Неточные совпадения
Он решил написать статью, которая бы вскрыла символический смысл этих похорон. Нужно рассказать, что в
лице убитого незначительного человека Москва, Россия снова хоронит всех, кто пожертвовал жизнь свою борьбе за свободу в каторге, в тюрьмах, в ссылке, в эмиграции. Да, хоронили Герцена, Бакунина, Петрашевского, людей 1-го
марта и тысячи людей, убитых девятого января.
"18** года,
марта… дня, нижеименованные
лица, быв спрошены, по расколу и прикосновенности, без присяги, показали...
Марта смеялась тоненьким, радостным смехом, как смеются благонравные дети. Вершина рассказала все быстро и однообразно, словно высыпала, — как она всегда говорила, — и разом замолчала, сидела и улыбалась краем рта, и оттого все ее смуглое и сухое
лицо пошло в складки, и черноватые от курева зубы слегка приоткрылись. Передонов подумал и вдруг захохотал. Он всегда не сразу отзывался на то, что казалось ему смешным, — медленны и тупы были его восприятия.
В это время из дома выбежала
Марта спросить что-то у Вершиной. Хлопоты перед отъездом немного расшевелили ее лень, и
лицо ее было живее и веселее обычного. Опять, уже обе, стали звать Передонова в деревню.
Мурин нравился ей гораздо больше. У него добродушное
лицо, а Передонов и улыбаться не умеет. Нравился ей Мурин всем: большой, толстый, привлекательный, говорит приятным низким голосом и к ней очень почтителен. Вершина даже подумывала порой, не повернуть ли дело так, чтобы Мурин посватался не к
Марте, а к ней. Но она всегда кончала свои размышления тем, что великодушно уступала его
Марте.
Марта сидела с удивленным и испуганным
лицом и растерянно улыбалась.
Вершина посмотрела на
Марту.
Марта налила стакан, подвинула его Передонову, и при этом на ее
лице играла странная улыбка, не то испуганная, не то радостная. Вершина сказала быстро, точно просыпала слова...
— Вы мальчик, — сказал Передонов, — это ничего, мужчине красота не нужна, а вот у вас, — продолжал он, оборачиваясь к
Марте, — нехорошо. Этак вас никто и замуж не возьмет. Надо огуречным рассолом
лицо мыть.
Марта дрожала и смотрела, жалко поднимая заплаканное и покрасневшее
лицо, с робкою, молчаливою мольбою в глаза Вершиной.
Марта набивала папиросы для Вершиной. Она нетерпеливо хотела, чтобы Передонов посмотрел на нее и пришел в восхищение. Это желание выдавало себя на ее простодушном
лице выражением беспокойной приветливости. Впрочем, оно вытекало не из того, чтобы
Марта была влюблена в Передонова: Вершина желала пристроить ее, семья была большая, — и
Марте хотелось угодить Вершиной, у которой она жила несколько месяцев, со дня похорон старика-мужа Вершиной, — угодить за себя и за брата-гимназиста, который тоже гостил здесь.
Это был мальчик лет четырнадцати, с веснусчатым, как у
Марты,
лицом, похожий на сестру, неловкий, мешкотный в движениях. Одет он был в блузу сурового полотна.
Марта была рада: ведь это была ее постоянная мечта, что вот найдется ей жених, и она выйдет замуж, и у нее будет хорошее хозяйство, и дом — полная чаша. И она смотрела на Мурина влюбленными глазами. Сорокалетний громадный мужчина с грубым голосом и с простоватым выражением в
лице и в каждом движении казался ей образцом мужской силы, молодечества, красоты и доброты.
Март прошел. Даше уже невмоготу стало скрывать своего нездоровья, и с
лица она стала изменяться.
В начале
марта, в холодное морозное утро, палач отсчитал положенное число сине-багровых рубцов на обнаженной белой спине Катерины Львовны, а потом отбил порцию и на плечах Сергея и заштемпелевал его красивое
лицо тремя каторжными знаками.
«Современник» кричал, что Тургенев — ненавистник всякого образования, особенно женского, ненавистник всего народа и молодежи, проповедник помещичьего разврата, и даже не может поднести
лица своего к микроскопу, для наблюдений над козявкой, «а наши, мол, девушки готовы смотреть в микроскоп на что только угодно и даже ручками потрогать» [«Современник»,
март 1862.
Христенек проехал Европу благополучно и около половины
марта был уже в Москве, где находилась, еще с января, императрица с двором и высшими правительственными
лицами.
Хотя указом еще от 8
марта 1737 года требовалось, чтобы в духовные чины производились лишь те, которые «разумели и силу букваря и катехизиса», но на самом деле церковные причты пополнялись выпущенными из семинарии
лицами «по непонятию науки», или по «безнадежности в просодии», или «за урослием».
— Тише, тише, друг, я слышу шаги
Марты. (Он утер рукою холодный пот с
лица и старался принять веселый вид.) Славное винцо, божусь тебе, славное! (Вошла экономка, у которой он вырвал из рук бутылку, рюмку и потом налил вина дрожащими руками.) Выпей-ка, дружище! после дороги не худо подкрепить силы.
В
марте 743 года из Святогорского монастыря «бежал поп Андрей Шапкин, содержавшийся в монастыре по некоторому секретному делу, —
лица белого и громогласен». Его велено «смотреть накрепко» и по поимке «отослать скованна в белогородскую консисторию». А 30-го июля того же года из Красногорского монастыря «бежал поп Андрей Григорьев, на обличье смагловат, побит воспою, волосов скулих, мови грубой, малохрипливой, лет ему 50, бежал ночью». «Прислать скована».