Неточные совпадения
—
Зашел сказать, что сейчас уезжаю недели на три, на
месяц; вот ключ от моей комнаты, передайте Любаше; я
заходил к ней, но она спит. Расхворалась девица, — вздохнул он, сморщив серый лоб. — И — как не вовремя! Ее бы надо послать в одно место, а она вот…
— Некогда; вот в прошлом
месяце попались мне два немецких тома — Фукидид и Тацит. Немцы и того и другого чуть наизнанку не выворотили. Знаешь, и у меня терпения не хватило уследить за мелочью. Я зарылся, — а ей, говорит она, «тошно смотреть на меня»! Вот хоть бы ты
зашел. Спасибо, еще француз Шарль не забывает… Болтун веселый — ей и не скучно!
Вот, через
месяц, случилось мне быть в тех местах: дай, думаю,
зайду к этому деревянному, потешусь над ним.
— Теперь я нашла трех таких девушек. Ах, сколько я искала! Ведь я, мой миленький, уж
месяца три
заходила в магазины, знакомилась, — и нашла. Такие славные девушки. Я с ними хорошо познакомилась.
— Вы
заходите, мы вами займемся, — сказала, прощаясь с нею, Бертольди. — Бычков говорил, что у вас есть способности. Вам для вашего развития нужно близко познакомиться с Бычковым; он не откажется содействовать вашему развитию. Он талант. Его теперешнюю жену нельзя узнать, что он из нее сделал в четыре
месяца, а была совсем весталка.
Так прошло с
месяц после смерти ребенка. Раз Розанов получил неприятное известие от жены и, встревоженный,
зашел в семь часов вечера к Калистратовой, чтобы идти к Лизе.
—
Заходите еще когда-нибудь, господа, нас еще, говорят, только в будущем
месяце погонят, — и снова он как будто улыбнулся.
Пионер чуть не заплакал, провожая меня и товарища моего из острога, и когда мы потом, уже по выходе, еще целый
месяц жили в этом городе, в одном казенном здании, он почти каждый день
заходил к нам, так только, чтоб поглядеть на нас.
Но я не унялся; меня что-то тянуло к нему, и
месяц спустя я ни с того ни с сего сам
зашел к Горянчикову.
Въехав в кусты, Хаджи-Мурат и его нукеры слезли с лошадей и, стреножив их, пустили кормиться, сами же поели взятого с собой хлеба и сыра. Молодой
месяц, светивший сначала,
зашел за горы, и ночь была темная. Соловьев в Нухе было особенно много. Два было и в этих кустах. Пока Хаджи-Мурат с своими людьми шумел, въезжая в кусты, соловьи замолкли. Но когда затихли люди, они опять защелкали, перекликаясь. Хаджи-Мурат, прислушиваясь к звукам ночи, невольно слушал их.
Изорин спал поперек нар, один опорок свалился на пол. Так и не пришлось мне поговорить со старым товарищем по сцене: когда я
зашел через
месяц, его опять разыскали друзья и увезли.
— Я бы обязательно
зашел повидать вас и, кроме того, поблагодарить за милое письмо, что вы мне прислали на мой юбилей
месяц назад.
Ответ был сух и краток; в нем Тарас извещал, что через
месяц будет по делам на Волге и не преминет
зайти к отцу, если старик против этого действительно ничего не имеет.
Елена, выйдя от полковника со двора, чувствовала, что у ней колени подгибаются от усталости; но третий адрес, данный ей из конторы, был в таком близком соседстве от дома полковника, что Елена решилась и туда
зайти: оказалось, что это был маленький частный пансион, нуждающийся в учительнице музыки. Содержательница его, сморщенная старушонка в грязном чепце и грязно нюхающая табак, приняла Елену довольно сурово и объявила ей, что она ей больше десяти рублей серебром в
месяц не может положить.
Так, один раз в
месяц, бывало,
зайдет, и то только с тем, чтоб в театр пригласить.
Купили сукна очень хорошего — и немудрено, потому что об этом думали еще за полгода прежде и редкий
месяц не
заходили в лавки применяться к ценам; зато сам Петрович сказал, что лучше сукна и не бывает.
Жил Антон в слободе, в пустой горенке на чердачке, платя по полтине в
месяц, но держал там такие страшные вещи, что к нему никто не
заходил, кроме Голована.
Он будет мой:
Кто ж от меня его отгонит?
Но поздно…
месяц молодой
Зашел; поля покрыты мглой,
И сон меня невольно клонит…
Месяц ты красный,
зайди в мою клеть; а в моей клети ни дна, ни покрышки.
Ваничка. Не знаю; кажется, хорошо-с! Этта вот зайца так важно поддел; гоны четверы был от меня, так и срезал: все четыре лапки отшиб! Дичи нынче около нас очень мало стало-с! Полушубинские ребята всю перевели: им барин каждый
месяц по фунту пороху выдает, чтобы только стреляли, даже в наше болото
заходят: всех уток, подлецы, расшугали, — теперь ни одной нет!
— Погреться — это можно, — сказал Василий Андреич, — темнее не будет, а
месяц взойдет — посветлеет.
Зайдем, что ль, погреемся, Микит?
Этот Ефимович более всего зла мне нанес в полку, а с
месяц назад, раз и другой, будучи бесстыден,
зашел в кассу под видом закладов и, помню, с женой тогда начал смеяться.
Бьют их нещадно, стращают всеми страхами, держат в строжайших карцерах по
месяцу и более, сажают в сумасшедшие дома, в тюрьмы и, не сломив,
засылают людей куда-то на край земли, если не убьют.
— Не знаю…
Зайдите месяца… этак через два, через три…
Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник —
Пройдет,
зайдет и вновь оставит дом.
О всех ушедших грезит коноплянник
С широким
месяцем над голубым прудом.
Посидели они за углом. Затихло все; только слышно, овца перхает в закуте да низом вода по камушкам шумит. Темно; звезды высоко стоят на небе; над горой молодой
месяц закраснелся, кверху рожками
заходит. В лощинах туман, как молоко, белеется.
Прошло еще три
месяца — ответа нет. В конце марта я попросил Марусю
зайти в редакцию и взять рукопись обратно. Она
зашла. Ее встретил какой-то господин и сказал, что только что прочитал мою рукопись, что повесть замечательная, что в настоящее время редко приходится читать такие хорошие вещи…
В декабре
месяце, часу в десятом вечера, шел я от товарища домой по Ново-Дворянской улице, —
заходил отметить стихи из «Одиссеи», заданные для перевода.
Был декабрь
месяц, мы с братом собирались ехать на святки домой. Однажды в студенческой читальне просматриваю газету «Неделя». И вдруг в конце, в ответах редакции, читаю: «Петербург, Васильевский остров. В. В. С-вичу. Просим
зайти в редакцию». Это — мне.
Месяц назад я послал туда небольшой рассказ из детской жизни под заглавием «Мерзкий мальчишка».
Уж с
месяц, как все в эти места
захожу, тебя поджидая».
Он написал в Москву, и не прошло
месяца, как на окне его магазина были уже выставлены перья, карандаши, ручки, ученические тетрадки, аспидные доски и другие школьные принадлежности. К нему стали изредка
заходить мальчики и девочки, и был даже один такой день, когда он выручил рубль сорок копеек. Однажды опрометью влетела к нему девка в кожаных калошах; он уже раскрыл рот, чтобы сказать ей с презрением, что она ошиблась дверью, но она крикнула...
Привычка за два
месяца быть постоянно навеселе также сделала свое дело: он
заходил в рестораны, пока у него были большие деньги, ночевал в гостиницах, в тех гостиницах, в которых без прописки видов на жительство пускают только вдвоем, потом спустился до низков трактиров и ночлежных домов.
Скочил фельдфебель на резвые ноги, сообразил. А купеческий сын сел, — аж сундучок под им хрястнул… Солнце
заходит,
месяц всходит.
Карнеев, уже сделавшись послушником, несколько раз
заходил к Антону Михайловичу, но все попадал, что называется, не в час — то больной спал, то был в пароксизме. Спустя
месяц после похорон Лиды, Иван Павлович
зашел к Шатову и застал его в сознании.
После этого Андрей Андреевич стал держать почтовые и гербовые марки и кстати уж вексельную бумагу.
Месяцев через восемь (считая со дня открытия магазина) к нему
зашла одна дама, чтобы купить перьев.
Вот и
месяц величавый
Встал над тихою дубравой:
То из облака блеснет,
То за облако
зайдет;
С гор простерты длинны тени;
И лесов дремучих сени,
И зерцало зыбких вод,
И небес далекий свод
В светлый сумрак облеченны…
Спят пригорки отдаленны,
Бор заснул, долина спит…
Чу!.. полночный час звучит.