Неточные совпадения
— Капитан Копейкин, — сказал почтмейстер, открывший свою табакерку только вполовину, из боязни, чтобы кто-нибудь из соседей не запустил туда своих пальцев, в чистоту которых он
плохо верил и даже имел обыкновение приговаривать: «Знаем, батюшка: вы пальцами своими,
может быть, невесть в какие места наведываетесь, а табак вещь, требующая чистоты».
Раскольников начал понимать, что он,
может быть,
плохо сделал, уговорив перенести сюда раздавленного.
— Не понимаю.
Был у немцев такой пастор… Штекер, кажется, но — это не похоже. А впрочем, я
плохо осведомлен,
может, и похоже. Некоторые… знатоки дела говорят: повторение опыта Зубатова, но в размерах более грандиозных. Тоже как будто неверно. Во всяком случае — замечательно! Я как раз еду на проповедь попа, — не хотите ли?
—
Плохо?
Может быть. Но я не
могу поощрять почтительным молчанием варварские искажения.
Сектантством она очень интересовалась, да, но я
плохо знаю это движение, на мой взгляд — все сектанты, за исключением,
может быть, бегунов, то
есть анархистов, — богатые мужики и только.
— Это —
плохо, я знаю.
Плохо, когда человек во что бы то ни стало хочет нравиться сам себе, потому что встревожен вопросом: не дурак ли он? И догадывается, что ведь если не дурак, тогда эта игра с самим собой, для себя самого,
может сделать человека еще хуже, чем он
есть. Понимаете, какая штука?
— И, кроме того, Иноков пишет невозможные стихи, просто, знаете, смешные стихи. Кстати, у меня накопилось несколько аршин стихотворений местных поэтов, — не хотите ли посмотреть?
Может быть, найдете что-нибудь для воскресных номеров. Признаюсь, я
плохо понимаю новую поэзию…
— Мне кажется, что все, что я уже знаю, — не нужно знать. Но все-таки я попробую учиться, — слышал он задумчивые слова. — Не в Москве, суетливой, а,
может быть, в Петербурге. А в Париж нужно ехать, потому что там Алина и ей —
плохо. Ты ведь знаешь, что я люблю ее…
— Да, именно! Когда я плакал, да! Вы,
может быть, думаете, что я стыжусь этих слез? Вы
плохо думаете.
— Какое «только»: изжога мучит. Ты послушал бы, что давеча доктор сказал. «За границу, говорит, ступайте, а то
плохо: удар
может быть».
Прибавлю, однако, что я кончил гимназический курс в последнем году
плохо, тогда как до седьмого класса всегда
был из первых, а случилось это вследствие той же идеи, вследствие вывода,
может быть ложного, который я из нее вывел.
Я попросил его перейти к делу; все дело, как я и предугадал вполне, заключалось лишь в том, чтоб склонить и уговорить князя ехать просить окончательной помощи у князя Николая Ивановича. «Не то ведь ему очень, очень
плохо может быть, и не по моей уж воле; так иль не так?»
— Стыдно, позорно
было бы не оправдать! — восклицал чиновник. — Пусть он убил, но ведь отец и отец! И наконец, он
был в таком исступлении… Он действительно
мог только махнуть пестом, и тот повалился.
Плохо только, что лакея тут притянули. Это просто смешной эпизод. Я бы на месте защитника так прямо и сказал: убил, но не виновен, вот и черт с вами!
Пока Ермолай ходил за «простым» человеком, мне пришло в голову: не лучше ли мне самому съездить в Тулу? Во-первых, я, наученный опытом,
плохо надеялся на Ермолая; я послал его однажды в город за покупками, он обещался исполнить все мои поручения в течение одного дня — и пропадал целую неделю, пропил все деньги и вернулся пеший, — а поехал на беговых дрожках. Во-вторых, у меня
был в Туле барышник знакомый; я
мог купить у него лошадь на место охромевшего коренника.
В это блистательное время Марья Гавриловна жила с матерью в *** губернии и не видала, как обе столицы праздновали возвращение войск. Но в уездах и деревнях общий восторг,
может быть,
был еще сильнее. Появление в сих местах офицера
было для него настоящим торжеством, и любовнику во фраке
плохо было в его соседстве.
— Когда я жила с матушкой… я думала, отчего это никто не
может знать, что с ним
будет; а иногда и видишь беду — да спастись нельзя; и отчего никогда нельзя сказать всей правды?.. Потом я думала, что я ничего не знаю, что мне надобно учиться. Меня перевоспитать надо, я очень дурно воспитана. Я не умею играть на фортепьяно, не умею рисовать, я даже шью
плохо. У меня нет никаких способностей, со мной, должно
быть, очень скучно.
Ученье шло
плохо, без соревнования, без поощрений и одобрений; без системы и без надзору, я занимался спустя рукава и думал памятью и живым соображением заменить труд. Разумеется, что и за учителями не
было никакого присмотра; однажды условившись в цене, — лишь бы они приходили в свое время и сидели свой час, — они
могли продолжать годы, не отдавая никакого отчета в том, что делали.
— И не злодей, а привычка у тебя пакостная; не
можешь видеть, где
плохо лежит. Ну, да
будет. Жаль, брат, мне тебя, а попадешь ты под суд — верное слово говорю. Эй, кто там! накрывайте живее на стол!
Только арифметика давалась
плохо, потому что тут я сам себе помочь не
мог, а отец Василий по части дробей тоже
был не особенно силен.
Может быть, именно вследствие этих моих свойств мне всегда казалось, что меня
плохо понимают, не понимают главного.
— Зачем они женятся? Что? Разве это необходимо для каждого русского купца? А впрочем,
может быть, я
плохо понимаю по-русску?
Полтора месяца ярмарки не
могли накормить на весь год, и очень много почтенных домохозяев «прирабатывали на реке» — ловили дрова и бревна, унесенные половодьем, перевозили на дощаниках мелкий груз, но главным образом занимались воровством с барж и вообще — «мартышничали» на Волге и Оке, хватая всё, что
было плохо положено.
Впрочем,
может быть, это охота невольная и он летит по ветру вследствие устройства своих небольших крыльев, слабости сил и полета, который всегда наводил на меня сомнение: как
может эта птичка, так тяжело, неловко и
плохо летающая, переноситься через огромное пространство и даже через море, чтобы провесть зиму в теплом климате?
В каждой гневливой выходке Аглаи (а она гневалась очень часто) почти каждый раз, несмотря на всю видимую ее серьезность и неумолимость, проглядывало столько еще чего-то детского, нетерпеливо школьного и
плохо припрятанного, что не
было возможности иногда, глядя на нее, не засмеяться, к чрезвычайной, впрочем, досаде Аглаи, не понимавшей, чему смеются, и «как
могут, как смеют они смеяться».
Мне самому за него как-то неловко; хорошо, если эта,
может быть, мнимая неловкость его не коснется, — иначе
будет ему
плохо…
Пришла пора идти купаться в Тобол. Это одно из самых приятных развлечений. У нас
есть ванна, но как-то
плохо устроена. Пришлите мне рисунок и разрез чего-нибудь порядочного в этом роде, чтоб она
была разделена на две половины и
была устроена на барке, а не на плоту, где с ящиком как-то неудобно.
Может быть, мы весной справим новую купальню. Это для всего города приятно. Одна половина
будет мужская, а другая — женская. Плавать я не умею, хоть в Лицее нас учили, и потому я барахтаюсь в ванне. Прощайте.
Жар тропический. Я с ним
плохо лажу; оттого,
может быть, и не успею исписать столько листков, сколько хотелось бы.
После этого разговора, при котором Райнер казался несколько взволнованным, его против обыкновения не
было видно около недели, и он очень
плохо мог рассказать, где он все это время исчезал и чем занимался.
Это
был человек гениальный в своем деле; но как
мог образоваться такой человек у моего покойного дедушки,
плохо знавшего грамоте и ненавидевшего всякие тяжбы?
—
Может быть, тебе жить у них
было плохо?
Добров сел, потупился и начал
есть, беря рукою хлеб — как берут его обыкновенно крестьяне. Все кушанья
были, видимо, даровые: дареная протухлая соленая рыба от торговца съестными припасами в соседнем селе, наливка, настоенная на даровом от откупщика вине, и теленок от соседнего управляющего (и теленок, должно
быть, весьма
плохо выкормленный), так что Павел дотронуться ни до чего не
мог: ему казалось, что все это так и провоняло взятками!
— Знаешь что, Дмитрий, — сказал я моему другу, подходя ближе к Вареньке, так чтобы она
могла слышать то, что я
буду говорить, — я нахожу, что ежели бы не
было комаров, и то ничего хорошего нет в этом месте, а уж теперь, — прибавил я, щелкнув себя по лбу и действительно раздавив комара, — это совсем
плохо.
— Прекрасно! Вы поняли, что со мной шутить
плохо и
были очень покладисты, и я вас за это хвалю. Вы поняли, что вам меня нельзя так подкидывать, потому что голод-то ведь не свой брат, и голодая-то мало ли кто что
может припомнить? А у Термосесова память первый сорт и сметка тоже водится: он еще, когда вы самым красным революционером
были, знал, что вы непременно свернете.
Ветер шевелил обои. Они шуршали тихим, зловещим шелестом, и легкие полутени скользили по их пестрым узорам. «Соглядатай прячется там, за этими обоями», — думал Передонов. «Злые люди! — думал он, тоскуя, — недаром они наложили обои на стену так неровно, так
плохо, что за них
мог влезть и прятаться злодей, изворотливый, плоский и терпеливый. Ведь
были и раньше такие примеры».
Что это значит? Я
плохо,
может быть, говорю?
Едва Нину оставил Свежевский, как к ней подбежал сорный студент, за ним еще кто-то. Бобров танцевал
плохо, да и не любил танцевать. Однако ему пришло в голову пригласить Нину на кадриль. «
Может быть, — думал он, — мне удастся улучить минуту для объяснения». Он подошел к ней, когда она, только что сделав два тура, сидела и торопливо обмахивала веером пылавшее лицо.
Старик обожал себя; из его слов всегда выходило так, что свою покойную жену и ее родню он осчастливил, детей наградил, приказчиков и служащих облагодетельствовал и всю улицу и всех знакомых заставил за себя вечно бога молить; что он ни делал, все это
было очень хорошо, а если у людей
плохо идут дела, то потому только, что они не хотят посоветоваться с ним; без его совета не
может удаться никакое дело.
— Эта встреча
плохо отозвалась на судьбе Лукино, — его отец и дядя
были должниками Грассо. Бедняга Лукино похудел, сжал зубы, и глаза у него не те, что нравились девушкам. «Эх, — сказал он мне однажды, —
плохо сделали мы с тобой. Слова ничего не стоят, когда говоришь их волку!» Я подумал: «Лукино
может убить».
Было жалко парня и его добрую семью. А я — одинокий, бедный человек. Тогда только что померла моя мать.
— Подожди! Честное слово — я не так виноват, как ты думаешь! Ведь я хожу
плохо,
быть может, я толкнул его тогда, — но тут не
было злого намерения, нет, поверь! Я гораздо более виновен в том, что хотел испортить руку, которою ты ударила меня…
Муж Катерины, молодой Кабанов, хоть и много терпит от старой Кабанихи, но все же он независимее: он
может и к Савелу Прокофьичу
выпить сбегать, он и в Москву съездит от матери и там развернется на воле, а коли
плохо ему уж очень придется от старухи, так
есть на ком вылить свое сердце — он на жену вскинется…
— Не видал! — согласился Фома и, помолчав, нерешительно сказал: —
Может, лучше и нет… Она для меня — очень нужна! — задумчиво и тихо продолжал он. — Боюсь я ее, — то
есть не хочу я, чтобы она обо мне
плохо думала… Иной раз — тошно мне! Подумаешь — кутнуть разве, чтобы все жилы зазвенели? А вспомнишь про нее и — не решишься… И во всем так — подумаешь о ней: «А как она узнает?» И побоишься сделать…
— То и зазнается, что ты учишься
плохо, а он всегда помогает тебе… Он — умный… А что бедный, так — разве в этом он виноват? Он
может выучиться всему, чему захочет, и тоже
будет богат…
У соседей кузнеца
была слепая девочка Таня. Евсей подружился с нею, водил её гулять по селу, бережно помогал ей спускаться в овраг и тихим голосом рассказывал о чём-то, пугливо расширяя свои водянистые глаза. Эта дружба
была замечена в селе и всем понравилась, но однажды мать слепой пришла к дяде Петру с жалобой, заявила, что Евсей напугал Таню своими разговорами, теперь девочка не
может оставаться одна, плачет, спать стала
плохо, во сне мечется, вскакивает и кричит.
Редька
был непрактичен и
плохо умел соображать; набирал он работы больше, чем
мог исполнить, и при расчете тревожился, терялся и потому почти всегда бывал в убытке.
— Плохо-то,
плохо! Конечно, что на первых порах слова родительские им покажутся неприятными, ну, а потом, как обдумаются, так,
может быть, и сделают по-ихнему; я, вы знаете, для вас делал в этом отношении, сколько только
мог, да и вперед — к-ха!.. — что-нибудь сделаю, — не откажитесь уж и вы, по пословице: долг платежом красен!
В университетах наших очень
плохо учат, но там
есть какой-то научный запах; там человек, по крайней мере,
может усвоить некоторые приемы, как потом образовать самого себя; но у нас и того не
было.
— Ты, кажется, очень
плохо едешь, — заметил Рудин, — мы с самого утра тащимся и никак доехать не
можем. Ты бы хоть
спел что-нибудь.
Мало-помалу я совсем развлекся, и хотя Иван Ипатыч месяца через три нанял для нас студента, кончившего курс в духовной семинарии, Гурья Ивлича Ласточкина, очень скромного и знающего молодого человека, с которым я
мог бы очень хорошо заниматься, но я до самой весны, то
есть до времени отъезда Елагиных в деревню, учился очень
плохо.
Но когда остались вдвоем и попробовали заснуть — Саша на лавке, матрос на полу, — стало совсем
плохо: шумел в дожде лес и в жуткой жизни своей казался подстерегающим, полным подкрадывающихся людей; похрипывал горлом на лавке Колесников,
может быть, умирал уже — и совсем близко вспомнились выстрелы из темноты, с яркостью галлюцинации прозвучали в ушах.
— Дигэ… — Ганувер на мгновение закрыл глаза. — Все равно Дигэ лучше других, она,
может быть, совсем хороша, но я теперь
плохо вижу людей. Я внутренне утомлен. Она мне нравится.