Неточные совпадения
«Сомову он расписал очень субъективно, — думал Самгин, но, вспомнив рассказ Тагильского, перестал думать
о Любаше. — Он стал гораздо мягче, Кутузов. Даже интереснее. Жизнь умеет шлифовать людей. Странный день прожил я, — подумал он и не мог сдержать улыбку. — Могу продать дом и снова уеду за границу, буду
писать мемуары или —
роман».
— «Люди любят, чтоб их любили, — с удовольствием начала она читать. — Им нравится, чтоб изображались возвышенные и благородные стороны души. Им не верится, когда перед ними стоит верное, точное, мрачное, злое. Хочется сказать: «Это он
о себе». Нет, милые мои современники, это я
о вас
писал мой
роман о мелком бесе и жуткой его недотыкомке.
О вас».
Ее
писали, как
роман, для утешения людей, которые ищут и не находят смысла бытия, — я говорю не
о временном смысле жизни, не
о том, что диктует нам властное завтра, а
о смысле бытия человечества, засеявшего плотью своей нашу планету так тесно.
Он запирался у себя,
писал программу
романа и внес уже на страницы ее заметку «
о ядовитости скуки». Страдая этим уже не новейшим недугом, он подвергал его психологическому анализу, вынимая данные из себя.
— Не
пиши, пожалуйста, только этой мелочи и дряни, что и без
романа на всяком шагу в глаза лезет. В современной литературе всякого червяка, всякого мужика, бабу — всё в
роман суют… Возьми-ка предмет из истории, воображение у тебя живое,
пишешь ты бойко. Помнишь,
о древней Руси ты
писал!.. А то далась современная жизнь!.. муравейник, мышиная возня: дело ли это искусства!.. Это газетная литература!
— Серьезная мысль! — повторил он, — ты говоришь
о романе, как
о серьезном деле! А вправду:
пиши, тебе больше нечего делать, как
писать романы…
— Так ты
пишешь роман…
о чем же?
Я очень ценил его
романы «Серебряный голубь» и «Петербург»,
написал о них две статьи, в которых даже преувеличил их качества.
О них только в
романах пишут, на деле же их нет совсем.
Он выслушал меня с большим вниманием, и вот что он сказал буквально: «Не обижайтесь, Платонов, если я вам скажу, что нет почти ни одного человека из встречаемых мною в жизни, который не совал бы мне тем для
романов и повестей или не учил бы меня,
о чем надо
писать.
— Потому что еще покойная Сталь [Сталь Анна (1766—1817) — французская писательница, автор
романов «Дельфина» и «Коринна или Италия». Жила некоторое время в России,
о которой
пишет в книге «Десять лет изгнания».] говаривала, что она много знала женщин, у которых не было ни одного любовника, но не знала ни одной, у которой был бы всего один любовник.
— Да, знаю, — отвечала мадам Четверикова, лукаво потупившись. — А послушайте, — прибавила она, — вы
написали тот
роман,
о котором, помните, тогда говорили?
— Как, я думаю, трудно сочинять — я часто об этом думаю, — сказала Полина. — Когда, судя по себе, письма иногда не в состоянии
написать, а тут надобно сочинить целый
роман! В это время, я полагаю, ни
о чем другом не надобно думать, а то сейчас потеряешь нить мыслей и рассеешься.
— Вчера мне исправник Афанасьев дал. Был я у него в уездном полицейском управлении, а он мне его по секрету и дал. Тут за несколько лет собраны протоколы и вся переписка
о разбойнике Чуркине. Я буду
о нем
роман писать. Тут все его похождения, а ты съезди в Гуслицы и сделай описание местностей, где он орудовал. Разузнай, где он бывал, трактиры опиши, дороги, притоны… В Законорье у него домишко был, подробнее собери сведения. Я тебе к становому карточку от исправника дам, к нему и поедешь.
Юлия Михайловна даже с каким-то испугом отобрала всю работу, только лишь узнала
о ней, и заперла к себе в ящик; взамен того позволила ему
писать роман, но потихоньку.
— Да-с, а теперь я
напишу другой рассказ… — заговорил старик, пряча свой номер в карман. — Опишу молодого человека, который, сидя вот в такой конурке, думал
о далекой родине,
о своих надеждах и прочее и прочее. Молодому человеку частенько нечем платить за квартиру, и он по ночам
пишет,
пишет,
пишет. Прекрасное средство, которым зараз достигаются две цели: прогоняется нужда и догоняется слава… Поэма в стихах? трагедия?
роман?
— Вчера мне исправник Афанасьев дал. Был я у него в уездном полицейском управлении, а он мне его по секрету и дал. Тут за несколько лет собраны протоколы и вся переписка
о разбойнике Чуркине. Я буду
о нем
роман писать. Тут все его похождения, а ты съезди в Гуслицы и сделай описание местности, где он орудовал. Разузнай, где он бывал, подробнее собери сведения. Я тебе к становому карточку от исправника дам, к нему и поедешь.
Какую блестящую биографию можно
написать о А. А. Бренко! Ее жизнь — тема для захватывающего
романа.
Автор не может пройти мимоходом даже какого-нибудь барона фон-Лангвагена, не играющего никакой роли в
романе; и
о бароне
напишет он целую прекрасную страницу, и
написал бы две и четыре, если бы не успел исчерпать его на одной.
Он
писал этот
роман около двух лет; слух
о нем прошел по всей России, и все с напряженным нетерпением ожидали его появления.
Все-таки от твоего
романа, который он получил, развернул, хотел прочесть кое-что, и, не сходя с места и не ложась спать, не мог не прочесть всех трех томов; а это самая лучшая похвала, какую он мог сделать твоему сочинению; он просил меня тотчас к тебе
написать о действии, которое ты над ним произвел,
о своей благодарности и
о том, что хотя он еще не успел поднести твоего
романа императрице, но предварил ее, что она увидит диво на нашем языке».
Как шло дело
о детях, то мы думали, что он изобразит Романа-Чудотворца, коему молятся от неплодия, или избиение младенцев в Иерусалиме, что всегда матерям, потерявшим чад, бывает приятно, ибо там Рахиль с ними плачет
о детях и не хочет утешиться; но сей мудрый изограф, сообразив, что у англичанки дети есть и она льет молитву не
о даровании их, а об оправдании их нравственности, взял и совсем иное
написал, к целям ее еще более соответственное.
— Любовница Николая Палкина, — продолжал голый, поправляя пенсне, —
о ней даже в
романах писали некоторые буржуазные писатели. А тут что она в имении вытворяла — уму непостижимо. Ни одного не было смазливого парня, на которого она не обратила бы благосклонного внимания… Афинские ночи устраивала…
Тут я вижу осторожность: не забываете
писать о рюмках, которые выпиваете, а такое важное событие, как смерть «девушки в красном», проходит в
романе бесследно…
Он любил говорить
о том, как и когда
писал"Обрыв". Потом и в печать попали подробности
о том, как он запоем доканчивал
роман на водах,
писал по целому печатному листу в день и больше.
— Исключение допускаю… для сочинителя,
романы кто
пишет, комедию…
О! здесь пища богатая! Так и черпай!.. А засим прощайте, буду вас гнать — пора и за маклачество приниматься.
Я, как тебе небезызвестно, не признаю той любви до гроба,
о которой
пишут в
романах, я люблю человека пропорционально сумме приносимых им мне пользы и наслаждения и готов платить ему тем же, но не более.
— Повторяю, я молчал…
О браке вашем с горничной покойной княжны Зинаиды Павловны, заключенном, конечно, ради того же дневника, тоже не намекнул словом, а сюжетец интересный — хоть
роман пиши.
Мы в нескольких штрихах уже определили взаимные отношения этих двух влюбленных в описываемое нами время, входить в подробности, значит, повторять то,
о чем исписаны миллионы пудов бумаги, значит,
писать сентиментальный
роман, так увлекавший наших бабушек.
Вот они в Белоруссии, в городе, который назовем городом при Двине. Совершенно новый край, новые люди! Так как я не
пишу истории их в тогдашнее время, то ограничусь рассказом только об известных мне личностях, действовавших в моем
романе, и
о той местности, где разыгрывались их действия. И потому попрошу читателя не взыскивать с меня скрупулезно за некоторые незначительные анахронизмы и исторические недомолвки и помнить, что я все-таки
пишу роман, хотя и полуисторический.