Неточные совпадения
Ну я и говорю: «Ваше сиятельство,
не обессудьте уж,
не побрезгуйте моим…» Да вот эту самую мою анютку с хвостиком, берестяную — и подношу…
— Садитесь, Михей Зотыч, — приглашала хозяйка. —
Не обессудьте на угощении.
— Уж вы
не обессудьте на нашем невежестве, — умоляюще проговорила Анфуса Гавриловна, поднимаясь.
—
Не обессудьте на угощении, гостеньки дорогие… — приговаривала она.
— Пожалуйте, дорогие гости, — просила она, кланяясь. —
Не обессудьте на угощенье.
— Вы старика-то моего
не обессудьте, барин любезный, — продолжает Палагея Ивановна, — что он, по старости лет, почтения вам отдать
не в силах.
Уж вы нас, сударь,
не обессудьте за старуху-то!
— Да, — говорит, — это точно касательство
не малое… И документы, чай, у вашего благородия насчет этого есть?.. Вы меня, старика,
не обессудьте, что я в эвтом деле сумнение имею: дело-то оно такое, что к нам словно очень уж близко подходит, да и Иван Демьяныч ничего нас о такой напасти
не предуведомляли…
— Вы его
не обессудьте, ваше благородие, — прервала Мавра Кузьмовна, — он у нас уж такой от рождения, в уме оченно уж недостаточен… Полно, полно, Михеич; пора, чай, и к домам.
— Посидите!
не обессудьте! откушайте!
— Это — кто говорит? Дураки да лентяи, а тебе, кутенок, —
не слушать бы этого! Эти глупости говорятся завистниками, неудачниками, а ты сперва оперись, потом — ввысь! А про дружбу твою я хозяину доложу —
не обессудь!
«Уж
не обессудьте, такая удалась!»
— Дорогие гости, пожалуйте,
не обессудьте!
— Как умею,
не обессудьте…
— Ну ладно, уж ладно, верченая, — слабо отбивалась от нее старуха. — Вы, господин,
не обессудьте: совсем дурочка она у меня.
— И мы от добрых-то людей
не в угол рожей, Вукол Логиныч, — обижался Брагин. — Милости просим, господа… Только
не обессудьте на нашей простоте: живем просто, можно сказать, без всякого понятия. Разве вот дом поставим, тогда уже другие-то порядки заведем… Порфир Порфирыч, пожалуйте!
— Уж
не обессудьте, дорогие гости, на нашем убожестве!
— Просто — рано… Я лгать
не буду, прямо говорю — люблю за деньги, за подарки… Можно и так любить… да. Ты подожди, — я присмотрюсь к тебе и, может, полюблю бесплатно… А пока —
не обессудь… мне, по моей жизни, много денег надо…
Феона. Выпью
не обессудьте.
«Вот я какой…
Не обессудьте».
— Милости просим… — по-детски лепетала Авдотья Мироновна. —
Не обессудьте на нашей простоте, ваше превосходительство.
—
Не обессудь, Василий Андреич, нельзя, проздравить надо, — говорила она. — Выкушай, касатик.
Не обессудьте,
Что я, помимо старших, затеваю
Такое дело!
Всех искреннее и оживленнее был народ: из народа к купцу уже сейчас же начали приставать люди с просьбами: «теперь нас
не обессудь, — это на сиротскую долю бог дал». И после этого пошли веселые дела: с одной стороны исполнялись формы и обряды законных удостоверений и выдача купцу страховой премии за погибший сор, как за драгоценную пшеницу; а с другой — закипело народное оживление и пошла поправка всей местности.
— Много довольны…
не обессудьте… очень довольны…
— Заспался грехом,
не обессудь, — промолвил Патап Максимыч, зевая. — Всю ночь напролет на волос
не уснул. К ранним обедням звонили, как я задремал… Полдни никак?.. Эк я!.. Сроду того
не бывало.
— На Петров день у Манефы гостили мы, — зачал опять Патап Максимыч. —
Не обессудьте, Марья Гавриловна, в вашем домике приставали: я, да кум Иван Григорьевич, удельный голова, да Марка Данилыч Смолокуров, —
не изволите ли знать?
—
Не обессудьте, господа честные, глупой моей речи
не осудите, что млад человек неискусен смеет пред вашим лицом говорить.
—
Не обессудьте, ваше благородие. Два года тому назад бежал с клипера «Пластуна»… Очень уж боем обижал капитан. Может, слышали барона Шлигу?
За столом хозяйничала богоданная дочка Патапа Максимыча Аграфена Петровна. И кругом стола за каждой переменой кушанья она обхаживала и гостей упрашивала,
не обессудили бы хлеб-соль хозяйскую, кушали бы, что на стол поставлено,
не бесчестили б усердного угощенья чем Бог послал. И все-то старозаветными приговорками она приговаривала, без коих наши прадеды куска хлеба, бывало,
не съедят в гостях, пока
не услышат их из ласковых уст хлебосольной хозяйки.
— А вот и икорка с балычком, вот и водочка целительная, — сказал Василий Петрович. — Милости просим, Никита Федорыч.
Не обессудьте на угощенье —
не домашнее дело, что хозяин дал, то и Бог послал. А ты, любезный, постой-погоди, — прибавил он, обращаясь к любимовцу.
Может, что неугодное молвила —
не обессудьте,
не осудите, покройте нашу глупость своей лаской-милостью…
—
Не обессудьте глупую, батюшка Марко Данилыч, — смиренно и кротко сказала Смолокурову Татьяна Андревна. — Молода еще, неразумна. Ну и молвит иной раз
не подумавши.
Не взыщите, батюшка, на ее деви́чьей неумелости.
— Только уж вы
не обессудьте на наших недостатках.
Не обессудь, касатик ты мой, — низко кланяясь, говорил петербургскому гостю отец Тарасий.
— Знаю, слыхали и мы об этом, с Кавказа едет… — с глубоким вздохом промолвил отец Прохор. — Егор Сергеич Денисов родным племянником приходится Варваре Петровне. Довольно известны о нем…
Не обессудьте, Авдотья Марковна, дозвольте спросить, вы ведь
не нашего православного стада,
не церковница?
— Они, что же, барышня, — уж
не обессудьте на вопросе, —
не женишком ли вам приходятся?
—
Не обессудьте. Мы — простецы. Зачем же Серафиме Ефимовне, — он в первый раз назвал ее так, самой ставить себя в неприятное положение, да и меня без надобности пытать?
—
Не обессудьте… Я от простоты.
— Так и иди на службу, а уж
не обессудь, будить
не стану; пусть поспит, болезная…
— Милости просим, гости честные,
не обессудьте хозяйством моим маленьким! — промолвил он приветливо, сделав над собою неимоверное усилие.
—
Не обессудьте на маленьком хозяйстве, — обратилась Дарья Николаевна к Глебу Алексеевичу.
— Благодарствуй, князь, на ласковом слове!
Не обессудь и меня, коли
не признаю я твои слова за правдивые. Какою Бог дал, такою и уродилася…
Кукольная беседа нарушалась только пощелкиванием орешков и оканчивалась такими же китайскими церемониями, с прошением впредь жаловать и
не бессудить на угощение.
—
Не обессудь, Федосей Афанасьевич, — начал снова Максим Григорьевич, — я к тебе пожаловал с приятелем, друг мой закадычный и единственный… Наслышался он от меня о тебе, о доме твоем гостеприимном… захотел знакомство с тобою повести. Такой же он точно по мыслям, как и я, так коли я тебе, как ты мне
не раз баял, по нраву пришелся, то и его прошу любить да жаловать…
— Ваше степенство! Так и так, был такой грех, разумеется,
не в укор вашей чести, потому она девушка бедного звания, но я теперь хочу ее за себя взять, с жалости, чтобы покрыть ее грех, так как ей от людей проходу нет, то вот она меня послала к вам — благословить ее просит.
Не обессудьте, ваше степенство!