Неточные совпадения
Но Марья Ивановна, которой Алексей Никанорович, кажется, очень много поверял при жизни, вывела меня из затруднения: она
написала мне, три недели назад, решительно, чтоб я передал
документ именно вам, и что это, кажется (ее выражение), совпадало бы и с волей Андроникова.
— «От вас угроз», то есть — от такого нищего! Я пошутил, — проговорил он тихо, улыбаясь. — Я вам ничего не сделаю, не бойтесь, уходите… и тот
документ из всех сил постараюсь прислать — только идите, идите! Я вам
написал глупое письмо, а вы на глупое письмо отозвались и пришли — мы сквитались. Вам сюда, — указал он на дверь (она хотела было пройти через ту комнату, в которой я стоял за портьерой).
А я, знаешь… побегу-ка я, однако, к ней и оставлю записку… знаешь, я
напишу нашими словами (она поймет!), что
документ тут и чтоб она завтра ровно в десять часов утра была у меня — ровнешенько!
— Хорошо — с, — сказал он, смеясь. — Нет — с, Вера Павловна, от меня не отделаетесь так легко. Я предвидел этот шанс и принял свои меры. Ту записку, которая сожжена, он
написал сам. А вот эту, он
написал по моей просьбе. Эту я могу оставить вам, потому что она не
документ. Извольте. — Рахметов подал Вере Павловне записку.
Вот вам, добрый мой Евгений Иванович, для прочтенияписьмо Мозгалевской! Значит, вы убедитесь, что ей можно назначить так, как я вам об этом
писал с Нарышкиным. [Назначить — пособие из средств Малой артели вдове декабриста, А. А. Мозгалевской и их детям; комментируемый
документ — на обороте ее письма к Пущину с очень трогательной характеристикой его забот о семьях умерших участников движения декабристов (сб. «Летописи», III, стр. 274 и сл.),]
Наконец дело с Эммой Эдуардовной было покончено. Взяв деньги и
написав расписку, она протянула ее вместе с бланком Лихонину, а тот протянул ей деньги, причем во время этой операции оба глядели друг другу в глаза и на руки напряженно и сторожко. Видно было, что оба чувствовали не особенно большое взаимное доверие. Лихонин спрятал
документы в бумажник и собирался уходить. Экономка проводила его до самого крыльца, и когда студент уже стоял на улице, она, оставаясь на лестнице, высунулась наружу и окликнула...
Перебоев не слушает его, берет
документ и деньги и
пишет расписку.
Дождались конституции, грянула свобода печати, стали
писать по-новому. Забыли «сопку с деревом», доставление
документов об образовательном цензе, стали выходить издания явочным порядком. Стали
писать все что угодно, никакой цензуры, казалось, не было, но оказалось — ненадолго.
В почтовой конторе при появлении начальника губернии, произошел маленький переполох: чиновники, удивленные и отчасти испуганные таким нечаянным посещением его, принялись проворно запаковывать и запечатывать деньги и
документы Петра Григорьича и
писать со слов управляющего адресы, а губернатор тем временем, развернув книгу денежных выдач, стал просматривать ее.
— Непременно. Нынче уж эта мода прошла: присел, да и
написал. Нет, нынче на всякую штуку оправдательный
документ представь!
Вообрази ты себе, —
писал он между прочим, — последнего моего кучера, калмычонка, помнишь? испортили, и непременно так бы и пропал человек, и ездить было бы не с кем, да, спасибо, добрые люди надоумили и посоветовали отослать больного в Рязань к священнику, известному мастеру против порчи; и лечение действительно удалось как нельзя лучше, в подтверждение чего прилагаю письмо самого батюшки, яко
документ".
— Напишите-с, что
документы и деньги, переданные мне вашим мужем, вы сполна получили, а я
напишу, что следующие мне по делу сему деньги вами тоже уплочены!.. — отвечал Грохов и
написал, что говорил.
Несколько минут Сергей Петрович простоял, как полоумный, потом, взяв шляпу, вышел из кабинета, прошел залу, лакейскую и очутился на крыльце, а вслед за тем, сев на извозчика, велел себя везти домой, куда он возвратился, как и надо было ожидать, сильно взбешенный: разругал отпиравшую ему двери горничную, опрокинул стоявший немного не на месте стул и, войдя в свой кабинет, первоначально лег вниз лицом на диван, а потом встал и принялся
писать записку к Варваре Александровне, которая начиналась следующим образом: «Я не позволю вам смеяться над собою, у меня есть
документ — ваша записка, которою вы назначаете мне на бульваре свидание и которую я сейчас же отправлю к вашему мужу, если вы…» Здесь он остановился, потому что в комнате появилась, другой его друг, Татьяна Ивановна.
Дурнопечин(садясь и начиная
писать).У тетки, вероятно, и
документы все есть… Она заступится за меня; не даст меня в обиду. (Ваничке.)Ты сумеешь письмо страховое на почте отправить?
Неизвестный (отворотясь, отсчитывает деньги). Вот вам три тысячи! Марайте
документ,
пишите что-нибудь.
Граф(кричит). Никакого тут
документа нет!.. Мало ли о каких деньгах он мог
писать ей!.. Вот все ваши
документы! (Рвет письмо и записку еще на более мелкие куски и бросает их на пол.) А я вам повторяю, что с доносчиками и клеветниками я служить не желаю!
Алина
писала, в свою очередь, князю Лимбургу о дошедших до нее слухах, что его хотят женить на другой, уверяла, что ей также сделано блестящее предложение и что поэтому она освобождает его от данного слова и предлагает разойтись, тем более что нельзя же ей выходить замуж до признания прав ее русским правительством и до получения
документов о ее рождении, а этого нельзя получить раньше окончания все еще продолжавшейся войны России с Турцией.
Вероятно, для того, чтобы скрыть до времени от Орлова настоящее свое местопребывание, принцесса под этим
документом написала, что он посылается из средины Турции, а в письме сказала, что она находится на турецкой эскадре.
«Не хотят, —
писала она, — признать, что я не увлеклась присланными ко мне в Рагузу от неизвестного лица
документами, ибо в противном случае я поехала бы не в Италию, а на Восток.
— Кто
писал эти
документы?
Зинаида Павловна подошла к письменному столу и
написала под диктовку Гиршфельда расписку в получении от него обратно доверенности и всех
документов и денег полностью и подписала ее.
— Мне хотелось бы, — вкрадчиво начал он, — чтобы ты сегодня
написала расписку о приеме от меня всех
документов, денег и доверенности.
— Да, он отказался только потому, что князь Иван перед коронацией
писал ему и извинялся, что ежели бы не он взял, то именье конфисковали бы, а что у него дети и долги и что теперь он не в состоянии возвратить ничего. Петр Лабазов отвечал двумя строками: «Ни я, ни наследники мои не имеем и не хотим иметь никаких прав на законом вам присвоенное именье». И больше ничего. Каково? И князь Иван проглотил и с восторгом запер этот
документ с векселями в шкатулку и никому не показывал.