Неточные совпадения
С утра встречались странникам
Все больше люди
малые:
Свой брат крестьянин-лапотник,
Мастеровые, нищие,
Солдаты, ямщики.
У нищих, у солдатиков
Не спрашивали странники,
Как им — легко ли, трудно ли
Живется на Руси?
Солдаты шилом бреются,
Солдаты дымом греются —
Какое
счастье тут?..
Пришел солдат с медалями,
Чуть жив, а выпить хочется:
— Я счастлив! — говорит.
«Ну, открывай, старинушка,
В чем
счастие солдатское?
Да не таись, смотри!»
— А в том, во-первых,
счастие,
Что в двадцати сражениях
Я был, а не убит!
А во-вторых, важней того,
Я и во время мирное
Ходил ни сыт ни голоден,
А смерти не дался!
А в-третьих — за провинности,
Великие и
малые,
Нещадно бит я палками,
А хоть пощупай — жив!
Я счастлив, и
счастье мое не может быть ни больше, ни
меньше, что бы вы ни делали», думал он.
Несмотря на это, на меня часто находили минуты отчаяния: я воображал, что нет
счастия на земле для человека с таким широким носом, толстыми губами и
маленькими серыми глазами, как я; я просил бога сделать чудо — превратить меня в красавца, и все, что имел в настоящем, все, что мог иметь в будущем, я все отдал бы за красивое лицо.
И вдруг мы с нею оба обнялись и, ничего более не говоря друг другу, оба заплакали. Бабушка отгадала, что я хотел все мои
маленькие деньги извести в этот день не для себя. И когда это мною было сделано, то сердце исполнилось такою радостию, какой я не испытывал до того еще ни одного раза. В этом лишении себя
маленьких удовольствий для пользы других я впервые испытал то, что люди называют увлекательным словом — полное
счастие, при котором ничего больше не хочешь.
— Я не вижу нужды, чтобы ты лишил себя этого
маленького удовольствия, но… если ты желаешь за это получить гораздо большее
счастие, то… я тебя понимаю.
Обломов боялся, чтоб и ему не пришлось идти по мосткам на ту сторону, спрятался от Никиты, написав в ответ, что у него сделалась
маленькая опухоль в горле, что он не решается еще выходить со двора и что «жестокая судьба лишает его
счастья еще несколько дней видеть ненаглядную Ольгу».
Тихо все, воздух легкий; травка растет — расти, травка Божия, птичка поет — пой, птичка Божия, ребеночек у женщины на руках пискнул — Господь с тобой,
маленький человечек, расти на
счастье, младенчик!
— Переходите сюда! — крикнул я через весь стол одному игроку, с которым давеча сидел рядом, одному седому усачу, с багровым лицом и во фраке, который уже несколько часов с невыразимым терпением ставил
маленькими кушами и проигрывал ставку за ставкой, — переходите сюда! Здесь
счастье!
Сквозь всю окружавшую его суету и мелькавшие кругом его лица он видел только одну Зосю, эту
маленькую царицу, дарившую его бесконечным
счастьем.
Грушенька, ангел, дайте мне вашу ручку, посмотрите на эту пухленькую,
маленькую, прелестную ручку, Алексей Федорович; видите ли вы ее, она мне
счастье принесла и воскресила меня, и я вот целовать ее сейчас буду, и сверху и в ладошку, вот, вот и вот!
— И можешь ли ты допустить идею, что люди, для которых ты строишь, согласились бы сами принять свое
счастие на неоправданной крови
маленького замученного, а приняв, остаться навеки счастливыми?
В азарт она не приходила, а впадала больше буколическое настроение, с восторгом вникая во все подробности бедноватого быта Лопуховых и находя, что именно так следует жить, что иначе нельзя жить, что только в скромной обстановке возможно истинное
счастье, и даже объявила Сержу, что они с ним отправятся жить в Швейцарию, поселятся в
маленьком домике среди полей и гор, на берегу озера, будут любить друг друга, удить рыбу, ухаживать за своим огородом...
А если и бывали иногда в нем тяжелые нарушения от огорчений, за них вознаграждали и особенные радостные случаи, которые встречались чаще огорчений: вот удалось очень хорошо пристроить
маленьких сестру или брата той — другой девушки; на третий год, две девушки выдержали экзамен на домашних учительниц, — ведь это было какое
счастье для них!
Я жил у них, плохо понимая значение того, что свершалось в жизни моего дяди, но впитывая бессознательно атмосферу
счастья и какой-то светлой, озаренной ласки, которая струилась и на меня в
маленькой квартире, точно из золотого тумана.
Маленькая знакомка Петра представляла в себе все черты этого типа, который редко вырабатывается жизнью и воспитанием; он, как талант, как гений, дается в удел избранным натурам и проявляется рано. Мать слепого мальчика понимала, какое
счастье случай послал ее сыну в этой детской дружбе. Понимал это и старый Максим, которому казалось, что теперь у его питомца есть все, чего ему еще недоставало, что теперь душевное развитие слепого пойдет тихим и ровным, ничем не смущаемым ходом…
Я, по
счастию моему, знаком стал в доме одного из губернских членов, в Новегороде, имел случай приобрести в оном
малое знание во французском и немецком языках и пользовался книгами хозяина того дома.
— Коли говорите, что были счастливы, стало быть, жили не
меньше, а больше; зачем же вы кривите и извиняетесь? — строго и привязчиво начала Аглая, — и не беспокойтесь, пожалуйста, что вы нас поучаете, тут никакого нет торжества с вашей стороны. С вашим квиетизмом можно и сто лет жизни
счастьем наполнить. Вам покажи смертную казнь и покажи вам пальчик, вы из того и из другого одинаково похвальную мысль выведете, да еще довольны останетесь. Этак можно прожить.
Я останавливался и смеялся от
счастья, глядя на их
маленькие, мелькающие и вечно бегущие ножки, на мальчиков и девочек, бегущих вместе, на смех и слезы (потому что многие уже успевали подраться, расплакаться, опять помириться и поиграть, покамест из школы до дому добегали), и я забывал тогда всю мою тоску.
От волнения Тит в первую минуту не мог сказать слова, а только тяжело дышал. Его худенькое старческое лицо было покрыто потом, а
маленькие глазки глядели с усталою покорностью. Народ набился в волость, но, к
счастью Тита, большинство здесь составляли кержаки.
— И еще… — сказала Лиза тихо и не смотря на доктора, — еще… не пейте, Розанов. Работайте над собой, и вы об этом не пожалеете: все будет, все придет, и новая жизнь, и чистые заботы, и новое
счастье. Я
меньше вас живу, но удивляюсь, как это вы можете не видеть ничего впереди.
Некоторые стихотворения, как, например: «Дитя, рассуждающее здраво», «Детские забавы», «Фиалка и Терновый куст», «Бабочка», «
Счастье благодетельства», «Николашина похвала зимним утехам» (лучше всех написанное), можно назвать истинными сокровищами для
маленьких детей.
— Прощай, мой ангел! — обратилась она потом к Паше. — Дай я тебя перекрещу, как перекрестила бы тебя родная мать; не
меньше ее желаю тебе
счастья. Вот, Сергей, завещаю тебе отныне и навсегда, что ежели когда-нибудь этот мальчик, который со временем будет большой, обратится к тебе (по службе ли, с денежной ли нуждой), не смей ни минуты ему отказывать и сделай все, что будет в твоей возможности, — это приказывает тебе твоя мать.
Это было несколько обидно для его самолюбия; но, к
счастью, кадет оказался презабавным
малым: он очень ловко (так что никто и не заметил) стащил с вазы апельсин, вырезал на нем глаза, вытянул из кожи нос, разрезал рот и стал апельсин слегка подавливать; тот при этом точь-в-точь представил лицо человека, которого тошнит.
Вообще это
малый довольно глубокомысленный, понимающий, что
счастье человеческое заключается в скромности, терпении и небрезгливости, и, вследствие того, всегда предпочитающий даму опытную, знакомую с жизненною дипломатией, какой-нибудь молоденькой, привлекательной, но в то же время неосновательной бабенке.
Впрочем, мальчику было не до собаки. Грозный вид дворника охватил его сверхъестественным ужасом, связал его ноги, парализовал все его
маленькое тонкое тело. Но, к
счастью, этот столбняк продолжался недолго. Почти бессознательно Сергей испустил пронзительный, долгий отчаянный вопль и наугад, не видя дороги, не помня себя от испуга, пустился бежать прочь от подвала.
Но только, конечно, Газовый Колокол значительно более совершенный аппарат — с применением различных газов, и затем — тут, конечно, уже не издевательство над
маленьким беззащитным животным, тут высокая цель — забота о безопасности Единого Государства, другими словами, о
счастии миллионов.
— Мне, милостивый государь, чужого ничего не надобно, — продолжала она, садясь возле меня на лавке, — и хотя я неимущая, но, благодарение богу, дворянского своего происхождения забыть не в силах… Я имею
счастие быть лично известною вашим папеньке-маменьке… конечно, перед ними я все равно, что червь пресмыкающий, даже
меньше того, но как при всем том я добродетель во всяком месте, по дворянскому моему званию, уважать привыкла, то и родителей ваших не почитать не в силах…
Чудинов очутился на улице с
маленьким саком в руках. Он был словно пьян. Озирался направо и налево, слышал шум экипажей, крик кучеров и извозчиков, говор толпы. К
счастию, последний его собеседник по вагону — добрый, должно быть, человек был, — проходя мимо, крикнул ему...
В партии этой, кроме состояния, как вы сами говорите, девушка прекрасная, которая, по особенному вашему
счастью, сохранила к вам привязанность в такой степени, что с первых же минут, как вы сделаетесь ее женихом, она хочет вам подарить сто тысяч, для того только, чтоб не дать вам почувствовать этой
маленькой неловкости, что вот-де вы бедняк и женитесь на таком богатстве.
Ему противно было слушать, как дядя, разбирая любовь его, просто, по общим и одинаким будто бы для всех законам, профанировал это высокое, святое, по его мнению, дело. Он таил свои радости, всю эту перспективу розового
счастья, предчувствуя, что чуть коснется его анализ дяди, то, того и гляди, розы рассыплются в прах или превратятся в назем. А дядя сначала избегал его оттого, что вот, думал,
малый заленится, замотается, придет к нему за деньгами, сядет на шею.
До тех пор пока есть
маленькая, беспричинная надежда хотя на неполное такое
счастие, о котором я мечтаю, я еще не могу спокойно строить для себя воображаемое
счастие.
На
счастье А.Я. Липскерова приехал из Одессы
маленький репортерик, одетый более чем скромно: Семен Лазаревич Кегулихес, впоследствии взявший фамилию Кегульский, — и начал ставить в «Новостях дня» хронику.
— Твои слова, этот смех, вот уже час, насылают на меня холод ужаса. Это «
счастье», о котором ты так неистово говоришь, стоит мне… всего. Разве я могу теперь потерять тебя? Клянусь, я любил тебя вчера
меньше. Зачем же ты у меня всё отнимаешь сегодня? Знаешь ли ты, чего она стоила мне, эта новая надежда? Я жизнью за нее заплатил.
Задумал было Валерьян приняться за чтение, но в библиотеке Петра Григорьича, тоже перевезенной из его городского дома и весьма немноготомной, оказались только книги масонского содержания, и, к
счастью, в одном
маленьком шкафике очутился неизвестно откуда попавший Боккачио [Боккачио — Боккаччо Джованни (1313—1375) — итальянский писатель-гуманист, автор «Декамерона».] на французском языке, за которого Ченцов, как за сокровище какое, схватился и стал вместе с супругою целые вечера не то что читать, а упиваться и питаться сим нескромным писателем.
К
счастию для нее, Иудушка был
малый небрезгливый, и хотя, быть может, замечал ее нетерпеливые движения, но помалчивал.
— Гляжу я на тебя — ходишь ты тихонький и словно бы не здешний, думаю — уйдёт он за матерью своей, сирота, лишит кого-то счастья-радости любовной! Сбились мы все тут, как зайцы в половодье, на острове
маленьком, и отец твой, и я, и этот человек, и всем нам каждому сиротство своё — как слепота!
Я ведь помню, когда ты был
маленький, — прибавил он, смотря на меня с неизъяснимым выражением любви и
счастья.
— Эко Урвану
счастье! — сказал кто-то. — Прямо, что Урван! Да что!
малый хорош. Куда ловок! Справедливый
малый. Такой же отец был, батяка Кирьяк; в отца весь. Как его убили, вся станица по нем выла… Вон они идут никак, — продолжала говорившая, указывая на казаков, подвигавшихся к ним по улице — Ергушов-то поспел с ними! Вишь, пьяница!
— Семен Иванович, на что вы так исключительны? Есть нежные организации, для которых нет полного
счастия на земле, которые самоотверженно готовы отдать все, но не могут отдать печальный звук, лежащий на дне их сердца, — звук, который ежеминутно готов сделаться… Надобно быть погрубее для того, чтоб быть посчастливее; мне это часто приходит в голову; посмотрите, как невозмущаемо счастливы, например, птицы, звери, оттого что они
меньше нас понимают.
Горько, когда рыба сорвется или порвет лесу; зато какое
счастие, если на
маленькую удочку вытащит он большого язя или головля.
Дудукин. Да ведь надо же вам чем-нибудь питаться; гостиницы у нас в плохом состоянии. А что такое эти безделки: чай, да икра, да и все наши букеты и лавры. Об них и говорить-то не стоит. Все это очень
малая плата за то
счастье, за те наслаждения, которые вы нам доставляете своим талантом.
— Я это понимаю. Мне вот только непонятны эти люди
маленькие со своими программками.
Счастья они не дают никому, а со всех все взыскивают.
— Кто?.. да на что ты походишь с тех пор, как съездил в деревню, влюбился, помолвил и собрался жениться? И, братец! черт ли в этом
счастии, которое сделало тебя из веселого
малого каким-то сентиментальным меланхоликом.
— Да; так вы представьте себе, Роман Прокофьич, девять месяцев кряду, каждую ночь, каждую ночь мне все снилось, что меня какой-то
маленький ребенок грудью кормит. И что же бы вы думали? родила я Идочку, как раз вот, решительно как две капли воды то самое дитя, что меня кормило… Боже мой! Боже мой! вы не знаете, как я сокрушаюсь о моем
счастье! Я такая счастливая, такая счастливая мать, такие у меня добрые дети, что я боюсь, боюсь… не могу я быть спокойна. Ах, не могу быть спокойна!
— Мой идол… идол… и-д-о-л! — с страстным увлечением говорил
маленький голос в минуту моего пробуждения. — Какой ты приятный, когда ты стоишь на коленях!.. Как я люблю тебя, как много я тебе желаю
счастья! Я верю, я просто чувствую, я знаю, что тебя ждет слава; я знаю, что вся эта мелкая зависть перед тобою преклонится, и женщины толпами целыми будут любить тебя, боготворить, с ума сходить. Моя любовь читает все вперед, что будет; она чутка, мой друг! мой превосходный, мой божественный художник!
А Петровна и невестка Алена не знают, где ее и посадить и чем потчевать. Такие веселые, что будто им кто сто рублей подарил или
счастье им какое с неба свалилось. Грустно это было Насте и смешно, но
меньше смешно, чем грустно.
Аполлинария. Погоди, Зоя. Да надо радоваться этому; по крайней мере все, кто ее любит, радуются; а я просто торжествую. Когда она была еще
маленькой девочкой, я ей постоянно твердила: «Зоя, ты богата, смотри не погуби свою жизнь, как погубила твоя несчастная тетя». Ах, что это был за ребенок! Это был воск! из нее можно было сделать все, что угодно. И я сделала из нее идеал женщины, и образовала, н воспитала ее именно в тех понятиях, которые нужны Для женского
счастия.
Собрав силы, я приподнялся и увидел ее лицо. Глаза ее были закрыты, и она была неподвижна. Я чувствовал, как волосы шевелятся на моей голове. Я хотел бы лишиться сознания. Я упал к ней на грудь и покрывал поцелуями это лицо, полчаса тому назад полное жизни и
счастья, доверчиво прижимавшееся к моей груди. Теперь оно было неподвижно и строго;
маленькая ранка над глазом уже не сочилась кровью. Она была мертва.
Человек я
маленький, сами вы знаете; но, к
счастию моему, не жалею о том, что я
маленький человек.