Неточные совпадения
Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого
народа ты могла только
родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи.
Религиозные корни мессианизма — в мессианском сознании еврейского
народа, в его сознании себя избранным
народом Божиим, в котором должен
родиться Мессия, Избавитель от всех зол, создающий блаженное царство Израиля.
Это было у некоторых русских анархистов и революционеров, веровавших в мировой пожар, из которого чудесно
родится новая жизнь, и в русском
народе видевших того Мессию, который зажжет этот пожар и принесет миру эту новую жизнь.
Бортевые промыслы в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь, не оставляя запаса на зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних морозов] Трав и цветов мало в большом лесу: густая, постоянная тень неблагоприятна растительности, которой необходимы свет и теплота солнечных лучей; чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника; сырой запах грибов носится в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный запах груздей, потому что они
родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят в
народе) в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
— Что! что! Этих мыслей мы не понимаем? — закричал Бычков, давно уже оравший во всю глотку. — Это мысль наша родная; мы с ней
родились; ее сосали в материнском молоке. У нас правда по закону свята, принесли ту правду наши деды через три реки на нашу землю. Еще Гагстгаузен это видел в нашем
народе. Вы думаете там, в Польше, что он нам образец?.. Он нам тьфу! — Бычков плюнул и добавил: — вот что это он нам теперь значит.
— Да ноне чтой-то и везде жить некорыстно стало. Как старики-то порасскажут, так что в старину-то одного хлеба
родилось! А ноне и земля-то словно родить перестала… Да и
народ без християнства стал… Шли мы этта на богомолье, так по дороге-то не то чтоб тебе копеечку или хлебца, Христа ради, подать, а еще тебя норовят оборвать… всё больше по лесочкам и ночлежничали.
У старцев и хлеб завсегда водится, и порох, и припас всякий, всего этого им довольно из окольных мест в милостыню присылают, ну, а пермяки
народ бедный, хлеба у них или совсем не
родится, или
родится такая малость, что только по праздникам им лакомятся.
— Видал, как бабов забижают! То-то вот! И сырое полено долго поджигать — загорится! Не люблю я этого, братаня, не уважаю. И
родись я бабой — утопился бы в черном омуте, вот тебе Христос святой порукой!.. И так воли нет никому, а тут еще — зажигают! Скопцы-то, я те скажу, не дурак
народ. Про скопцов — слыхал? Умный
народ, очень правильно догадался: напрочь все мелкие вещи, да и служи богу, чисто…
Да и вправду, поведайте мне времена и
народы, где, кроме святой Руси нашей,
родятся такие женщины, как сия добродетель?
Я слишком залетел высоко,
Верней избрать я должен путь…
И замысел иной глубоко
Запал в мою измученную грудь.
Так, так, он будет жить… убийство уж не в моде:
Убийц на площадях казнят.
Так!.. в образованном я
родился народе;
Язык и золото… вот наш кинжал и яд!
— Ученье свет, а неученье тьма, товарищ. Мало ли что глупый
народ толкует! Так и надо всему верить? Ну, рассуди сам: как можно, чтоб Маринка обернулась сорокою? Ведь она
родилась в Польше, а все ведьмы родом из Киева.
Горький упоминает о нем в «Фоме Гордееве»] — Мазаниелло, как прозвал его бедный
народ, за чью свободу он боролся и погиб, — Мазаниелло
родился тоже в нашем квартале.
Досужев. Где вы
родились? Ну, да это вздор! Со мной можно. Ну, вот-с, стал я слезные прошения писать-с. Ведь вы не знаете, что это за
народ! Я вам сейчас расскажу.
В первое время все занимало меня, все было ново, точно я вновь
родился. Я мог спать на земле, мог ходить босиком, — а это чрезвычайно приятно; мог стоять в толпе простого
народа, никого не стесняя, и когда на улице падала извозчичья лошадь, то я бежал и помогал поднять ее, не боясь запачкать свое платье. А главное, я жил на свой собственный счет и никому не был в тягость!
Мы думаем, что только одно рабское подражание может нас сблизить с просвещенными
народами, и если в это время между нас
родится гений, то не мы, а разве иностранцы отдадут ему справедливость; это эпоха полупросвещения.
— Я вижу твое восхищение! — холодно возразил ей брат; — скоро! мы довольно ждали… но зато не напрасно!.. Бог потрясает целый
народ для нашего мщения; я тебе расскажу… слушай и благодари: на Дону
родился дерзкий безумец, который выдает себя за государя…
народ, радуясь тому, что их государь носит бороду, говорит как мужик, обратился к нему… Дворяне гибнут, надобно же игрушку для
народа… без этого и праздник не праздник!.. вино без крови для них стало слабо. Ты дрожишь от радости, Ольга…
— Не сам ли он создал свое могущество? какая слава, если б он избрал другое поприще, если б то, что сделал для своей личной мести, если б это терпение, геройское терпение, эту скорость мысли, эту решительность обратил в пользу какого-нибудь
народа, угнетенного чуждым завоевателем… какая слава! если б, например, он
родился в Греции, когда турки угнетали потомков Леонида… а теперь?.. имея в виду одну цель — смерть трех человек, из коих один только виновен, теперь он со всем своим гением должен потонуть в пучине неизвестности… ужели он
родился только для их казни!.. разобрав эти мысли, он так мал сделался в собственных глазах, что готов был бы в один миг уничтожить плоды многих лет; и презрение к самому себе, горькое презрение обвилось как змея вокруг его сердца и вокруг вселенной, потому что для Вадима всё заключалось в его сердце!
«С прекращением прямой, существовавшей доселе, власти помещика над своими крестьянами, — говорит он, — у последних может
родиться своеволие и те пороки
народа свободного (!), которым развиваться не допускала единственно власть помещика и строгий его надзор за поведением крестьян» (стр. 91).
Песенный язык
родился где-то далеко, в неведомых глубинах Средней Азии, откуда великое смешение
народов бросило жалкий осколок какого-то племени на дальний северо-восток.
Да и основная мысль пьесы, что молодец бежит в лес от злых толков, решительно нейдет к нашему простому, умному
народу: она могла
родиться разве только у человека, пожившего между сплетнями светского общества.
Он видел, как все, начиная с детских, неясных грез его, все мысли и мечты его, все, что он выжил жизнию, все, что вычитал в книгах, все, об чем уже и забыл давно, все одушевлялось, все складывалось, воплощалось, вставало перед ним в колоссальных формах и образах, ходило, роилось кругом него; видел, как раскидывались перед ним волшебные, роскошные сады, как слагались и разрушались в глазах его целые города, как целые кладбища высылали ему своих мертвецов, которые начинали жить сызнова, как приходили,
рождались и отживали в глазах его целые племена и
народы, как воплощалась, наконец, теперь, вокруг болезненного одра его, каждая мысль его, каждая бесплотная греза, воплощалась почти в миг зарождения; как, наконец, он мыслил не бесплотными идеями, а целыми мирами, целыми созданиями, как он носился, подобно пылинке, во всем этом бесконечном, странном, невыходимом мире и как вся эта жизнь, своею мятежною независимостью, давит, гнетет его и преследует его вечной, бесконечной иронией; он слышал, как он умирает, разрушается в пыль и прах, без воскресения, на веки веков; он хотел бежать, но не было угла во всей вселенной, чтоб укрыть его.
Прошло два года. Третий год
Обрадовал супругов безнадежных:
Желанный сын, любви взаимной плод,
Предмет забот мучительных и нежных,
У них
родился. В доме весь
народБыл восхищен, и три дня были пьяны
Все на подбор, от кучера до няни.
А между тем печально у ворот
Всю ночь собаки выли напролет,
И, что страшнее этого, ребенок
Весь в волосах был, точно медвежонок.
Нет никакого сомнения, что в дождливые, мочливые года, как выражается
народ, грибы
родятся в большем изобилии, особенно если ненастье сопровождается теплом; но и тут бывают исключения, непонятные простому наблюдателю, которые объяснить может только наука.
Правда, правда!
народ молодой
Брал подчас непосильные роли.
Но молчать бы вам лучше, глупцы,
Да решеньем вопроса заняться:
Таковы ли бывают отцы,
От которых герои
родятся?..
Помню я, мать стала больнее, и потом
родился у ней мальчик. Мамушку положили в сени. Бабушка заняла у соседа крупиц и послала дядю Нефеда за попом. А сестра пошла собирать
народ на крестины.
Иной встречи и быть не могло: у них одна и та же радость и горе, одни и те же друзья и недруги, и это высшее единение чувствовалось инстинктивно, само собою, никем и ничем не подсказанное, никаким искусством не прививаемое: оно органически, естественно
рождалось из двух близких слов, из двух родных понятий:
народ и царь.
С самого рождения я живу в Москве, но ей-богу не знаю, откуда пошла Москва, зачем она, к чему, почему, что ей нужно. В думе, на заседаниях, я вместе с другими толкую о городском хозяйстве, но я не знаю, сколько верст в Москве, сколько в ней
народу, сколько
родится и умирает, сколько мы получаем и тратим, на сколько и с кем торгуем… Какой город богаче: Москва или Лондон? Если Лондон богаче, то почему? А шут его знает! И когда в думе поднимают какой-нибудь вопрос, я вздрагиваю и первый начинаю кричать...
— Антон Пантелеич!.. Смотрю я на вас, слушаю… и не могу определить — в каком вы, собственно, быту
родились… А, кажется, не мало всякого
народа встречал, особливо делового и промыслового.
В селе Кладенце «господа» не живали,
народ был оброчный; кроме рекрутчины, почти ни на чем и не сказывался произвол вотчинной власти; всем орудовал мир; да и
родился он, когда все село перешло уже в временнообязанное состояние.
— Я тебе все это дело обскажу повнимательнее, — заговорил он, жуя. — Говоришь, не
родилось ничего. Не в этом штука. Тут штука вот какая: время наше прошло. Был тут год один, — после холеры который, этот!.. Трава во какая была, жито — не прожнешь. А
народу мало подошло. И пошли по экономиям косилки, жнейки всякие. С той поры, можно сказать, хорошо и не бывало. Раньше за лето пять-шесть красненьких домой принесешь, — ну, теперь этого уж нету!
Тот, кто призвал всякую тварь к жизни, конечно, лучше почтенного архипастыря знал, кому лучше
родиться, а кому не
родиться, но случай с Гнезием не показывает ли, что простого человека иногда удаляют от веры не писатели, которых простой
народ еще не знает и не читает, а те, кто «возлагает на человеки бремена тяжкие и неудобоносимые».
Русская литература
родилась не от радостного творческого избытка, а от муки и страдальческой судьбы человека и
народа, от искания всечеловеческого спасения.
Что англичане убили еще тысячу китайцев за то, что китайцы ничего не покупают на деньги, а их край поглощает звонкую монету, что французы убили еще тысячу кабилов за то, что хлеб хорошо
родится в Африке и что постоянная война полезна для формирования войск, что турецкий посланник в Неаполе не может быть жид и что император Наполеон гуляет пешком в Plombières и печатно уверяет
народ, что он царствует только по воле всего
народа, — это всё слова, скрывающие или показывающий давно известное; но событие, происшедшее в Люцерне 7 июля, мне кажется совершенно ново, странно и относится не к вечным дурным сторонам человеческой природы, но к известной эпохе развития общества.
Но что ж претит моей свободе?
Желаньям зрю везде предел;
Возникла обща власть в
народе,
Соборной всех властей удел.
Ей общество во всем послушно,
Повсюду с ней единодушно;
Для пользы общей нет препон;
Во власти всех своей зрю долю,
Свою творю, творя всех волю;
Родился в обществе закон.
— Ей-богу! Все личину носят и тянут только в свою сторону, а я так рассуждаю: пусть в моих немудрых писаниях много вздору; но если есть хоть крупица дела на пользу общую и этою крупицею воспользуется кто-нибудь власть имеющий, больше я ничего и не желаю. Надо понять, я стою за поднятие того сословия, в котором
родился, только затем, чтобы всем было хорошо, чтобы
народ не нес лишних тягостей, не пропился и не избаловался бы в лоск.
Знаем только, что она в два года умела приноровиться к русским обычаям и выучиться несколько русскому языку, на котором говорила пополам с чухонским и немецким, приправляя эту смесь солью любимых поговорок
народа, между которым хотя она и не
родилась, но нашла пропитание, ласки и, может быть, утешения.
Но страсти, изощряя злобу,
Враждебный пламенник стрясут;
Кинжал вонзить себе в утробу
Народы пагубно влекут;
Отца на сына воздвигают,
Союзы брачны раздирают,'
В сердца граждан лиют боязнь;
Рождается несытна власти
Алчба, зиждущая напасти,
Что обществу устроит казнь.
Естественно желать, чтобы суверенный
народ высказал свою волю в такой момент своего существования, когда в нем
родится внутренний свет, когда он душевно излечится и прекратятся в нем судороги одержимого, когда он будет внутренно свободен, не так порабощен греху корысти и злобы, когда он подчинит волю свою высшей правде.
С детства Светлогуб бессознательно чувствовал неправду своего исключительного положения богатого человека, и, хотя старался заглушить в себе это сознание, ему часто, когда он встречался с нуждой
народа, а иногда просто, когда самому было особенно хорошо и радостно, становилось совестно за тех людей — крестьян, стариков, женщин, детей, которые
рождались, росли и умирали, не только не зная всех тех радостей, которыми он пользовался, не ценя их, но и не выходили из напряженного труда и нужды.
На католической почве никогда не
рождалось идолопоклонство перед
народом и естественной народной мудростью.
Собственные слова «
народа» нечленораздельны, истинные слова еще не
родились в
народе.