Неточные совпадения
Чем ближе подходили к месту, тем пуще приставал
народ, и сошлось наконец нас чуть не два ста человек, все спешивших лобызать святые и целокупные
мощи великих обоих чудотворцев Аникия и Григория.
Война горьким опытом своим научает тому, что
народ должен стяжать себе положительную силу и
мощь, чтобы осуществить свою миссию в мире.
Но это есть неверие в духовную
мощь русского
народа.
Государство должно стать внутренней силой русского
народа, его собственной положительной
мощью, его орудием, а не внешним над ним началом, не господином его.
Вы — ответственный редактор
«Русской мысли» — важный пост!
В жизни — мысль великий фактор,
В ней
народов мощь и рост.
Но она — что конь упрямый:
Нужен верный ездовой,
Чтоб он ровно шел и прямо,
Не мечася, как шальной.
Русский дух им должен править:
Есть у вас он, то легко
Вам журнал свой и прославить,
И поставить высоко.
Началось у нас солнце красное от светлого лица божия; млад светёл месяц от грудей его; звезды частые от очей божиих; зори светлыя от риз его; буйны ветры-то — дыханье божее; тучи грозныя — думы божии; ночи темныя от опашня его! Мир-народ у нас от Адамия; от Адамовой головы цари пошли; от
мощей его князи со боярами; от колен крестьяне православные; от того ж начался и женский пол!
Народ когда-то точно исповедовал нечто подобное тому, что исповедует теперь церковь, хотя далеко не то же самое (в
народе, кроме этого изуверства икон, домовых,
мощей и семиков с венками и березками, всегда было еще глубокое нравственное жизненное понимание христианства, которого никогда не было во всей церкви, а встречалось только в лучших представителях ее); но
народ, несмотря на все препятствия, которые в этом ставило ему государство и церковь, давно уже пережил в лучших представителях своих эту грубую степень понимания, что он и показывает самозарождающимися везде рационалистическими сектами, которыми кишит теперь Россия и с которыми так безуспешно борются теперь церковники.
Внушение
народу этих чуждых ему, отжитых и не имеющих уже никакого смысла для людей нашего времени формул византийского духовенства о троице, о божией матери, о таинствах, о благодати и т. п. составляет одну часть деятельности русской церкви; другую часть ее деятельности составляет деятельность поддержания идолопоклонства в самом прямом смысле этого слова: почитания святых
мощей, икон, принесения им жертв и ожидания от них исполнения желаний.
Я посылал тогда нарочно в Углич,
И сведано, что многие страдальцы
Спасение подобно обретали
У гробовой царевича доски.
Вот мой совет: во Кремль святые
мощиПеренести, поставить их в соборе
Архангельском;
народ увидит ясно
Тогда обман безбожного злодея,
И
мощь бесов исчезнет яко прах.
Бесчисленно кружится
народ около
мощей, чудотворных икон, купается в источниках — и всюду ищет только самозабвения.
Ехали орловские купцы через Ливны и через Елец, претерпевая большие затруднения, и совершенно измучились, пока достигли к угоднику. Но улучить «первый случай» у угодника оказалось невозможным.
Народу собралась такая область, что и думать нечего было протолкаться в храм, ко всенощной под «открытный день», когда, собственно, и есть «первый случай», — то есть когда от новых
мощей исходит самая большая сила.
Пусть почувствуют, что великому, славному, здоровому русскому
народу, а не им, тараканьим
мощам, принадлежит решающее властное слово!
Да узнают все
народы наши, как велика наша
мощь и как беззакатна наша слава! Да стекутся все
народы к ногам нашим, как песчинки, гонимые ветром пустыни! Да растерзают львы наши всех подлых врагов! И тогда мы поразим мир деяниями нашими; мы воздвигнем пирамиды превыше пирамид отца нашего; мы построим храмы величавее храма Сети. Так сказал нам Аммон, великий бог и отец наш; так говорит вам возлюбленный Аммона Узирмари-Сотпунири, сын Ра, Рамсизу-Миамун.
Теперь ему сказалась в ней нравственная
мощь и великая, всепроникающая сила страстной любви к своей родине, к свободе, к
народу своему, — сила, освященная страданием и даже кровью.
На балкон, в сопровождении Государыни Императрицы, выходил Тот, от Кого зависела и честь, и
мощь, и слава великой родины русского
народа…
Не мог он слиться душой со всем этим
народом, напиравшим на то место, где покоятся
мощи преподобного Сергия.
В известном смысле это продолжает выть верным и для советского коммунистического государства, где интересы
народа приносятся в жертву
мощи и организованности советского государства.
Растроганный
народ начал молиться почивающим в храме
мощам святителя Никиты, печерского затворника; благоверного князя Владимира Ярославича и святой благоверной княгини Анны, матери его; приложился к Евангелию, писанному святым Пименом, и иконам Всемилостивого Спаса и премудрости Божьей — Петра и Павла, затем вышел на паперть, поклонился праху архиерея Иоакима и, освобожденный и успокоенный пастырским словом, мирно разошелся по домам.
С какою-то особою силою укрепляется в душе вера в
мощь русского
народа, сыны которого с таким, не только спокойным, но прямо радостным настроением идут помериться силами с врагами своего отечества, положить, если нужно, за последнее свои головы.
Растроганный
народ начал молиться почивающим в храме
мощам: святителя Никиты, печерского затворника, благоверной княгини Анны, матери его, приложился к Евангелию, писанному святым Пименом, и иконам Всемилостивого Спаса и Премудрости Божией — Петра и Павла, затем вышел на паперть, поклонился праху архиерея Иоакима и, освеженный и успокоенный пастырским словом, мирно разошелся по домам.
Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда негодное оружие пьяному сброду, то поднимал образà, то запрещал Августину вывозить
мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на 136 подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал
народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это
народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г-жу Обер-Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт-директора Ключарева; то сбирал
народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтоб отделаться от этого
народа, отдавал ему на убийство человека, и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по-французски стихи о своем участии в этом деле, [Je suis né Tartare. Je voulus être Romain. Les Français m’appelèrent barbare. Les Russes — Georges Dandin.