Неточные совпадения
Редакция сатирического и юмористического журнала «Зритель» помещалась
на Тверском бульваре
в доме Фальковской, где-то
на третьем этаже. Тут же была и цинкография
В.
В. Давыдова.
В.
В. Давыдов был всегда весь замазанный, закоптелый, высокий и стройный,
в синей нанковой, выгоревшей от кислоты блузе, с черными от
работы руками, — похожий
на коммунара с парижских баррикад 1871 года. По духу он и действительно был таким.
Накануне народного праздника вечером, усталый от дневной корреспондентской
работы, я прямо из
редакции «Русских ведомостей» решил поехать
в скаковой павильон
на Ходынку и осмотреть оттуда картину поля, куда с полудня шел уже народ.
Увлеченный кипучей газетной обязательной
работой, я, несмотря
на долголетнюю дружбу с
В.А. Гольцевым и
В.М. Лавровым, поместил
в «Русской мысли» только несколько стихотворений, да и то по просьбе
редакции, «Гоголевщину»,
в которой описал мою поездку
в Полтавщину
в 1900 году перед Гоголевскими празднествами.
В разгар этой
работы истек, наконец, срок моего ожидания ответа «толстой»
редакции. Отправился я туда с замирающим сердцем. До некоторой степени все было поставлено
на карту.
В своем роде «быть или не быть»…
В редакции «толстого» журнала происходил прием, и мне пришлось иметь дело с самим редактором. Это был худенький подвижный старичок с необыкновенно живыми глазами. Про него ходила нехорошая молва, как о человеке, который держит сотрудников
в ежовых рукавицах. Но меня он принял очень любезно.
Воспользовавшись фабулой одного уголовного происшествия, я приступил к
работе. Пепко опять пропадал, и я работал
на свободе. Через три дня рукопись была готова, и я ее понес
в указанный Фреем маленький еженедельный журнальчик.
Редакция помещалась
на Невском,
в пятом этаже. Рукописи принимал какой-то ветхозаветный старец, очень подержаный и забитый. Помещение
редакции тоже было скромное и какое-то унылое.
1882 год. Первый год моей газетной
работы: по нем можно видеть всю суть того дела, которому я посвятил себя
на много лет. С этого года я стал настоящим москвичом. Москва была
в этом году особенная благодаря открывавшейся Всероссийской художественной выставке, внесшей
в патриархальную столицу столько оживления и суеты. Для дебютирующего репортера при требовательной
редакции это была лучшая школа, отразившаяся
на всей будущей моей деятельности.
В день концерта, назначенного
в девять часов, я с утра ушел
на работу и прямо попал
на большой пожар у Рогожской, продолжавшийся весь день, а оттуда поехал
в редакцию, где наскоро написал отчет, торопясь домой, чтобы переодеться для концерта.
Наученный посредством своих московских столкновений, что
в среде так называвшихся тогда «постепеновцев» гораздо более уважают те правила жизни,
в которых вырос и которые привык уважать сам Бенни, он не стал даже искать
работы у литераторов-нетерпеливцев и примкнул сначала
на некоторое время к
редакции «Русского инвалида», которою тогда заведовали
на арендном праве полковник Писаревский и Вл. Н. Леонтьев.
Но я и
на такие курбеты была неспособна: сидеть с вашими стрижеными, грязношеими барышнями и слушать их бесконечные сказки «про белого бычка», Да склонять от безделья слово «труд», мне наскучило; ходить по вашим газетным
редакциям и не выручать тяжелою
работой на башмаки я считала глупым, и
в том не каюсь…
Из-за редакторских забот и хлопот я оттягивал
работу беллетриста до конца года. И, увидав невозможность работать как романист, я даже взял себе комнату (
на Невском, около Знамения) и два месяца жил
в ней, а
в редакции являлся только изредка.