Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

Алексей Юрьевич Безугольный, 2011

Монография кандидата исторических наук А.Ю. Безугольного посвящена почти неизученной странице истории Гражданской войны на Кавказе – военной и политической деятельности генерала Лазаря Федоровича Бичерахова. Это первое научное исследование короткой, но очень яркой истории стремительного восхождения Л.Ф. Бичерахова на арене Гражданской войны и столь же стремительного его падения. Он был обойден и советской и эмигрантской историографией: первые обходились хлестким жупелом «бичераховщина», вкладывая в него все демонические черты контрреволюции; у вторых он прослыл «красным» за короткий период сотрудничества с Бакинской коммуной, руководимой С.Г. Шаумяном. Между тем роль и значение Л.Ф. Бичерахова и его партизанского отряда, развернутого осенью 1918 г. в Кавказскую армию на обширных территориях Северного Ирана, Азербайджана, Дагестана, Терека, в 1918 г. и начале 1919 г. были очень значительны. Его власть в прикаспийских землях была признана Временным Всероссийским правительством в Омске (предшественником колчаковского правительства). На первых этапах развития Добровольческого движения на Юге России Бичерахов составлял ему реальную конкуренцию. История бичераховского движения – неотъемлемая составная часть истории гражданского противостояния в России.

Ничья земля

Весной 1918 г. отряд Бичерахова еще подчинялся штабу Экспедиционного корпуса в Хамадане, являясь, по существу, единственной организованной единицей в его составе. Британский генерал Денстервилль, побывавший в Хамадане в конце февраля 1918 г., констатировал, что генералу Баратову и его начальнику штаба генералу Ласточкину оставалось только «глубоко сочувствовать», поскольку войска их все более разлагались и «виды на восстановление дисциплины были весьма проблематичны»⁶⁷. Хамадан, по его словам, был переполнен русскими, которые из праздности ночами непрерывно палили в воздух. Англичанами это воспринималось как выражение «русского веселья», «хотя это звучало как жестокий бой в самом разгаре»⁶⁸. Закрытие перевалов из-за необычно сильных снегопадов в начале марта 1918 г. задержало эвакуацию русских войск. Она продолжилась только в середине марта. Замыкать колонну и обеспечивать эвакуацию имущества было поручено отряду Бичерахова. Перезимовав в расположении английских войск, отряд отправился в обратный поход через Ханикен, Миантагское ущелье, Керинд, Керманшах, куда прибыл в конце февраля 1918 г. и где задержался надолго.

Между тем положение английских войск на Ближнем Востоке в связи с революцией в России и крушением Кавказского фронта ухудшилось. Теоретически для центральных держав открылся путь в британские индийские владения по линии Баку — Красноводск — Ташкент. Многие в британском Военном кабинете были обеспокоены сложившейся ситуацией и искали выхода, которого, казалось, не было: в Северной Персии, которая могла послужить воротами для вражеского вторжения, англичане не имели ни одного солдата. В довершение ко всем бедам, считалось, что немецким агентам удастся вооружить и организовать 100-тысячный корпус австрийских и немецких военнопленных, содержавшихся в русском плену в Туркестане (по русским сведениям, таковых на 1 сентября

1917 г. числилось в Кавказском военном округе 80 тыс. человек, в Туркестанском военном округе — 41,2 тыс. человек⁶⁹). «Положение было почти безнадежным», — констатировал британский бригадный генерал сэр Перси Сайкс в своих воспоминаниях⁷⁰.

Конечно, во всем этом была большая доля лукавства. Были и те, кто считал возможность марша германцев и турок через Кавказ и Среднюю Азию в Индию плодом «слишком живого воображения» некоторых представителей британского Военного кабинета⁷¹. Как замечал британский министр иностранных дел А. Бальфур, «каждый раз. участвуя в обсуждении этого вопроса с интервалом, скажем, в 5 лет, — узнаю, что появляется новая территория, которую мы должны охранять, т. к. предполагается, что она защищает подступы к Индии. Эти подступы уходят все дальше и дальше от Индии, и я не представляю себе, как далеко на запад они будут отнесены Генеральным штабом»⁷². Военный министр А. Милнер, в свою очередь, в одной из служебных телеграмм в июле 1918 г. оценивал германо-турецкую угрозу достаточно призрачной «в течение длительного времени»⁷³.

Впрочем, и те, кто не видел для Индии никакой опасности, вовсе не считали, что на Ближнем Востоке и Кавказе ничего предпринимать не нужно. Крушение России открывало для Великобритании (как и для ее противников) невероятные перспективы овладения самым богатым на тот момент нефтеносным районом с самой развитой в мире добывающей и перерабатывающей промышленностью. В рекордный для Бакинского региона 1916 г. отсюда было вывезено 408,8 млн пудов нефтепродуктов всех видов⁷⁴. Владея бакинской нефтью, англичане рассчитывали «занять ключевые позиции в экономике России», какой бы общественный строй в результате гражданской войны там ни победил⁷⁵.

В военно-стратегическом плане Великобритания придавала первостепенное значение установлению своего господства над Каспием, который служил бы прикрытием ее завоеваний в Месопотамии, опорным пунктом для контроля над Кавказом, Персией, Средней Азией, отрезал бы Баку от России. Великобритания имела в виду надолго закрепиться на Каспии. В телеграмме Милнера от 28 июня 1918 г. в Багдад, командованию английских войск в Месопотамии, подчеркивалось: «Правительство е. в. придает… важное значение овладению постоянным контролем над Каспием». Великобритания намеревалась превратить в свои военно-морские базы персидский порт Энзели и закаспийский Красноводск. Последний рассматривался ею как ворота в Туркестан и Среднюю Азию. В телеграмме Военного министерства Денстервиллю от 14 августа 1918 г. выделялась задача «постоянной оккупации Красноводска»⁷⁶.

Чтобы формулировать и проводить политику на «новых» для Британской империи землях, в конце марта 1918 г., по настоянию военного министра А. Милнера, при военном кабинете был образован Восточный комитет, который стал координирующим центром всей военной и политической деятельности Англии в огромном районе, охватывавшем Ближний и Средний Восток, Кавказ и Среднюю Азию. Состав Восточного комитета варьировался, но почти неизменно в его заседаниях участвовали председатель тайного совета Д. Керзон, министр иностранных дел А. Бальфур, его заместитель лорд Сесиль, начальник имперского Генштаба Г. Вильсон, начальник военной разведки генерал-майор Дж. Макдонэ и др. Председателем комитета стал Д. Керзон⁷⁷.

Одна проблема стояла на пути осуществления столь грандиозных планов стратегического масштаба: у англичан не было войск, чтобы совершить дерзкие походы на ставшие «бесхозными» бывшие внутренние колонии Российской империи. Добыча лежала у ног Англии, но взять ее не было сил.

Еще до создания Восточного комитета, в декабре 1917 г., было решено снарядить несколько немногочисленных экспедиций на Кавказ и в Среднюю Азию для выяснения обстановки на месте, а также, по возможности, оккупации территорий бывшей Российской империи. Экспедиции имели большой запас денежных средств, чтобы в случае удачи навербовать «туземных» войск и хотя бы так решить проблему оккупации. Непосредственное осуществление интервенции в Закавказье и Туркестане возлагалось на отряд генерала Денстервилля, который получил задание «следовать по маршруту Багдад — Баку — Бухара»⁷⁸, и на отряд генерала У. Маллесона, следовавшего в Мешхед для дальнейшего продвижения в Среднюю Азию.

Фигура руководителя кавказской экспедиции генерал-майора Лайонела Чарльза Денстервилля весьма любопытна, она в чем-то схожа с Л. Бичераховым. Большая часть военной службы Денстервилля прошла в имперских колониях. В годы Первой мировой войны он служил в Индии и лишь на ее исходе, в конце 1917 г., был переведен в Персию с присвоением генеральского чина. Здесь этот «очень способный солдат»⁷⁹ смог дать выход кипучей энергии, оставшись в истории британских вооруженных сил генералом, которому довелось воевать на одном из самых экзотических театров военных действий Первой мировой войны и в очень необычных условиях.

По свидетельствам сослуживцев Денстервилля, он был «на редкость способным лингвистом». «О нем рассказывают, — сообщал британский генерал Ф.Дж. Ф. Френч, — как на одном из многих митингов, на котором он обращался с речью к местной знати, он говорил последовательно на четырех различных языках»⁸⁰. Прежде он бывал в России, и английские современники (в частности, командующий английскими войсками в Месопотамии генерал Маршалл) настаивали на том, что Денстервилль обладал «прекрасным знанием как самих русских, так и русского языка»; «по-русски говорил бегло»⁸¹ (генерал Френч). Впрочем, степень владения его русским языком могла быть и преувеличена его коллегами. По крайней мере, не раз общавшийся с ним лично русский офицер Н.Н. Лишин сообщал, что Денстервилль лишь «немного понимал русский язык»⁸².

Так или иначе, к языковым способностям следует прибавить недюжинное личное обаяние, дипломатический дар и особую сибаритскую манеру поведения, выработанную за годы восточной службы. Денстервилль умел и любил «производить впечатление», держал себя как «знатный господин»⁸³, быстро нашел подход к чувствительной к лести персидской аристократии, «расточая дары своего красноречия перед представителями знатных персидских родов, стараясь убедить этих последних в том, что приход англичан в Персию вполне соответствует их интересам»⁸⁴.

Аристократизм с авантюрным оттенком проявлялся и в отношении Денстервилля к собственным офицерам. Бригадный генерал Перси Сайкс, которому также довелось оказаться в 1918 г. в Персии, вспоминал, что Денстервилль своей властью произвел в контр-адмиралы руководителя английской флотилии на Каспии коммодора Дэвида Норрисса, несмотря на справедливое сопротивление последнего⁸⁵. Авантюрная жилка — одна из главных черт характера Денстервилля, которая был присуща ему всю жизнь. Не случайно Денстервилль стал прообразом героя одного из лучших романов его однокашника Редьярда Киплинга «Старки и компания», в котором Старки — хулиган и хитрец⁸⁶. Возможно, это способствовало его сближению с Бичераховым.

Надо отметить, что офицеры, включенные в состав отряда Денстервилля, а среди них оказались не только англичане, но и жители отдаленных провинций Британской империи — канадцы, южноафриканцы, австралийцы и даже новозеландцы, — были под стать своему командиру. Многие из них прибыли с Западного фронта в поисках новых ощущений, их «сладко манил риск неизвестного»⁸⁷.

Первое свое предприятие Денстервилль начал, самонадеянно рассчитывая только на собственные силы. «Генерал Денстервилль решился на дерзкую авантюру: проследовать с миссией в Тифлис — столицу Кавказа, для того чтобы объединить армян, казаков и лояльных русских против наступления турок», — вспоминал П. Сайкс⁸⁸. Нужно отметить, что генерал Маршалл был категорически против как продвижения на север Персии, так и проникновения в Закавказье. Однако особая миссия Денстервилля была инициирована и контролировалась Восточным комитетом Военного кабинета и финансировалась отдельно от прочих расходов британских войск на Ближнем Востоке. Маршаллу оставалось только пассивно следить за редкими донесениями о передвижениях Денстервилля⁸⁹

Конец ознакомительного фрагмента.