Неточные совпадения
Инспектор врачебной управы вдруг побледнел; ему представилось бог знает что: не разумеются ли под словом «мертвые души» больные, умершие в значительном количестве в лазаретах и в других
местах от повальной горячки, против которой не было взято надлежащих мер, и что Чичиков не есть ли подосланный чиновник из канцелярии генерал-губернатора для произведения тайного следствия.
Расспросивши подробно будочника, куда можно пройти ближе, если понадобится, к собору, к присутственным
местам, к
губернатору, он отправился взглянуть на реку, протекавшую посредине города, дорогою оторвал прибитую к столбу афишу, с тем чтобы, пришедши домой, прочитать ее хорошенько, посмотрел пристально на проходившую по деревянному тротуару даму недурной наружности, за которой следовал мальчик в военной ливрее, с узелком в руке, и, еще раз окинувши все глазами, как бы с тем, чтобы хорошо припомнить положение
места, отправился домой прямо в свой нумер, поддерживаемый слегка на лестнице трактирным слугою.
Говорю-с вам это по той причине, что генерал-губернатор особенно теперь нуждается в таких людях; и вы, мимо всяких канцелярских повышений, получите такое
место, где не бесполезна будет ваша жизнь.
У папеньки Катерины Ивановны, который был полковник и чуть-чуть не
губернатор, стол накрывался иной раз на сорок персон, так что какую-нибудь Амалию Ивановну, или, лучше сказать, Людвиговну, туда и на кухню бы не пустили…» Впрочем, Катерина Ивановна положила до времени не высказывать своих чувств, хотя и решила в своем сердце, что Амалию Ивановну непременно надо будет сегодня же осадить и напомнить ей ее настоящее
место, а то она бог знает что об себе замечтает, покамест же обошлась с ней только холодно.
В доме, против
места, где взорвали
губернатора, окно было заткнуто синей подушкой, отбит кусок наличника, неприятно обнажилось красное мясо кирпича, а среди улицы никаких признаков взрыва уже не было заметно, только слой снега стал свежее, белее и возвышался бугорком.
— Неудивительно, что вы соскучились, — заметил
губернатор, — сидя на одном
месте, удаляясь от общества… Нужно развлечение… Вот не хотите ли со мной прокатиться? Я послезавтра отправляюсь осматривать губернию…
В Петербурге есть и выправка, и надзор, и работа; в Петербурге можно получить
место прокурора, потом, со временем, и
губернатора, — это цель положительная.
— Посмотрите местность, — продолжал
губернатор, — есть красивые
места: вы поэт, наберетесь свежих впечатлений… Мы и по Волге верст полтораста спустимся… Возьмите альбом, будете рисовать пейзажи…
Места поочистились, некоторые из чиновников генерал-губернатора отправились вперед, и один из них, самый любезный и приятный из чиновников и людей, М. С. Волконский, быстро водворил меня и еще одного товарища в свою комнату.
Воцарилось глубочайшее молчание.
Губернатор вынул из лакированного ящика бумагу и начал читать чуть слышным голосом, но внятно. Только что он кончил, один старик лениво встал из ряда сидевших по правую руку, подошел к
губернатору, стал, или, вернее, пал на колени, с поклоном принял бумагу, подошел к Кичибе, опять пал на колени, без поклона подал бумагу ему и сел на свое
место.
Место видели: говорят, хорошо. С К. Н. Посьетом ездили: В. А. Римский-Корсаков, И. В. Фуругельм и К. И. Лосев.
Место отведено на левом мысу, при выходе из пролива на внутренний рейд. Сегодня говорили баниосам, что надо фрегату подтянуться к берегу, чтоб недалеко было ездить туда. Опять затруднения, совещания и наконец всегдашний ответ: «Спросим
губернатора».
Хоть кого из терпения выведут! «Спросите
губернатора: намерен ли он дать нам
место или нет? Чтоб завтра был ответ!» — были последние слова, которыми и кончилось заседание.
Наконец, узнав, что тогдашний
губернатор, сэр Бенджамен д’Урбан, прибыл с значительными силами в Гремстоун, они, в январе 1835 г., удалились в свои
места, не забыв унести все награбленное.
Баниосы спрашивали, что заключается в этой записочке, но им не сказали, так точно, как не объявили и
губернатору, куда и надолго ли мы идем. Мы все думали, что нас остановят, дадут
место и скажут, что полномочные едут; но ничего не было.
Губернаторы, догадавшись, что мы идем не в Едо, успокоились. Мы сказали, что уйдем сегодня же, если ветер будет хорош.
После обеда тотчас явились японцы и сказали, что хотя
губернатор и не имеет разрешения, но берет все на себя и отводит
место.
Так точно поступил Сандилья, которому
губернатор обещал прощение, если он исполнит требуемые условия; но он не исполнил и, продолжая тревожить набегами колонию, наконец удалился в неприступные
места.
Губернатор, узнав, что мы отказываемся принять и другое
место, отвечал, что больше у него нет никаких, что указанное нами принадлежит князю Омуре, на которое он не имеет прав. Оба
губернатора после всего этого успокоились: они объявили нам, что полномочные назначены,
место отводят, следовательно, если мы и за этим за всем уходим, то они уж не виноваты.
Адмирал сказал им, что хотя отношения наши с ними были не совсем приятны, касательно отведения
места на берегу, но он понимает, что
губернаторы ничего без воли своего начальства не делали и потому против них собственно ничего не имеет, напротив, благодарит их за некоторые одолжения, доставку провизии, воды и т. п.; но просит только их представить своему начальству, что если оно намерено вступить в какие бы то ни было сношения с иностранцами, то пора ему подумать об отмене всех этих стеснений, которые всякой благородной нации покажутся оскорбительными.
Не знаю, писал ли я, что
место велено дать и что
губернатор просил только сроку для отделки дома там и т. п.
Весь день и вчера всю ночь писали бумаги в Петербург; не до посетителей было, между тем они приезжали опять предложить нам стать на внутренний рейд. Им сказано, что хотим стать дальше, нежели они указали. Они поехали предупредить
губернатора и завтра хотели быть с ответом. О береге все еще ни слова: выжидают, не уйдем ли. Вероятно,
губернатору велено не отводить
места, пока в Едо не прочтут письма из России и не узнают, в чем дело, в надежде, что, может быть, и на берег выходить не понадобится.
Когда
губернатор провинции протестовал против этого, консул отвечал, что католические миссионеры, в разных
местах, еще дальше имеют монастыри: пусть
губернатор выгонит их оттуда, тогда и он откажется от дачи.
Японцы уехали с обещанием вечером привезти ответ
губернатора о
месте. «Стало быть, о прежнем, то есть об отъезде, уже нет и речи», — сказали они, уезжая, и стали отирать себе рот, как будто стирая прежние слова. А мы начали толковать о предстоящих переменах в нашем плане. Я еще, до отъезда их, не утерпел и вышел на палубу. Капитан распоряжался привязкой парусов. «Напрасно, — сказал я, — велите опять отвязывать, не пойдем».
Губернатор поспешил прислать разрешение, не зная, намерены ли мы, по первому извещению, остановиться на указанном
месте.
Через день японцы приехали с ответом от
губернатора о
месте на берегу, и опять Кичибе начал: «Из Едо… не получено» и т. п. Адмирал не принял их. Посьет сказал им, что он передал адмиралу ответ и не знает, что он предпримет, потому что его превосходительство ничего не отвечал.
Между тем
губернатор Поттинджер был отозван в Мадрас и
место его заступил отличившийся в войне 1834 и 1835 гг. генерал-майор сэр Герри Смит, приобретший любовь и уважение во всей колонии.
Тронулись с
места и мы. Только зашли наши шлюпки за нос фрегата, как из бока последнего вырвался клуб дыма, грянул выстрел, и вдруг горы проснулись и разом затрещали эхом, как будто какой-нибудь гигант закатился хохотом. Другой выстрел, за ним выстрел на корвете, опять у нас, опять там: хохот в горах удвоился. Выстрелы повторялись: то раздавались на обоих судах в одно время, то перегоняли друг друга; горы выходили из себя, а
губернаторы, вероятно, пуще их.
Тогда архиерей с
губернатором решили на основании незаконности брака разослать мужей, жен и детей в разные
места ссылки.
— Еще я хотел спросить вас: прокурор дал мне пропуск в тюрьму к этому лицу, в тюрьме же мне сказали, что нужно еще разрешение
губернатора для свиданий вне условных дней и
места. Нужно ли это?
На стенах, обитых белыми бумажными и во многих
местах уже треснувшими обоями, красовались два большие портрета — одного какого-то князя, лет тридцать назад бывшего генерал-губернатором местного края, и какого-то архиерея, давно уже тоже почившего.
Он взошел к
губернатору, это было при старике Попове, который мне рассказывал, и сказал ему, что эту женщину невозможно сечь, что это прямо противно закону;
губернатор вскочил с своего
места и, бешеный от злобы, бросился на исправника с поднятым кулаком: «Я вас сейчас велю арестовать, я вас отдам под суд, вы — изменник!» Исправник был арестован и подал в отставку; душевно жалею, что не знаю его фамилии, да будут ему прощены его прежние грехи за эту минуту — скажу просто, геройства, с такими разбойниками вовсе была не шутка показать человеческое чувство.
Аракчеев наградил Тюфяева
местом вице-губернатора.
Владимирский архиерей Парфений был умный, суровый и грубый старик; распорядительный и своеобычный, он равно мог быть
губернатором или генералом, да еще, я думаю, генералом он был бы больше на
месте, чем монахом; но случилось иначе, и он управлял своей епархией, как управлял бы дивизией на Кавказе.
Перемена была очень резка. Те же комнаты, та же мебель, а на
месте татарского баскака с тунгусской наружностью и сибирскими привычками — доктринер, несколько педант, но все же порядочный человек. Новый
губернатор был умен, но ум его как-то светил, а не грел, вроде ясного зимнего дня — приятного, но от которого плодов не дождешься. К тому же он был страшный формалист — формалист не приказный — а как бы это выразить?.. его формализм был второй степени, но столько же скучный, как и все прочие.
— В низших
местах берут заседатели, исправники, судьи — этим взятки не крупные дают. В средних
местах берут председатели палат,
губернаторы — к ним уж с малостью не подходи. А в верхних
местах берут сенаторы — тем целый куш подавай. Не нами это началось, не нами и кончится. И которые люди полагают, что взятки когда-нибудь прекратятся, те полагают это от легкомыслия.
Наконец в газетах появился известный рескрипт генерал-губернатору Западного края. Полковник Гуслицын прислал Пустотелову номер «Московских ведомостей», в котором был напечатан рескрипт, так что, по-настоящему, не оставалось и
места для каких бы то ни было сомнений.
На беспокойном
месте жили генерал-губернаторы!
После войны 1812 года, как только стали возвращаться в Москву москвичи и начали разыскивать свое разграбленное имущество, генерал-губернатор Растопчин издал приказ, в котором объявил, что «все вещи, откуда бы они взяты ни были, являются неотъемлемой собственностью того, кто в данный момент ими владеет, и что всякий владелец может их продавать, но только один раз в неделю, в воскресенье, в одном только
месте, а именно на площади против Сухаревской башни».
Экстренное земское собрание решило хлопотать о миллионной ссуде, но это ходатайство было опротестовано
губернатором, приславшим своего чиновника особых поручений для расследования дела на
месте.
— Я записал ваше имя, — сказал я ему, — ну, и всё прочее:
место служения, имя вашего
губернатора, числа, месяцы. У меня есть один товарищ, еще по школе, Бахмутов, а у него дядя Петр Матвеевич Бахмутов, действительный статский советник и служит директором…
…В Нижнем все благополучно. Туда назначен
губернатором Александр Николаевич Муравьев и просит, чтоб я у него остановился. Брат Николай уже меня ждет на дачу. Все они ждут, а мы ни с
места, и, кажется, придется ждать зимы, нога моя шалит.
По натуре он был более поэт, рыболов, садовод и охотник; вообще мирный помещик, равнодушный ко всем приманкам почести и тщеславия, но служил весь свой век, был прокурором в столице, потом
губернатором в провинции, потом сенатором в несравненной Москве, и на всяком
месте он стремился быть человеком и был им, насколько позволяли обстоятельства.
— Так вот как мы сделаем, — отвечала ей Катишь, — я вам велю поставить кровать в комнате покойной Александры Григорьевны, — так генеральша генеральшино
место и займет, — а малютку вашего положим, где спал, бывало, Сергей Григорьич —
губернатор уж теперь, слышали вы?
Губернатор и m-me Пиколова не отвечали даже на поклон Вихрова, но прокурор ему дружески и с небольшой улыбкой пожал руку, а Юлия, заблиставшая вся радостью при его появлении, показывала ему глазами на
место около себя. Он и сел около нее.
Второе событие — это уже присланное на мое имя предписание
губернатора такого содержания: «Известился я, что в селе Скворцове крестьянин Иван Кононов совратил в раскол крестьянскую девицу Пелагею Мартьянову, а потому предписываю вашему высокоблагородию произвести на
месте дознание и о последующем мне донести».
— Он сюда выйдет! — проговорил еще небрежнее адъютант и, сев на свое
место, не стал даже и разговаривать с Вихровым, который, прождав еще с час, хотел было оставить дело и уехать, но дверь из кабинета отворилась наконец — и
губернатор показался; просителей на этот раз никого не было.
— Нет тут ваших знакомых, — говорил
губернатор, — можете в другом
месте с ними видеться; извольте уходить, — иначе я полицеймейстеру велю вас вывести.
По приезде в губернский город Порфирий Петрович вел себя очень прилично, оделся чистенько, приискал себе квартирку и с помощью рекомендательных писем недолго оставался без
места. Сам
губернатор изволил припомнить необычайную, выходящую из порядка вещей опрятность, замеченную в земском суде при ревизии, и тотчас же предложил Порфирию Петровичу
место секретаря в другом земском суде; но герой наш, к общему удивлению, отказался.
Один только раз ему посчастливилось: приехавший в город на ревизию
губернатор зацепился за гвоздь и оторвал по целому
месту фалду мундира. Гришка, разумеется, так затачал, что лучше новой разорванная фалда вышла, и получил пять целковых.
— По губернскому правлению, — говорил он открыто в обществе, — я решительно намерен предоставить все вице-губернатору, потому что он его ближайший начальник; его
место тут, а мое — в губернии.
— Ни стыдиться, ни скрывать этого не намерен! — повторял
губернатор, а потом вдруг обратился к Экзархатову. — Послушайте! — начал он. — Не хотите ли, пока есть еще время, вместо настоящей вашей службы получить
место какого-нибудь городничего или исправника, окружного, наконец, начальника?.. Я, по своему влиянию, могу еще теперь сделать это для вас.