Неточные совпадения
В первой
молодости моей я был мечтателем; я любил ласкать попеременно то мрачные, то радужные образы, которые рисовало мне беспокойное и жадное воображение.
Наконец мы расстались; я долго следил за нею взором, пока ее шляпка не скрылась за кустарниками и скалами. Сердце
мое болезненно сжалось, как после первого расставания. О, как я обрадовался этому чувству! Уж не
молодость ли с своими благотворными бурями хочет вернуться ко мне опять, или это только ее прощальный взгляд, последний подарок — на память?.. А смешно подумать, что на вид я еще мальчик: лицо хотя бледно, но еще свежо; члены гибки и стройны; густые кудри вьются, глаза горят, кровь кипит…
Моя бесцветная
молодость протекла в борьбе с собой и светом; лучшие
мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли.
Конек его был блестящие связи, которые он имел частию по родству
моей матери, частию по своим товарищам
молодости, на которых он в душе сердился за то, что они далеко ушли в чинах, а он навсегда остался отставным поручиком гвардии.
— Досточтимый капитан, — самодовольно возразил Циммер, — я играю на всем, что звучит и трещит. В
молодости я был музыкальным клоуном. Теперь меня тянет к искусству, и я с горем вижу, что погубил незаурядное дарование. Поэтому-то я из поздней жадности люблю сразу двух: виолу и скрипку. На виолончели играю днем, а на скрипке по вечерам, то есть как бы плачу, рыдаю о погибшем таланте. Не угостите ли винцом, э? Виолончель — это
моя Кармен, а скрипка…
Кнуров. Ну да, толкуйте! У вас шансов больше
моего:
молодость — великое дело. Да и денег не пожалеете; дешево пароход покупаете, так из барышей-то можно. А ведь, чай, не дешевле «Ласточки» обошлось бы!
Отец
мой, Андрей Петрович Гринев, в
молодости своей служил при графе Минихе [Миних Б. Х. (1683–1767) — военачальник и политический деятель, командовал русскими войсками в войне с Турцией в 1735–1739 годах.] и вышел в отставку премьер-майором [Премьер-майор — старинный офицерский чин (приблизительно соответствует должности командира батальона).] в 17… году.
Молодость и природа ускорили
мое выздоровление.
— Смотрю я на вас,
мои юные собеседники, — говорил между тем Василий Иванович, покачивая головой и опираясь скрещенными руками на какую-то хитро перекрученную палку собственного изделия, с фигурой турка вместо набалдашника, — смотрю и не могу не любоваться. Сколько в вас силы,
молодости, самой цветущей, способностей, талантов! Просто… Кастор и Поллукс! [Кастор и Поллукс (они же Диоскуры) — мифологические герои-близнецы, сыновья Зевса и Леды. Здесь — в смысле: неразлучные друзья.]
— Толстой-то, а? В
мое время… в годы юности,
молодости моей, — Чернышевский, Добролюбов, Некрасов — впереди его были. Читали их, как отцов церкви, я ведь семинарист. Верования строились по глаголам их. Толстой незаметен был. Тогда учились думать о народе, а не о себе. Он — о себе начал. С него и пошло это… вращение человека вокруг себя самого. Каламбур тут возможен: вращение вокруг частности — отвращение от целого… Ну — до свидания… Ухо чего-то болит… Прошу…
Эх ты,
молодость моя,
Золотые деньки…
Ты забыл, что, бывало, в
молодости, когда ты приносил бумаги из палаты к
моему отцу, ты при мне сесть не смел и по праздникам получал не раз из
моих рук подарки.
— Ах! коза, коза… — разжимая теплые полные руки, шептала Хиония Алексеевна. — Кто же, кроме тебя, будет у вас шутить? Сейчас видела Nadine… Ей, кажется, и улыбнуться-то тяжело. У нее и девичьего ничего нет на уме… Ну, здравствуй, Верочка, ma petite, ch###vre!.. [
моя маленькая козочка!.. (фр.).] Ax,
молодость,
молодость, все шутки на уме, смехи да пересмехи.
И тогда я вспомнил
мою счастливую
молодость и бедного мальчика на дворе без сапожек, и у меня повернулось сердце, и я сказал: «Ты благодарный молодой человек, ибо всю жизнь помнил тот фунт орехов, который я тебе принес в твоем детстве».
— Вот таких-то эти нежные барышни и любят, кутил да подлецов! Дрянь, я тебе скажу, эти барышни бледные; то ли дело… Ну! кабы мне его
молодость, да тогдашнее
мое лицо (потому что я лучше его был собой в двадцать восемь-то лет), так я бы точно так же, как и он, побеждал. Каналья он! А Грушеньку все-таки не получит-с, не получит-с… В грязь обращу!
Мщу за
мою прошедшую
молодость, за все унижение
мое! — застучал он кулаком по столу в припадке выделанного чувства.
— А между тем, — продолжал он после небольшого молчания, — в
молодости моей какие возбуждал я ожидания! Какое высокое мнение я сам питал о своей особе перед отъездом за границу, да и в первое время после возвращения! Ну, за границей я держал ухо востро, все особнячком пробирался, как оно и следует нашему брату, который все смекает себе, смекает, а под конец, смотришь, — ни аза не смекнул!
— Нет, довольно, мсье Лопухов, или я расчувствуюсь, а в
мои лета, — ведь мне под 40, — было бы смешно показать, что я до сих пор не могу равнодушно слушать о семейном тиранстве, от которого сама терпела в
молодости.
Признаться сказать, рана
моего сердца не очень была глубока; но я почел долгом предаться на некоторое время печали и одиночеству — чем
молодость не тешится! — и поселился в З.
В первой
молодости моей я часто увлекался вольтерианизмом, любил иронию и насмешку, но не помню, чтоб когда-нибудь я взял в руки Евангелие с холодным чувством, это меня проводило через всю жизнь; во все возрасты, при разных событиях я возвращался к чтению Евангелия, и всякий раз его содержание низводило мир и кротость на душу.
И
мой отец, безмерно любивший Париж, начал вспоминать о фойе Оперы в 1810, о
молодости Жорж, о преклонных летах Марс и расспрашивал о кафе и театрах.
Но у меня нет никакого чувства постарения духа, нет даже чувства постарения души,
моя восприимчивость,
моя чувствительность почти так же сильны, как и в
молодости.
Во времена
моей марксистской
молодости один довольно культурный марксист немецкой формации мне говорил с укором, что, в сущности, я человек религиозный, что у меня есть потребность в оправдании смысла жизни и в вечности.
Мою революционную
молодость я не считаю вообще аскетической, не считаю аскетической даже в революционном смысле.
Я сейчас более высоко оцениваю значение положительной науки, чем в годы
моей марксистской
молодости.
Образ отца сохранился в
моей памяти совершенно ясно: человек среднего роста, с легкой наклонностью к полноте. Как чиновник того времени, он тщательно брился; черты его лица были тонки и красивы: орлиный нос, большие карие глаза и губы с сильно изогнутыми верхними линиями. Говорили, что в
молодости он был похож на Наполеона Первого, особенно когда надевал по — наполеоновски чиновничью треуголку. Но мне трудно было представить Наполеона хромым, а отец всегда ходил с палкой и слегка волочил левую ногу…
В
моем отношении к неправде окружающего мира, неправде истории и цивилизации в очень ранней
молодости большое значение для меня имел Л. Толстой, а потом — К. Маркс.
Но да не подумают охотники, читающие
мою книжку, что это пристрастие старика, которому кажется, что в
молодости его все было лучше и всего было больше.
Я помню в
молодости моей странный случай, как на наш большой камышистый пруд, середи уже жаркого лета, повадились ежедневно прилетать семеро лебедей; прилетали обыкновенно на закате солнца, ночевали и на другой день поутру, как только народ просыпался, начинал шуметь, ходить по плотине и ездить по дороге, лежащей вдоль пруда, — лебеди улетали.
Я помню в
молодости моей много подобных случаев.
В
молодости случалось мне много езжать по степным дорогам Оренбургской и Симбирской губерний, и целые стаи степных куликов, налетавших со всех сторон, бывало преследовали меня десятки верст, сменяясь вновь прилетающими, свежими кроншнепами, по мере удаления
моего от гнезд одних и приближения к другим.
В
молодости моей я еще встречал стариков охотников, которые думали, что глухие тетерева глухи, основываясь на том, что они не боятся шума и стука, особенно когда токуют.
Счастливо
молодость мояПрошла в стенах твоих,
Твои балы любила я,
Катанья с гор крутых,
Любила блеск Невы твоей
В вечерней тишине,
И эту площадь перед ней
С героем на коне…
Каждый изворот дороги вызывал в памяти
моей мою золотую минувшую
молодость, я как будто молодела, приближаясь к местам, где молодая жизнь била ключом в
моем сердце; все — и земные радости, давно пережитые, и духовные восторги прежней набожности — стремительно, как молния, пролетали в памяти сердечной…
Эта высокая цель жизни самой своей таинственностию и начертанием новых обязанностей резко и глубоко проникла душу
мою — я как будто вдруг получил особенное значение в собственных своих глазах: стал внимательнее смотреть на жизнь во всех проявлениях буйной
молодости, наблюдал за собою, как за частицей, хотя ничего не значущей, но входящей в состав того целого, которое рано или поздно должно было иметь благотворное свое действие.
Я замечтался, извините — такова
моя привычка —
молодость меня молодит…
— Да, считаю, Лизавета Егоровна, и уверен, что это на самом деле. Я не могу ничего сделать хорошего: сил нет. Я ведь с детства в каком-то разладе с жизнью. Мать при мне отца поедом ела за то, что тот не умел низко кланяться;
молодость моя прошла у
моего дяди, такого нравственного развратителя, что и нет ему подобного. Еще тогда все
мои чистые порывы повытоптали. Попробовал полюбить всем сердцем… совсем черт знает что вышло. Вся смелость меня оставила.
« Мать
моя родилась в роскоши, и я не знаю как была избалована успехами в свете, и когда прожила состояние и
молодость, все-таки думала, что она может еще нравиться мужчинам.
Лузгин!
мой милый, бесценный Лузгин! каким-то я застану тебя? все так же ли кипит в тебе кровь, так же ли ты безрасчетно добр и великодушен, по-прежнему ли одолевает тебя твоя
молодость, которую тщетно усиливался ты растратить и вкривь и вкось: до того обильна, до того неистощима была животворная струя ее? Или уходили сивку крутые горки? или ты… но нет, не может это быть!
«Это, говорю, ваше превосходительство,
мой брат, а ваш старинный друг и приятель!» — «А, да, говорит, теперь припоминаю! увлечения
молодости!..» Ну, доложу вам, я не вытерпел! «А вы, говорю, ваше превосходительство, верно и в ту пору канальей изволили быть!..» Так и ляпнул.
Все, что я в
молодости моей от умных людей с кафедры слышал, все это только раззадорило меня или, лучше сказать, чувственно растревожило
мои нервы…
Много мне стоило слез, чтобы женскую слабость
мою преодолеть, однако я ее не пересилила и, по
молодости моей, не устояла против соблазна.
Мы бросились друг другу в объятия; но тут я еще больше убедился, что
молодость моя прошла безвозвратно, потому что, несмотря на радость свидания, я очень хорошо заметил, что губы Лузгина были покрыты чем-то жирным, щеки по местам лоснились, а в жидких бакенбардах запутались кусочки рубленой капусты. Нет сомнения, что будь я помоложе, это ни в каком случае не обратило бы
моего внимания.
Конечно, Баттенберг может сказать:
моему возвращению рукоплескали. Но таких ли рукоплесканий я был свидетелем в
молодости! Приедешь, бывало, в Михайловский театр, да выйдет на сцену Луиза Майер в китайском костюме (водевиль «La fille de Dominique»), да запоет...
— Ничего,
мой друг, веселись! это свойственно
молодости, — поощряет Сережу mon oncle, — еще будет время остепениться… Когда я был молод, то княгиня Любинская называла меня le demon de la nuit… [ночным демоном… (франц.)] He спалось и мне тогда ночи напролет; зато теперь крепко спится.
Видимо, что это был для
моего героя один из тех жизненных щелчков, которые сразу рушат и ломают у
молодости дорогие надежды, отнимают силу воли, силу к деятельности, веру в самого себя и делают потом человека тряпкою, дрянью, который видит впереди только необходимость жить, а зачем и для чего, сам того не знает.
Фоминишна. Уж пореши ты ее нужду, Устинья Наумовна! Ишь ты, девка-то измаялась совсем, да ведь уж и время, матушка. Молодость-то не бездонный горшок, да и тот, говорят, опоражнивается. Я уж это по себе знаю. Я по тринадцатому году замуж шла, а ей вот через месяц девятнадцатый годок минет. Что томить-то ее понапрасну! Другие в ее пору давно уж детей повывели. То-то, мать
моя, что ж ее томить-то!
— Так вот что! — проговорила она, наконец, уныло. — Ну,
мой друг, бог с тобой! поезжай, уж если тебя так тянет отсюда: я не удерживаю! По крайней мере не скажешь, что мать заедает твою
молодость и жизнь.
— О нет!.. Мне очень скучно вдруг сделалось. Вспомнила я Джиован'Баттиста… свою
молодость… Потом, как это все скоро прошло. Стара я становлюсь, друг
мой, — и не могу я никак с этим помириться. Кажется, сама я все та же, что прежде… а старость — вот она… вот она! — На глазах фрау Леноры показались слезинки. — Вы, я вижу, смотрите на меня да удивляетесь… Но вы тоже постареете, друг
мой, и узнаете, как это горько!
— Джиован'Баттиста, муж
мой, был человек благоразумный — и если он в
молодости увлекался…