Неточные совпадения
Кучер остановил четверню и оглянулся направо, на ржаное поле, на котором у телеги сидели мужики. Конторщик хотел было соскочить, но потом раздумал и повелительно крикнул на мужика,
маня его
к себе. Ветерок, который был на езде, затих, когда остановились; слепни облепили сердито отбивавшихся от них потных лошадей. Металлический, доносившийся от телеги, звон отбоя по косе затих. Один из мужиков поднялся и пошел
к коляске.
Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни
мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит
себе целый день по прибрежному песку, прислушивается
к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся
к пустынной пристани…
Райский вздрогнул и, взволнованный, грустный, воротился домой от проклятого места. А между тем эта дичь леса
манила его
к себе, в таинственную темноту,
к обрыву, с которого вид был хорош на Волгу и оба ее берега.
Их не
манила даль
к себе; у них не было никакого тумана, никаких гаданий. Перспектива была ясна, проста и обоим им одинаково открыта. Горизонт наблюдений и чувств их был тесен.
Радостно трепетал он, вспоминая, что не жизненные приманки, не малодушные страхи звали его
к этой работе, а бескорыстное влечение искать и создавать красоту в
себе самом. Дух
манил его за
собой, в светлую, таинственную даль, как человека и как художника,
к идеалу чистой человеческой красоты.
Он хотел схватить шляпу, но Ульяна Андреевна была уже в другой комнате и протягивала шляпу
к нему,
маня за
собой.
Переход от качки и холода
к покою и теплу был так ощутителен, что я с радости не читал и не писал, позволял
себе только мечтать — о чем? о Петербурге, о Москве, о вас? Нет, сознаюсь, мечты опережали корабль. Индия,
Манила, Сандвичевы острова — все это вертелось у меня в голове, как у пьяного неясные лица его собеседников.
Она же стала ужасно как словоохотлива, всех
к себе подзывала,
манила вдруг
к себе какую-нибудь девку из хора, та подходила, а она или целовала ее и отпускала, или иногда крестила ее рукой.
Он не острит отрицанием, не смешит дерзостью неверия, не
манит чувственностью, не достает ни наивных девочек, ни вина, ни брильянтов, а спокойно влечет
к убийству, тянет
к себе,
к преступленью — той непонятной силой, которой зовет человека в иные минуты стоячая вода, освещенная месяцем, — ничего не обещая в безотрадных, холодных, мерцающих объятиях своих, кроме смерти.
— Экономочка, вас мой муж
к себе требует! — сказала
Маня, войдя в залу и поправляя волосы перед зеркалом.
И неожиданно, обняв за плечи и грудь
Маню, она притянула ее
к себе, повалила на кровать и стала долго и сильно целовать ее волосы, глаза, губы.
Эта нечаянная встреча подлила масла в огонь, который вспыхнул в уставшей душе набоба. Девушка начинала не в шутку его интересовать, потому что совсем не походила на других женщин. Именно вот это новое и неизвестное и
манило его
к себе с неотразимою силой. Из Луши могла выработаться настоящая женщина — это верно: стоило только отшлифовать этот дорогой камень и вставить в надлежащую оправу.
— А что, господа! — обращается он
к гостям, — ведь это лучшенькое из всего, что мы испытали в жизни, и я всегда с благодарностью вспоминаю об этом времени. Что такое я теперь? — "Я знаю, что я ничего не знаю", — вот все, что я могу сказать о
себе. Все мне прискучило, все мной испытано — и на дне всего оказалось — ничто! Nichts! А в то золотое время земля под ногами горела, кровь кипела в жилах… Придешь в Московский трактир:"Гаврило! селянки!" — Ах, что это за селянка была!
Маня, помнишь?
Когда неслась она через поляны, освещенные месяцем, ей казалось, что в белом тумане двигаются русалки и
манят ее
к себе.
Он протягивал
к ней костлявую руку и
манил её
к себе, шевеля чёрненькими пальцами.
Долинский приподнялся, дошел на цыпочках до дивана и прилег. Он был очень изнурен многими бессонными ночами и уснул как умер. Однако, несмотря на крепкий сон, часу во втором ночи, его как будто кто-то самым бесцеремонным образом толкнул под бок. Он вскочил, оглянулся и вздрогнул. Даша, опершись на свою подушку локотком,
манила Долинского
к себе пальчиком, и тихонько, шепотом называла его имя.
И от волнения стала мять в руках свой фартук. На окне стояли четвертные бутыли с ягодами и водкой. Я налил
себе чайную чашку и с жадностью выпил, потому что мне сильно хотелось пить. Аксинья только недавно вымыла стол и скамьи, и в кухне был запах, какой бывает в светлых, уютных кухнях у опрятных кухарок. И этот запах и крик сверчка когда-то в детстве
манили нас, детей, сюда в кухню и располагали
к сказкам,
к игре в короли…
Всплакнула я раз-два и вдруг всего через одну короткую минуту времени отнимаю от глаз платочек, и предо мною, смотрю, за кладовыми, за углом, стоит Патрикей Семеныч и меня потихоньку рукою
к себе манит.
Старушка с самого отъезда
Мани во все тяжелые минуты своей жизни позволяла
себе капризничать с Идою, как иногда больной ребенок капризничает с нежно любимой матерью, отталкивая ее руку и потом молча притягивая ее
к себе снова поближе.
— Со мною, да, со мною! — лепетала Софья Карловна. — Да, да, ты со мною. А где же это моя немушка, — искала она глазами по комнате и, отпустив Иду, взяла младшую дочь
к себе на колени. — Немуша моя! рыбка немая! что ты все молчишь, а? Когда ж ты у нас заговоришь-то? Роман Прокофьич! Когда она у нас заговорит? — обратилась опять старуха
к Истомину, заправляя за уши выбежавшую косичку волос
Мани. — Иденька, вели, мой друг, убирать чай!
Истомин подошел
к двери Маниной комнаты и остановился. Дверь была отворена и позволяла видеть всю внутренность покоя. Комната была в своем обыкновенном порядке: все было в ней безукоризненно чисто, и заходившее солнце тепло освещало ее сквозь опущенные белые шторы.
Маня, в белом пеньюаре, с очень коротко остриженными волосами на голове, сидела на своей постели и смотрела
себе на руки.
«А что это Софья Карловна все так совещательно обращается
к почтенному Роману Прокофьичу? — раздумывал я, оставшись сам с
собою. — Пленил он ее просто своей милой короткостью, или она задумала женихом его считать для
Мани?»
Вообразите
себе пиво тонкое, жидкое, едва имеющее цвет желтоватый; поднесите же
к устам, то уже один запах
манит вас отведать его, а отведавши, вы уже не хотите оставить и пьете его сколько душе вашей угодно.
(Входят Николай, Бобоедов. Садятся за стол. Генерал усаживается в кресло в углу, сзади него поручик. В дверях — Клеопатра и Полина. Потом сзади них Татьяна и Надя. Через их плечи недовольно смотрит Захар. Откуда-то боком и осторожно идет Пологий, кланяется сидящим за столом, и растерянно останавливается посреди комнаты. Генерал
манит его
к себе движением пальца. Он идет на носках сапог и становится рядом с креслом генерала. Вводят Рябцова.)
«Шумят!» — счастливо думал Бурмистров и тяжко вздыхал, вспоминая
себя среди толпы людей. Каждый раз, когда он вспоминал это событие, оно выступало перед ним все более значительно, красиво и
манило его снова
к людям, в шум и суету.
Несколько больших лодок и одна маленькая стояли в ряд на песке, волны, взбегая на берег, точно
манили их
к себе.
Когда они проходили через первую комнату, то ему показалось, что люди и звери, нарисованные на лежанке, делают разные смешные гримасы и
манят его
к себе, но он нарочно от них отвернулся.
Не успел он присесть на бревно и только что начал
манить их
к себе, как вдруг увидел подле
себя кухарку с большим ножом.
Но что же так волнует и
манитЕе
к себе внимательные взоры?
Аггей обернулся, смотрит, а пастух в одной руке что-то держит, а другою рукою
к себе его
манит.
Прежде ночь переночевать места не было, а теперь, что называется, не грело, не горело, а вдруг осветило: все в родню лезут, на житье
к себе манят.
Зная весь ужас ее положения в доме сумасшедшего отца, он
манит ее
к себе куском хлеба, жильем и цветными покоями…
И посреди этого внутреннего хаоса, в его душе ясно стоит один только яркий и чудный образ Цезарины, с ее знаменем в руках, с ее героическим призванием, с ее обетом полной и беззаветной любви, и вот так и
манит, так и влечет
к себе словно какой-то сверхъестественной, чарующей силой и симпатией.
Катерина Астафьевна ничего не могла проговорить и только
манила его
к себе ближе и ближе, и когда майор придвинулся
к ней и стал на колесо тележки ногой, она обняла левою рукой его голову, а правою схватила его руку, прижала ее
к своим запекшимся губам и вдруг погнулась и упала совсем на его сторону.
В нем я видел, или, лучше сказать, чувствовал, посланца по мою душу из того чудного, заветного мира искусства, который вдруг стал мне своим — и
манил и звал меня
к себе, привечая и ластя… и я стремился
к нему, дрожа, и млея, и замирая от сладостной мысли быть в нем известным, знаменитым… славным…
В умывальной был невообразимый шум.
Маня Иванова приставала
к злополучной Ренн, обдавая ее брызгами холодной воды. Ренн, выйдя на этот раз из своей апатии, сердилась и выходила из
себя.
Глаза утомились глядеть в бинокль. Теркин положил его в футляр и еще постоял у того же пролета колокольни. За рекой парк
манил его
к себе, даже в теперешнем запущенном виде… Судьба и тут работала на него. Выходит так, что владелец сам желает продать свою усадьбу. Значит, „приспичило“. История известная… Дворяне-помещики и в этом лесном углу спустят скупщикам свои родовые дачи, усадьбы забросят… Не одна неумелость губит их, а „распуста“.
Перед рассветом
Сегодня кладов ищут по лесам,
Сегодня папоротник таинственным расцветом
К себе манит искателей…
— Надо мне, отче, на тот свет сбираться. Надо, как ты ни мудри. Только заснул я, Палецкий в овраге стоит и Пальма с ним, а в овраге жупель огненный, серой пахнет… Стоит Палецкий да меня
к себе манит, сердце даже захолонуло…
И попадись он князю на другой день за балаганами, а тут песок сыпучий, за песком озеро, дно ровное да покатое, от берега мелко, а на середке дна не достанешь; зато ни ям, ни уступов нет ни единого. Завидевши купчину, князь остановился, пальцем
манит его
к себе: поди-ка, мол, сюда. Купчина смекнул, зачем зовет, нейдет, да, стоя саженях в двадцати от князя, говорит ему...
Вот спешит и все спешит она унести свои воды в реку, которая издали будто
манит ее
к себе.
Длинною, сухощавою рукой
манила она
к себе нарядного карлу; белый хитон ее, удерживаемый другою рукой, парусил ветер.
Сплетшиеся ветви душистой липы, всегда шепчущей осины и клена широколиственного
манили их под
себя к отдыху; однообразное жужжание пчел склоняло
к дремоте.
Стал он подниматься по лестнице,
к передней, очень тихо, не потому, чтобы он чего-нибудь робел, а потому, вероятно, что ничего его туда, наверх, особенно не
манило. Он даже знал наперед, что проскучает за свои полтора рубля; и все-таки, по такой адской погоде, поехал в десятом часу за тем, чтоб проходить из одной залы в другую вплоть до полуночи, а то так и дальше. Не высидел он сегодня у
себя, убежал от своего"очага". Хорошо еще, что можно было куда-нибудь деваться…
—
Мани здесь нет… хотя еще рано, пятый час, но я думаю, что она отправилась
к себе одеваться… — сказала Ольга Николаевна.
Дорогой взвидела ли моя Мариуленька пригожий цветок на лугу и
манила его
к себе ручками — стой табор за цветком; приглянулся ли ей мотылек — и все мальчики и девочки, словно ее придворные, бросались ловить мотылька.
Перед ним роковой челнок; кто-то стоял в нем…
манил его
к себе на другую сторону…
— Да вот, будто ты, да пан этот, — ребенок указал рукой на Зверженовского, — хватаете меня мохнатыми руками и хотите стащить с
собой в яму, оттуда тятенькин голос слышится, да такой слезливый, и он будто, сидя на стрелах,
манит меня
к себе.
Рассуждение весьма близкое
к тому, какое высказал св. Сирин соблазнявшей его прелестнице, которая
манила его
к себе в дом, а он приглашал ее согрешить всенародно на площади; та говорит: «Там нельзя; там люди увидят», а он говорит: «Я на людей-то не очень бы посмотрел, а вот как бы нас бог не увидал? Давай-ка лучше разойдемся».
Люди только удивлялись и успокоивали
себя тем, что все это не
к добру, что бог, наверное, этак «
манит» Дукача, чтобы он больше возвеличался, а потом его и «стукнет», да уж так стукнет, что на всю околицу слышно будет.