Неточные совпадения
Хлестаков. Для такой прекрасной особы, как вы. Осмелюсь ли быть так счастлив, чтобы предложить вам стул? Но нет, вам
должно не стул, а трон.
«Скучаешь, видно, дяденька?»
— Нет, тут статья особая,
Не скука тут — война!
И сам, и люди вечером
Уйдут, а к Федосеичу
В каморку враг: поборемся!
Борюсь я десять лет.
Как выпьешь рюмку лишнюю,
Махорки как накуришься,
Как эта печь накалится
Да свечка нагорит —
Так тут устой… —
Я вспомнила
Про богатырство дедово:
«Ты, дядюшка, — сказала я, —
Должно быть, богатырь».
Должно быть, раздобылся ты
Курьерской подорожною!..»
Чуть раз
не прыснул я.
Правдин. Удовольствие, которым государи наслаждаются, владея свободными душами,
должно быть столь велико, что я
не понимаю, какие побуждения могли бы отвлекать…
Стародум. Почтение! Одно почтение
должно быть лестно человеку — душевное; а душевного почтения достоин только тот, кто в чинах
не по деньгам, а в знати
не по чинам.
— Об этом мы неизвестны, — отвечали глуповцы, — думаем, что много всего
должно быть, однако допытываться боимся: как бы кто
не увидал да начальству
не пересказал!
Не вопрос о порядке сотворения мира тут важен, а то, что вместе с этим вопросом могло вторгнуться в жизнь какое-то совсем новое начало, которое, наверное,
должно было испортить всю кашу.
Как и
должно было ожидать, странные происшествия, совершившиеся в Глупове,
не остались без последствий.
Одоевец пошел против бунтовщиков и тоже начал неослабно палить, но,
должно быть, палил зря, потому что бунтовщики
не только
не смирялись, но увлекли за собой чернонёбых и губошлепов.
Понятно, что после затейливых действий маркиза де Сан-глота, который летал в городском саду по воздуху, мирное управление престарелого бригадира
должно было показаться и «благоденственным» и «удивления достойным». В первый раз свободно вздохнули глуповцы и поняли, что жить «без утеснения»
не в пример лучше, чем жить «с утеснением».
Всё это было ужасно гадко, но Левину это представлялось совсем
не так гадко, как это
должно было представляться тем, которые
не знали Николая Левина,
не знали всей его истории,
не знали его сердца.
Свияжский переносил свою неудачу весело. Это даже
не была неудача для него, как он и сам сказал, с бокалом обращаясь к Неведовскому: лучше нельзя было найти представителя того нового направления, которому
должно последовать дворянство. И потому всё честное, как он сказал, стояло на стороне нынешнего успеха и торжествовало его.
Для того же, чтобы теоретически разъяснить всё дело и окончить сочинение, которое, сообразно мечтаниям Левина,
должно было
не только произвести переворот в политической экономии, но совершенно уничтожить эту науку и положить начало новой науке — об отношениях народа к земле, нужно было только съездить за границу и изучить на месте всё, что там было сделано в этом направлении и найти убедительные доказательства, что всё то, что там сделано, —
не то, что нужно.
— Теперь вас
не удержишь…. Отношения твои и
не могли зайти дальше, чем
должно; я бы сама вызвала его. Впрочем, тебе, моя душа,
не годится волноваться. Пожалуйста, помни это и успокойся.
Быть женой такого человека, как Кознышев, после своего положения у госпожи Шталь представлялось ей верхом счастья. Кроме того, она почти была уверена, что она влюблена в него. И сейчас это
должно было решиться. Ей страшно было. Страшно было и то, что он скажет, и то, что он
не скажет.
Портрет Анны, одно и то же и писанное с натуры им и Михайловым,
должно бы было показать Вронскому разницу, которая была между ним и Михайловым; но он
не видал ее. Он только после Михайлова перестал писать свой портрет Анны, решив, что это теперь было излишне. Картину же свою из средневековой жизни он продолжал. И он сам, и Голенищев, и в особенности Анна находили, что она была очень хороша, потому что была гораздо более похожа на знаменитые картины, чем картина Михайлова.
— Нет, зачем же? — отвечал Левин, рассчитавший, что в Васеньке
должно быть
не менее шести пудов веса. — Я кучера пошлю.
Мало того, по тону ее он видел, что она и
не смущалась этим, а прямо как бы говорила ему: да, закрыта, и это так
должно быть и будет вперед.
Когда они подъехали ко второму болоту, которое было довольно велико и
должно было взять много времени, Левин уговаривал
не выходить. Но Весловский опять упросил его. Опять, так как болото было узко, Левин, как гостеприимный хозяин, остался у экипажей.
К чаю больших Долли вышла из своей комнаты. Степан Аркадьич
не выходил. Он,
должно быть, вышел из комнаты жены задним ходом.
«Я
не в силах буду говорить с нею без чувства упрека, смотреть на нее без злобы, и она только еще больше возненавидит меня, как и
должно быть.
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства в государстве все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало в правильные, по крайней мере, в определенные условия; что богатство страны
должно расти равномерно и в особенности так, чтобы другие отрасли богатства
не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны быть соответствующие ему и пути сообщения, и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные
не экономическою, но политическою необходимостью, были преждевременны и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие и вызвав развитие промышленности и кредита, остановили его, и что потому, так же как одностороннее и преждевременное развитие органа в животном помешало бы его общему развитию, так для общего развития богатства в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые в Европе, где они своевременны, у нас только сделали вред, отстранив главный очередной вопрос устройства земледелия.
Свод этих правил обнимал очень малый круг условий, но зато правила были несомненны, и Вронский, никогда
не выходя из этого круга, никогда ни на минуту
не колебался в исполнении того, что
должно.
И как только эти слова были сказаны, и он и она поняли, что дело кончено, что то, что
должно было быть сказано,
не будет сказано, и волнение их, дошедшее пред этим до высшей степени, стало утихать.
В сущности, понимавшие, по мнению Вронского, «как
должно» никак
не понимали этого, а держали себя вообще, как держат себя благовоспитанные люди относительно всех сложных и неразрешимых вопросов, со всех сторон окружающих жизнь, — держали себя прилично, избегая намеков и неприятных вопросов. Они делали вид, что вполне понимают значение и смысл положения, признают и даже одобряют его, но считают неуместным и лишним объяснять всё это.
Воспоминание о вас для вашего сына может повести к вопросам с его стороны, на которые нельзя отвечать,
не вложив в душу ребенка духа осуждения к тому, что
должно быть для него святыней, и потому прошу понять отказ вашего мужа в духе христианской любви. Прошу Всевышнего о милосердии к вам.
Узнав о близких отношениях Алексея Александровича к графине Лидии Ивановне, Анна на третий день решилась написать ей стоившее ей большого труда письмо, в котором она умышленно говорила, что разрешение видеть сына
должно зависеть от великодушия мужа. Она знала, что, если письмо покажут мужу, он, продолжая свою роль великодушия,
не откажет ей.
― У нас идут переговоры с ее мужем о разводе. И он согласен; но тут есть затруднения относительно сына, и дело это, которое
должно было кончиться давно уже, вот тянется три месяца. Как только будет развод, она выйдет за Вронского. Как это глупо, этот старый обычай кружения, «Исаия ликуй», в который никто
не верит и который мешает счастью людей! ― вставил Степан Аркадьич. ― Ну, и тогда их положение будет определенно, как мое, как твое.
—
Должно быть,
не буду, а лучше бы было…
Дарья же Александровна знала, что само собой
не бывает даже кашки к завтраку детям и что потому при таком сложном и прекрасном устройстве
должно было быть положено чье-нибудь усиленное внимание.
Все, кого она любила, были с нею, и все были так добры к ней, так ухаживали за нею, так одно приятное во всем предоставлялось ей, что если б она
не знала и
не чувствовала, что это
должно скоро кончиться, она бы и
не желала лучшей и приятнейшей жизни. Одно, что портило ей прелесть этой жизни, было то, что муж ее был
не тот, каким она любила его и каким он бывал в деревне.
— Ах, голос! — повторил Облонский, чувствуя, что надо быть как можно осторожнее в этом обществе, в котором происходит или
должно происходить что-то особенное, к чему он
не имеет еще ключа.
Вронский
не говорил с ним о своей любви, но знал, что он всё знает, всё понимает как
должно, и ему приятно было видеть это по его глазам.
Когда старая княгиня пред входом в залу хотела оправить на ней завернувшуюся ленту пояса, Кити слегка отклонилась. Она чувствовала, что всё само собою
должно быть хорошо и грациозно на ней и что поправлять ничего
не нужно.
Она все силы ума своего напрягла на то, чтобы сказать то, что
должно; но вместо того она остановила на нем свой взгляд, полный любви, и ничего
не ответила.
Для Константина Левина деревня была тем хороша, что она представляла поприще для труда несомненно полезного; для Сергея Ивановича деревня была особенно хороша тем, что там можно и
должно ничего
не делать.
— Да что же? У Гримма есть басня: человек без тени, человек лишен тени. И это ему наказанье за что-то. Я никогда
не мог понять, в чем наказанье. Но женщине
должно быть неприятно без тени.
Но что можно и что
должно было предпринять, он
не мог придумать.
Кроме того, он был уверен, что Яшвин уже наверное
не находит удовольствия в сплетне и скандале, а понимает это чувство как
должно, то есть знает и верит, что любовь эта —
не шутка,
не забава, а что-то серьезнее и важнее.
И вдруг они оба почувствовали, что хотя они и друзья, хотя они обедали вместе и пили вино, которое
должно было бы еще более сблизить их, но что каждый думает только о своем, и одному до другого нет дела. Облонский уже
не раз испытывал это случающееся после обеда крайнее раздвоение вместо сближения и знал, что надо делать в этих случаях.
Почему
должно иметь доверие, то есть полную уверенность в том, что его молодая жена всегда будет его любить, он себя
не спрашивал; но он
не испытывал недоверия, потому имел доверие и говорил себе, что надо его иметь.
Было возможно и
должно одно, на что Вронский и решился без минуты колебания: занять деньги у ростовщика, десять тысяч, в чем
не может быть затруднения, урезать вообще свои расходы и продать скаковых лошадей.
Левину невыносимо скучно было в этот вечер с дамами: его, как никогда прежде, волновала мысль о том, что то недовольство хозяйством, которое он теперь испытывал, есть
не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится дело в России, что устройство какого-нибудь такого отношения рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги, есть
не мечта, а задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту задачу можно решить и
должно попытаться это сделать.
Роль, которую он избрал, роль богатого землевладельца, из каких
должно состоять ядро русской аристократии,
не только пришлась ему вполне по вкусу, но теперь, после того как он прожил так полгода, доставляла ему всё возрастающее удовольствие.
Теперь она верно знала, что он затем и приехал раньше, чтобы застать ее одну и сделать предложение. И тут только в первый раз всё дело представилось ей совсем с другой, новой стороны. Тут только она поняла, что вопрос касается
не ее одной, — с кем она будет счастлива и кого она любит, — но что сию минуту она должна оскорбить человека, которого она любит. И оскорбить жестоко… За что? За то, что он, милый, любит ее, влюблен в нее. Но, делать нечего, так нужно, так
должно.
Княжна, кажется, из тех женщин, которые хотят, чтоб их забавляли; если две минуты сряду ей будет возле тебя скучно, ты погиб невозвратно: твое молчание
должно возбуждать ее любопытство, твой разговор — никогда
не удовлетворять его вполне; ты должен ее тревожить ежеминутно; она десять раз публично для тебя пренебрежет мнением и назовет это жертвой и, чтоб вознаградить себя за это, станет тебя мучить, а потом просто скажет, что она тебя терпеть
не может.
Но это спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы; полнота и глубина чувств и мыслей
не допускает бешеных порывов: душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так
должно; она знает, что без гроз постоянный зной солнца ее иссушит; она проникается своей собственной жизнью, — лелеет и наказывает себя, как любимого ребенка.
Наши мужчины так
не любезны вообще, что с ними кокетничать,
должно быть, для умной женщины несносно.
Наконец — уж Бог знает откуда он явился, только
не из окна, потому что оно
не отворялось, а
должно быть, он вышел в стеклянную дверь, что за колонной, — наконец, говорю я, видим мы, сходит кто-то с балкона…
— Она за этой дверью; только я сам нынче напрасно хотел ее видеть: сидит в углу, закутавшись в покрывало,
не говорит и
не смотрит: пуглива, как дикая серна. Я нанял нашу духанщицу: она знает по-татарски, будет ходить за нею и приучит ее к мысли, что она моя, потому что она никому
не будет принадлежать, кроме меня, — прибавил он, ударив кулаком по столу. Я и в этом согласился… Что прикажете делать? Есть люди, с которыми непременно
должно соглашаться.