Неточные совпадения
За утренним
чаем небрежно просматривал две
местные газеты, — одна из них каждый день истерически кричала о засилии инородцев, безумии левых партий и приглашала Россию «вернуться к национальной правде», другая, ссылаясь на статьи первой, уговаривала «беречь Думу — храм свободного, разумного слова» и доказывала, что «левые» в Думе говорят неразумно.
Между прочим, я встретил целый ряд носильщиков: каждый нес по два больших ящика с
чаем. Я следил за ними. Они шли от реки: там с лодок брали ящики и несли в купеческие домы, оставляя за собой дорожку
чая, как у нас, таская кули, оставляют дорожку муки.
Местный колорит! В амбарах ящики эти упаковываются окончательно, герметически, и идут на американские клипперы или английские суда.
Я не хотел здесь останавливаться, но один из
местных жителей узнал, кто мы такие, и просил зайти к нему напиться
чаю. От хлеба-соли отказываться нельзя. Хозяин оказался человеком весьма любезным. Он угощал нас молоком, белым хлебом, медом и маслом. Фамилии его я не помню, но от души благодарю его за радушие и гостеприимство.
Школы в селе не было, но большинство крестьян было грамотное или, лучше сказать, полуграмотное, так как между крестьянами преобладал трактирный промысел. Умели написать на клочке загаженной бумаги: «силетка адна,
чаю порц: адна ище порц.: румка вотки две румки три румки вичина» и т. д. Далее этого
местное просвещение не шло.
Женни встала и вышла в кухню, а Яковлевич стал собирать со стола
чай, за которым, по
местному обычаю, всегда почти непосредственно следовала закуска.
Пью
чай в Ильинском погосте у трактирщика Богданова. Подсел к нам
местный крестьянин, про которого все знали, что он имеет дома машинку и печатает купоны от серий. Дотошный мужик, рожа лукавая.
Последним пришел
местный кабатчик, под предлогом, не нужно ли чаю-сахару, но, в сущности, для того, чтоб прочитать у Фаинушки в глазах, не намеревается ли она завести в Проплеванной свой кабак.
Генерал свистнул и приказал вошедшей женщине подать нам
чаю и, как предсказывал мой приятель, немедленно же начал поругивать все петербургское начальство, а затем и
местные власти.
Его день начинался так: утром за
чаем он просматривал
местные газеты, почерпая в них материал для фельетона, который писал тут же, на углу стола.
Утром коридорный приносит мне
чай и нумер
местной газеты. Машинально я прочитываю объявление на первой странице, передовую, выдержки из газет и журналов, хронику… Между прочим в хронике я нахожу такое известие: «Вчера с курьерским поездом прибыл в Харьков наш известный ученый, заслуженный профессор Николай Степанович такой-то и остановился в такой-то гостинице».
Ночлег им отвели в районном Доме крестьянина. После ужина пили в столовой
чай из жестяных кружек. Настроение было серьезное и задумчивое, не то, что вчера в вагоне. С ними сидел
местный активист Бутыркин, худощавый человек с энергичным, загорелым лицом.
На хороших лошадях, в щегольских санках, приехал Оська Головастов с товарищем Бутыркиным,
местным активистом в районном масштабе. Пили
чай, обменивались впечатлениями от работы в своих районах. У Оськи по губам бегала хитрая, скрытно торжествующая улыбка. Он спросил...
Но о женщинах он всего меньше думал. Если его потянуло из деревни, то уж, конечно, не за тем, чтобы искать здесь нетрудной интриги с какою-нибудь
местною дамой… Иметь в числе знакомых тонко воспитанную женщину для"чашки
чая"по вечерам было бы приятно, но такая"чашка
чая"что-то не представлялась. Довольствоваться кое-чем он не хотел. Это значило бы искать связи, показывать, что ему скучно дома, что он удовлетворяется первою попавшеюся губернскою барынькой, что он вульгарный развратник.
Их провели в первый номер, приготовленный по телеграмме княгине, и тотчас же сервировали
чай. Княгиня заказала себе графин аршаду. За
чаем княжна начала рассказывать Зинаиде Павловне т-ские новости. Особенно заинтересовала последнюю начатая Маргаритой Дмитриевной история о недавнем романтическом бегстве жены кассира
местного банка с юным адвокатом.