Неточные совпадения
Он шел через террасу и смотрел на выступавшие две звезды на потемневшем уже небе и вдруг вспомнил: «Да, глядя на небо, я думал о том, что свод, который я вижу, не
есть неправда, и при этом что-то я не додумал, что-то я скрыл от себя, — подумал он. — Но что бы там ни
было, возражения не
может быть. Стоит подумать, — и всё разъяснится!»
—
Неправда, не лгу!.. — вскричала Дунечка, теряя все хладнокровие, — я не выйду за него, не
быв убеждена, что он ценит меня и дорожит мной; не выйду за него, не
быв твердо убеждена, что сама
могу уважать его.
То, что пишет Петр Петрович в этом письме… и что мы предполагали с тобой, —
может быть,
неправда, но вы вообразить не
можете, Дмитрий Прокофьич, как он фантастичен и, как бы это сказать, капризен.
—
Может быть, это —
неправда, но — хорошо! — сказала Алина, встав, осматривая себя в зеркале, как чиновник, которому надо представляться начальству. Клим спросил...
—
Неправда! Я — совершенно трезв. Я,
может быть, самый трезвый человек в России…
— Все собрались, тут
пели, играли другие, а его нет; maman два раза спрашивала, что ж я, сыграю ли сонату? Я отговаривалась, как
могла, наконец она приказала играть: j’avais le coeur gros [на сердце у меня
было тяжело (фр.).] — и села за фортепиано. Я думаю, я
была бледна; но только я сыграла интродукцию, как вижу в зеркале — Ельнин стоит сзади меня… Мне потом сказали, что будто я вспыхнула: я думаю, это
неправда, — стыдливо прибавила она. — Я просто рада
была, потому что он понимал музыку…
—
Неправда, Альфонсинка — шпион, Ламберт — шпион!
Может быть, вы сами — тоже шпион! А Альфонсинка приходила у меня что-нибудь украсть.
Мы
можем сказать про человека, что он чаще бывает добр, чем зол, чаще умен, чем глуп, чаще энергичен, чем апатичен, и наоборот; но
будет неправда, если мы скажем про одного человека, что он добрый или умный, а про другого, что он злой или глупый.
Но мировой Город не
может погибнуть, он нужен миру, в нем нерв нового свободного человечества с его добром и его злом, с его правдой и его
неправдой, в нем пульсирует кровь Европы, и она обольется кровью, если Парижу
будет нанесен удар.
Был же он великий святой и
неправды ей поведать не
мог.
«Матушка, кровинушка ты моя, воистину всякий пред всеми за всех виноват, не знают только этого люди, а если б узнали — сейчас
был бы рай!» «Господи, да неужто же и это
неправда, — плачу я и думаю, — воистину я за всех,
может быть, всех виновнее, да и хуже всех на свете людей!» И представилась мне вдруг вся правда, во всем просвещении своем: что я иду делать?
— Да
неправда же,
неправда, это не
может быть! Это он со злобы на меня клевещет… Он не
мог видеть… Я не выбегал из двери, — задыхался Митя.
— Знаю, что наступит рай для меня, тотчас же и наступит, как объявлю. Четырнадцать лет
был во аде. Пострадать хочу. Приму страдание и жить начну.
Неправдой свет пройдешь, да назад не воротишься. Теперь не только ближнего моего, но и детей моих любить не смею. Господи, да ведь поймут же дети,
может быть, чего стоило мне страдание мое, и не осудят меня! Господь не в силе, а в правде.
— Неужели вы думаете, — прибавил я, — что
есть немцы, которые хотят отдать Венецию и квадрилатер?
Может, еще Венецию, — вопрос этот слишком на виду,
неправда этого дела очевидна, аристократическое имя действует на них; а вы поговорите о Триесте, который им нужен для торговли, и о Галиции или Познани, которые им нужны для того, чтоб их цивилизовать.
Все это опять падало на девственную душу, как холодные снежинки на голое тело… Убийство Иванова казалось мне резким диссонансом. «
Может быть,
неправда?..» Но над всем преобладала мысль: значит, и у нас
есть уже это… Что именно?.. Студенчество, умное и серьезное, «с озлобленными лицами», думающее тяжкие думы о бесправии всего народа… А при упоминании о «генералах Тимашевых и Треповых» в памяти вставал Безак.
Над разговорами этими носилось невысказываемое,
может быть даже несознанное ощущение чьей-то вины, какой-то крупной
неправды…
—
Может, за то бил, что
была она лучше его, а ему завидно. Каширины, брат, хорошего не любят, они ему завидуют, а принять не
могут, истребляют! Ты вот спроси-ка бабушку, как они отца твоего со света сживали. Она всё скажет — она
неправду не любит, не понимает. Она вроде святой, хоть и вино
пьет, табак нюхает. Блаженная, как бы. Ты держись за нее крепко…
А Лаврецкий опять не спал всю ночь. Ему не
было грустно, он не волновался, он затих весь; но он не
мог спать. Он даже не вспоминал прошедшего времени; он просто глядел в свою жизнь: сердце его билось тяжело и ровно, часы летели, он и не думал о сне. По временам только всплывала у него в голове мысль: «Да это
неправда, это все вздор», — и он останавливался, поникал головою и снова принимался глядеть в свою жизнь.
— Да
может быть, это еще и
неправда, — прибавила Лиза.
Может быть, это
было и
неправда, на фабрике мало ли что болтают, но Наташка все-таки боялась ласковой Аннушки, как огня.
Доктор брал десятую часть того, что он
мог бы взять на своем месте, и не шел в стачки там, где другим
было нужно покрыть его медицинскою подписью свою юридически-административную
неправду.
— Доказательств! — вскричала Наташа, быстро приподымаясь с кресел, — вам доказательств, коварный вы человек! Вы не
могли, не
могли действовать иначе, когда приходили сюда с вашим предложением! Вам надо
было успокоить вашего сына, усыпить его угрызения, чтоб он свободнее и спокойнее отдался весь Кате; без этого он все бы вспоминал обо мне, не поддавался бы вам, а вам наскучило дожидаться. Что, разве это
неправда?
— Ах, Наташа, да,
может быть, это все
неправда, только слухи одни. Ну, где ему, такому еще мальчику, жениться!
Оставим в стороне"проклинания
неправды"и"попрания права"; пусть
будут эти слова пустыми цветами красноречия, которые в людях,"стремящихся к материальному преобладанию",
могут возбудить только веселый смех.
Ровно в 17 я
был на лекции. И тут почему-то вдруг понял, что сказал старухе
неправду: I
была там теперь не одна.
Может быть, именно это — что я невольно обманул старуху — так мучило меня и мешало слушать. Да, не одна: вот в чем дело.
— Скажу, примерно, хошь про себя, — продолжал Пименыч, не отвечая писарю, — конечно, меня господь разумением выспренним не одарил, потому как я солдат и, стало
быть, даров прозорливства взять мне неоткуда, однако истину от
неправды и я различить
могу… И это именно так, что бывают на свете такие угодные богу праведники и праведницы, которые единым простым своим сердцем непроницаемые тайны проницаемыми соделывают, и в грядущее, яко в зерцало, очами бестелесными прозревают!
— Не
может быть! Нет!.. Какая оке эта она!.. Я не думала этого… Нет, это, верно,
неправда.
— Гм! Это,
может быть, и
неправда. По крайней мере вы бы записывали и запоминали такие слова, знаете, в случае разговора… Ах, Степан Трофимович, я с вами серьезно, серьезно ехала говорить!
Оставшись одна, она действительно принялась сочинять ответ мужу, но оказалось, что в ответе этом наговорила ему гораздо более резких выражений, чем
было в письме Тулузова: она назвала даже Ченцова человеком негодным, погубившим себя и ее, уличала его, что об Аксюте он говорил все
неправду; затем так запуталась в изложении своих мыслей и начала писать столь неразборчивым почерком, что сама не
могла ни понять, ни разобрать того, что написала, а потому, разорвав с досадой свое сочинение, сказала потом Тулузову...
Егор Егорыч ничего не
мог разобрать: Людмила, Москва, любовь Людмилы к Ченцову, Орел, Кавказ — все это перемешалось в его уме, и прежде всего ему представился вопрос, правда или нет то, что говорил ему Крапчик, и он хоть кричал на того и сердился, но в то же время в глубине души его шевелилось, что это не совсем невозможно, ибо Егору Егорычу самому пришло в голову нечто подобное, когда он услыхал от Антипа Ильича об отъезде Рыжовых и племянника из губернского города; но все-таки, как истый оптимист,
будучи более склонен воображать людей в лучшем свете, чем они
были на самом деле, Егор Егорыч поспешил отклонить от себя эту злую мысль и почти вслух пробормотал: «Конечно,
неправда, и доказательство тому, что, если бы существовало что-нибудь между Ченцовым и Людмилой, он не ускакал бы на Кавказ, а оставался бы около нее».
Сатана не
может быть изгнан сатаною,
неправда не
может быть очищена
неправдою, и зло не
может быть побеждено злом.
Это
была неправда, это
была вопиющая клевета. Но тем не менее, как ни обдумывали мы свое положение, никакого другого выхода не находили, кроме одного: да, мы, именно мы одни обязываемся «трепетать»! Мы «злые», лишь по недоразумению восхитившие наименование «добрых». Мы волки в овечьей шкуре. Мы — «красные». На нас прежде всего должно обрушиться веяние времени, а затем,
быть может, задеть на ходу и других…
— Не знаю…
Может,
есть, — ответил Ярмола с прежним равнодушием и опять нагнулся к печке. — Старые люди говорят, что
были когда-то…
Может, и
неправда…
Во мне вселенная и, следовательно, во мне же вся правда и вся
неправда целого мира; а если это во мне, то я
могу быть хозяином того и другого.
Теперь Гордей Евстратыч боялся всех городских людей как огня и по-своему решился спасти от них последние крохи. Он начисто объяснил свое положение дел Татьяне Власьевне, а также и то, что адвокаты выжмут из него всеми правдами и
неправдами последние денежки, поэтому он лучше отдаст их на сохранение ей: со старухи адвокатам нечего
будет сорвать, потому какие у ней
могут быть деньги.
Варвара Михайловна (сильно).
Неправда! Не верю я вам! Все это только жалобные слова! Ведь не
могу же я переложить свое сердце в вашу грудь… если я сильный человек! Я не верю, что где-то вне человека существует сила, которая
может перерождать его. Или она в нем, или ее нет! Я не
буду больше говорить… в душе моей растет вражда…
Про господина Пищалкина и говорить нечего; ему непременно, со временем, крестьяне его участка поднесут серебряный кубок в виде арбуза, а
может быть, и икону с изображением его ангела, и хотя он им скажет в своей благодарственной речи, что он не заслуживает подобной чести, но это он
неправду скажет: он ее заслуживает.
Следовательно, и произведения его должны создаваться под влиянием этих естественных, правильных потребностей натуры; сознание нормального порядка вещей должно
быть в нем ясно и живо, идеал его прост и разумен, и он не отдаст себя на служение
неправде и бессмыслице, не потому, чтобы не хотел, а просто, потому, что не
может, — не выйдет у него ничего хорошего, если он и вздумает понасиловать свой талант.
— А ты этого не замечай себе, Илюша! — посоветовал дед, беспокойно мигая глазами. — Ты так гляди, будто не твоё дело.
Неправду разбирать — богу принадлежит, не нам! Мы не
можем. А он всему меру знает!.. Я вот, видишь, жил-жил, глядел-глядел, — столько
неправды видел — сосчитать невозможно! А правды не видал!.. Восьмой десяток мне пошёл однако… И не
может того
быть, чтобы за такое большое время не
было правды около меня на земле-то… А я не видал… не знаю её!..
—
Неправда, и — протестую! Свобода нужна честным людям не для того, чтобы душить друг друга, но чтобы каждый
мог защищать себя от распространённого насилия нашей беззаконной жизни! Свобода — богиня разума, и — довольно уже
пили нашу кровь! Я протестую! Да здравствует свобода!
Он, вероятно,
мог быть хорошим проповедником, утешителем и наставником страждущего человечества, которому он с раннего детства привык служить под руководством своей матери и которое оставалось ему навсегда близким и понятным; к людским
неправдам и порокам он
был снисходителен не менее своей матери, но страстная религиозность его детских лет скоро прошла в доме дяди.
— Нет, граф, это
неправда, этого
быть не
может.
Прибыльщики обыкновенно
были злополучными жертвами этих игр: один из них, например, никак не
мог сказать «три правды и три
неправды»; другой, обязанный указать три вещи царства растительного и три царства животного, относил к царству растительному свои волосы, потому что они растут, и т. п.
Прежде еще
были у меня колебания, я говорил себе: «а
может быть, это
неправда,
может быть, я ошибаюсь», теперь уж этого не
было.
— Я не узнал тебя!.. Так это
был ты, мой друг? Как я рада!.. Теперь ты не
можешь ни в чем упрекать меня…
Неправда ли, мы поравнялись с тобою?.. Ты также, покрытый кровью, лежал у ног моих — помнишь, когда я шла от венца с моим мужем?..
— Представь себе: он вздумал меня расспрашивать; я пустился ему лгать что
есть мочи, и этот грубиян осмелился сказать мне в глаза, что я говорю
неправду…
Хотя какая-то темная догадка мелькала у меня в уме, что эта ложь
будет способствовать моему освобождению из гимназии, но я долго не
мог заснуть, смущаясь, что завтра должен сказать
неправду, которую и Василий Петрович и доктор сейчас увидят и уличат меня.
Не
может быть!
Неправда! Сон!
Не он стоит из камня предо мной —
Воображенье мне на ум приводит
Убитого отца! Прочь, призрак! Прочь!
Статуя стоит неподвижно. Молчание.
Спирается дыханье… Бьются жилы…
Рассудок мой туманится…
Всякое дело, содержащее в себе судьбу имения, чести и жизни гражданина, купно с решением судебным,
может быть известно всей беспристрастной публике; воздастся достойная хвала праведным судиям; возгнушаются честные сердца
неправдой судей бессовестных», и пр.
— Нет, я
неправду говорил, что не жалею прошлого; нет, я жалею, я плачу о той прошедшей любви, которой уж нет и не
может быть больше. Кто виноват в этом? не знаю. Осталась любовь, но не та, осталось ее место, но она вся выболела, нет уж в ней силы и сочности, остались воспоминания и благодарность, но…