Неточные совпадения
— Но вдруг
окажется, что он — тот самый Иванушка-дурачок, Иван-царевич, которого издревле ласкала мечта
народа о справедливом царе, — святая мечта?
— А знаешь, — здесь Лидия Варавка живет, дом купила.
Оказывается — она замужем была, овдовела и — можешь представить? — ханжой стала, занимается религиозно-нравственным возрождением
народа, это — дочь цыганки и Варавки! Анекдот, брат, — верно? Богатая дама. Ее тут обрабатывает купчиха Зотова, торговка церковной утварью, тоже, говорят, сектантка, но — красивейшая бабища…
— Да ведь сказать — трудно! Однако — как не скажешь?
Народу у нас
оказывается лишнего много, а землишки — мало. На сытую жизнь не хватает земли-то. В Сибирь крестьяне самовольно не идут, а силком переселять у начальства… смелости нет, что ли? Вы простите! Говорю, как думаю.
Так когда и мы все перебрались на шкуну, рассовали кое-куда багаж, когда разошлись по углам, особенно улеглись ночью спать, то хоть бы и еще взять
народу и вещей. Это та же история, что с чемоданом: не верится, чтоб вошло все приготовленное количество вещей, а потом
окажется, что можно как-нибудь сунуть и то, втиснуть другое, третье.
Славянофилы, которые в начале книги выражали Россию и русский
народ, в конце книги
оказываются кучкой литераторов, полных самомнения и оторванных от жизни.
Польский
народ, обнаруживший так мало способностей к государственному строительству, обладающий чертами индивидуалистическими и анархическими,
оказался духовно сильным и несокрушимым.
Так случилось, что Франция
оказалась носительницей и хранительницей этих начал, но это начала для всего человечества, все
народы могут ими проникнуться, если выйдут из состояния варварства.
По городу грянула весть, что крест посадили в кутузку. У полиции весь день собирались толпы
народа. В костеле женщины составили совет, не допустили туда полицмейстера, и после полудня женская толпа, все в глубоком трауре, двинулась к губернатору. Небольшой одноэтажный губернаторский дом на Киевской улице
оказался в осаде. Отец, проезжая мимо, видел эту толпу и седого старого полицмейстера, стоявшего на ступенях крыльца и уговаривавшего дам разойтись.
На поверку
оказалось, что Замараев действительно знал почти все, что делалось в Заполье, и мучился, что «новые
народы» оберут всех и вся, — мучился не из сожаления к тем, которых оберут, а только потому, что сам не мог принять деятельного участия в этом обирании. Он знал даже подробности готовившегося похода Стабровского против других винокуров и по-своему одобрял.
Призвание России
оказывается связанным с тем, что русский
народ — самый смиренный в мире
народ.
Те подползли и поднялись на ноги — и все таким образом вошли в моленную.
Народу в ней
оказалось человек двести. При появлении священника и чиновника в вицмундире все, точно по команде, потупили головы. Стоявший впереди и наряженный даже в епитрахиль мужик мгновенно стушевался; епитрахили на нем не стало, и сам он очутился между другими мужиками, но не пропал он для глаз священника.
С тех пор и
народ «стал слаб» и все мы
оказались «просты… ах, как мы просты!», и «немец нас одолел!» Да, немец.
А сколько он
народу погубил, покуда его теория
оказалась несостоятельною? И кто же поручится, что он не воспрянет и опять? что у него уж не созрела в голове теория кукиша с маслом, и что он, с свойственною ему ретивостью, не поспешит положить и эту новинку на алтарь отечества при первом кличе: шествуйте, сыны!
И вот не могу объяснить, как это случилось: тотчас же по отъезде плац-майора, каких-нибудь пять минут спустя,
оказалось необыкновенно много пьяного
народу, а между тем, еще за пять минут, все были почти совершенно трезвые.
Мы благополучно сели, крестьяне помогли удержать шар,
народ сбегался все больше и больше и с радостью помогал свертывать шар. Опоздав ко всем поездам, я вернулся на другой день и был зверски встречен Н.И. Пастуховым:
оказалось, что известия о полете в «Листке» не было.
— Месяц и двадцать три дня я за ними ухаживал — н-на! Наконец — доношу: имею, мол, в руках след подозрительных людей. Поехали. Кто таков? Русый, который котлету ел, говорит — не ваше дело. Жид назвался верно. Взяли с ними ещё женщину, — уже третий раз она попадается. Едем в разные другие места, собираем
народ, как грибы, однако всё шваль, известная нам. Я было огорчился, но вдруг русый вчера назвал своё имя, —
оказывается господин серьёзный, бежал из Сибири, — н-на! Получу на Новый год награду!
Маришка ничего не ответила и продолжала стоять на том же месте, как пень. Когда доска была вытащена из воды,
оказалось, что снизу к ней была привязана медная штыка. Очевидно, это была работа Маришки: все улики были против нее. Порша поднял такой гвалт, что
народ сбежался с берегу, как на пожар.
— Раз я и то промахнулся, рассказал сдуру одному партийному, а он, партийный-то,
оказалось, драмы, брат, писал, да и говорит мне: позвольте, я драму напишу… Др-р-раму, того-этого! Так он и сгинул, превратился в пар и исчез. Да, голос… Но только с детства с самого тянуло меня к
народу, сказано ведь: из земли вышел и в землю пойдешь…
Вообще, из рассмотрения множества фактов, относящихся к внутреннему состоянию России пред Петром,
оказывается несомненно, что сближение с иноземцами и заимствование от них обычаев мало-помалу являлось в
народе вовсе не вследствие административных мер, а просто само собою, по естественному ходу событий и жизни народной.
Ушёл. Остался я очень удивлён его словами, не верится мне, но вечером Михайла всё подтвердил. Целый вечер рассказывал он мне о жестоких гонениях людей;
оказалось, что за такие речи, как я говорил, и смертью казнили, и тысячи
народа костьми легли в Сибири, в каторге, но Иродово избиение не прекращается, и верующие тайно растут.
После случая с Христиной пробовал я работать в городе, да не по недугу
оказалось это мне — тесно и душно.
Народ мастеровой не нравится наготою души своей и открытой манерой отдавать себя во власть хозяину: каждый всем своим поведением как бы кричит...
Сограждане! Я означил только главные действия сего «Учреждения» Екатерины, действия уже явные; но еще многие хранятся в урне будущего, или в начале своем менее приметны для наблюдателя. Оно, необходимо просвещая
народ,
окажется тем благодетельнее в следствиях, чем
народ будет просвещеннее.
Ехали орловские купцы через Ливны и через Елец, претерпевая большие затруднения, и совершенно измучились, пока достигли к угоднику. Но улучить «первый случай» у угодника
оказалось невозможным.
Народу собралась такая область, что и думать нечего было протолкаться в храм, ко всенощной под «открытный день», когда, собственно, и есть «первый случай», — то есть когда от новых мощей исходит самая большая сила.
Кажется, мальчик на этот раз, по счастливому инстинкту,
оказался благоразумнее опытного и «знающего этот
народ» инспектора. Когда отец и сын направились к выходу, Бесприютный провожал их горящими глазами; лицо его сделалось страшно, он скрипел крепко стиснутыми зубами.
То же самое пренебрежение к нравственной силе
народа заставило многих приписать все дело ксендзам, когда факт
оказался несомненным и прочным.
Взять, далее, вообще заразные болезни. По отношению к тем из них, которые обычны в данной местности и данном
народе, человеческий организм
оказывается несравненно более стойким, чем по отношению к болезням, дотоле неведомым. Скарлатина среди дикарей сразу уносит в могилу половину населения. В Полинезии много туземцев истреблено оружием, но еще более — «белой болезнью» (чахоткою).
И болтливый Кузьма спросил еще: куда денутся деньги и лошадь, если сам Ефрем умрет? куда
народ будет класть монету, если кружка вдруг
окажется полной? что, если у кружки дно провалится, и т. п. А Ефрем, не успевая отвечать, только отдувался и удивленно поглядывал на своего спутника.
1-го же июня были подброшены письма о том, что пожаров более не будет, так как
народ русский
оказался глуп до такой степени, что не мог понять высокой цели, для достижения которой они делались, и что поэтому отныне станут отравлять.
Они должны были, перестав быть
народом,
оказаться рассеянными и распыленными среди других
народов.
Но у большинства
оказалось не так, до
народа им нет никакого дела.
Она
оказалась полной
народа.
Я спустился с палубы по крутой лесенке в каюту, где уже сидело много
народу, и вскоре все скамейки
оказались занятыми. Смотрю — сверху, из люка, выглядывает Анненский и таинственно, даже как будто взволнованно, манит меня пальцем...
И это
оказалось согласным с русскими традициями и инстинктами
народа.
Коммунизм
оказался неотвратимой судьбой России, внутренним моментом в судьбе русского
народа.
Но и тогда образованные и культурные слои
оказались чужды
народу.
В самом деле, огненный столб поднимался против окошек,
народ бежал на пожарище. Но огнегасительная помощь
оказалась уже ненужною: крупный град забарабанил по крыше, вслед затем полил дождь как из ушата, так что, думалось мне, готов был затопить нас; он и залил огонь. Гроза стала утихать, гром ослабевал, только по временам слышалось еще ворчанье его. Казалось, разгневанный громовержец был удовлетворен проявлением своего могущества.
Скрывшемуся так французу или итальянцу в России, конечно, предосторожностей, принятых Савиным, было не вполне достаточно, но в Бельгии, одной из стран Западной Европы, где интересы других
народов соблюдаются так же, как и свои собственные, надо было, как
оказалось, быть осторожнее и скрываться еще тщательнее.
Оказалось, что мы отъехали от станции не более пяти верст, как сбились с пути, и ямщик верхом, поворотив назад, с трудом отыскал дорогу и объявил на станции о случившемся. Сбили
народ, отправились выручать меня и нашли уже засыпанным снегом.
В
народе толковали, что ее муж, женившись на ней, в России носил довольно громкое имя, которое
оказалось не принадлежащим ему. Когда это обнаружилось, он, не долго думая, причислил себя к непомнящим родства, заявив, что он — «бродяга».
Смотритель
оказался прав. Уже с другого дня ко мне повалил
народ за получением пропускных билетов в тюрьму для свидания с арестантом Петром Орловым.
Не понравилось это сильно всемогущему графу, прислал он ко мне в губернию переодетых полицейских, начали они шмыгать в
народе, отыскивать недовольных мною, да нарвались на моего полицеймейстера — молодец был Петр Петрович — он их арестовал, да заковав в кандалы, представил ко мне; тут-то все и объяснилось;
оказалось, что они питерские полицейские крючки…
И это свойство
оказалось роковым для русского
народа, потому что святыми бывают лишь немногие избранники, большинство же обрекается на бесчестность.
Раз вечером, возвратившись очень рано домой, он сидел, раздосадованный, в своей квартире и записывал в памятной книжке следующий приговор: «Польская нация непостоянна!» Такое определение характеру целого
народа вылилось у него из души по случаю, что одна прелестная варшавянка, опутавшая его сетями своих черно-огненных глаз и наступившая на сердце его прекрасной ножкой (мелькавшей в танцах, как проворная рыбка в своей стихии), сама впоследствии
оказалась к нему неравнодушной, сулила ему целое небо и вдруг предпочла бешеного мазуриста.
Народ не входил в подробности — его соблазняло необыкновенное царское уважение, проявляемое к римскому послу. Страхи его, однако,
оказались напрасными.
Русское национальное самочувствие и самосознание всегда ведь было таким, в нем или исступленно отрицалось все русское и совершалось отречение от родины и родной почвы, или исступленно утверждалось все русское в исключительности, и тогда уже все другие
народы мира
оказывались принадлежащими к низшей расе.
Народ и полиция бросились спасать барахтавшихся в воде франтов и вскоре они были, как
оказалось потом, благополучно вытащены, отделавшись холодным купаньем, не повредившим их здоровью.
«Чародей», впрочем,
оказывается, знался не с одним простым черным
народом. У его избушки видели часто экипажи бар, приезжавших с той стороны Невы. Порой такие же экипажи увозили и привозили патера Вацлава. По одежде он, вероятно, принадлежал к капуцинскому монашескому ордену, но, собственно говоря, был ли он действительно монах или только прикрывался монашеской рясою — неизвестно.
Русский
народ мог бы вступить в период исторического упадка и
оказался бы вытесненным на второй план.
— Да что же можно сделать, когда их со всех сторон спаивают. Папа хотел закрыть кабак, —
оказывается, что нельзя по закону. Но мало того, когда я убеждала Василья Ермилина, что стыдно держать кабак, спаивать
народ, он мне отвечал, и, очевидно, с гордостью, что срезал меня при
народе: «А как же патент дается с орлом от государя императора. Коли бы плохое дело было, не было бы на то царского указа».
Но если даже предположить, что Александр I, пятьдесят лет тому назад, ошибался в своем воззрении на то, что есть благо
народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени
окажется несправедливым в своем воззрении на то, чтò есть благо человечества.