..
Он прикинул еще раньше центральное положение, какое занимал Суслон в бассейне Ключевой, — со всех сторон близко, и хлеб сам придет. Было
бы кому покупать. Этак, пожалуй, и Заполью
плохо придется. Мысль о повороте торжка сильно волновала Михея Зотыча, потому что в этом заключалась смерть запольским толстосумам: копеечка с пуда подешевле от провоза — и конец. Вот этого-то он и
не сказал тогда старику Луковникову.
Но Полуянов всех успокоил. Он знал обоих еще по своей службе в Томске, где пировал на свадьбе Май-Стабровского. Эта свадьба едва
не закончилась катастрофой. Когда молодых после венца усадили в коляску, лошади чего-то испугались и понесли.
Плохо пришлось
бы молодым, если
бы не выручил Полуянов: он бросился к взбесившимся лошадям и остановил их на всем скаку, причем у него пострадал только казенный мундир.
— Вот именно к таким средним людям и принадлежит Казимир, папа. Я это понимаю. Ведь эта безличная масса необходима, папа, потому что без нее
не было
бы и выдающихся людей, в которых, говоря правду, я как-то
плохо верю. Как мне кажется, время таинственных принцев и еще более таинственных принцесс прошло.
— Пальцами? Я
бы никогда
не выучилась читать пальцами… Я и глазами
плохо читаю. Отец говорит, что женщины
плохо понимают науку.
Все эти; господа принадлежат к той категории, которую определяет Неуеденов в «Праздничном сне»: «Другой сунется в службу, в какую
бы то ни на есть» послужит без году неделю, повиляет хвостом, видит —
не тяга, умишка-то
не хватает, учился-то
плохо, двух перечесть
не умеет, лень-то прежде его родилась, а побарствовать-то хочется: вот он и пойдет бродить по улицам до по гуляньям, —
не объявится ли какая дура с деньгами»…
Извозчик довез его до одной гостиницы, недалеко от Литейной. Гостиница была плохенькая. Князь занял две небольшие комнаты, темные и
плохо меблированные, умылся, оделся, ничего
не спросил и торопливо вышел, как
бы боясь потерять время или
не застать кого-то дома.
Жар тропический. Я с ним
плохо лажу; оттого, может быть, и
не успею исписать столько листков, сколько хотелось
бы.
— Никогда
не отчаивайтесь. Иногда все складывается так
плохо, хоть вешайся, а — глядь — завтра жизнь круто переменилась. Милая моя, сестра моя, я теперь мировая знаменитость. Но если
бы ты знала, сквозь какие моря унижений и подлости мне пришлось пройти! Будь же здорова, дорогая моя, и верь своей звезде.
— Очень уж вы, сударь, просты! — утешали меня мои м — ские приятели. Но и это утешение действовало
плохо. В первый раз в жизни мне показалось, что едва ли было
бы не лучше, если б про меня говорили: «Вот молодец! налетел, ухватил за горло — и делу конец!»
И Василий стал всё больше и больше думать о том, как
бы сделать, чтобы сразу захватить побольше денег. Стал он вспоминать, как он прежде пользовался, и решил, что
не так надо делать, что надо
не так, как прежде, ухватить где
плохо лежит, а вперед обдумать, вызнать и сделать чисто, чтобы никаких концов
не оставить. К рожеству богородицы сняли последнюю антоновку. Хозяин попользовался хорошо и всех караульщиков и Василья расчел и отблагодарил.
— Чем же тут
плохо вам? — сказал старший Козельцов, обращаясь к нему: — еще вам
бы не жизнь здесь!
— И
не дай бог, как
плохо! Вот здесь квас-то какой, а там и пиво-то жиже; а от квасу так целый день в животе словно что кипит! Только хороша одна вакса: уж вакса, так и
не наглядишься! и запах какой: так
бы и съел!
— Знаешь что, Дмитрий, — сказал я моему другу, подходя ближе к Вареньке, так чтобы она могла слышать то, что я буду говорить, — я нахожу, что ежели
бы не было комаров, и то ничего хорошего нет в этом месте, а уж теперь, — прибавил я, щелкнув себя по лбу и действительно раздавив комара, — это совсем
плохо.
Если
бы не Арина Прохоровна, то было
бы очень
плохо.
Та бессмысленно взглянула на дочь, как
бы не понимая, зачем она это делает, а потом обратилась к Егору Егорычу и сказала
плохо служащим языком...
— Грех было
бы мне винить тебя, Борис Федорыч.
Не говорю уже о себе; а сколько ты другим добра сделал! И моим ребятам без тебя, пожалуй,
плохо пришлось
бы. Недаром и любят тебя в народе. Все на тебя надежду полагают; вся земля начинает смотреть на тебя!
Он был одет по-черкесски, но
плохо; всякий узнал
бы в нем русского, а
не джигита.
— И, матушка, господь с тобой. Кто же
не отдавал дочерей, да и товар это
не таков, чтоб на руках держать: залежится, пожалуй. Нет, по-моему, коли Мать Пресвятая Богородица благословит, так хорошо
бы составить авантажную партию. Вот Софьи-то Алексеевны сынок приехал; он ведь нам доводится в дальнем свойстве; ну, да ведь нынче родных-то
плохо знают, а уж особенно бедных; а должно быть, состояньице хорошее, тысячи две душ в одном месте, имение устроенное.
Он понимал, что имение его матери,
плохо и вяло управляемое его одряхлевшим отцом,
не давало и десятой доли тех доходов, которые могло
бы давать, и что в опытных и знающих руках оно превратилось
бы в золотое дно; но он также понимал, что именно опыта и знания ему недоставало, и он отправился за границу учиться агрономии и технологии, учиться с азбуки.
Во всякой толпе есть человек, которому тяжело в ней, и
не всегда для этого нужно быть лучше или хуже её. Можно возбудить в ней злое внимание к себе и
не обладая выдающимся умом или смешным носом: толпа выбирает человека для забавы, руководствуясь только желанием забавляться. В данном случае выбор пал на Илью Лунёва. Наверное, это кончилось
бы плохо для Ильи, но как раз в этот момент его жизни произошли события, которые сделали школу окончательно
не интересной для него, в то же время приподняли его над нею.
— Вот! Что тебе? Ты новенький и богатый, — с богатых учитель-то
не взыскивает… А я — бедный объедон, меня он
не любит, потому что я озорничаю и никакого подарка
не приносил ему… Кабы я
плохо учился — он
бы давно уж выключил меня. Ты знаешь — я отсюда в гимназию уйду… Кончу второй класс и уйду… Меня уж тут один студент приготовляет… Там я так буду учиться — только держись! А у вас лошадей сколько?
Не будь Чусовой, пришлось
бы очень
плохо всем заводчикам и крупным торговым фирмам.
— Ты, кажется, очень
плохо едешь, — заметил Рудин, — мы с самого утра тащимся и никак доехать
не можем. Ты
бы хоть спел что-нибудь.
— И у нас тоже хорошо, — спорили полевые цветы. — Конечно, бывает иногда очень холодно, но это здорово… А потом, холод убивает наших злейших врагов, как червячки, мошки и разные букашки. Если
бы не холод, нам пришлось
бы плохо.