Неточные совпадения
«Сегодня
в десятом часу вечера приходи ко мне по большой
лестнице; муж мой уехал
в Пятигорск и завтра утром только вернется. Моих людей и горничных не будет
в доме: я им всем раздала билеты, также и людям княгини. Я жду тебя; приходи непременно».
Точно ли так велика пропасть, отделяющая ее от сестры ее, недосягаемо огражденной стенами аристократического
дома с благовонными чугунными
лестницами, сияющей медью, красным деревом и коврами, зевающей за недочитанной книгой
в ожидании остроумно-светского визита, где ей предстанет поле блеснуть умом и высказать вытверженные мысли, мысли, занимающие по законам моды на целую неделю город, мысли не о том, что делается
в ее
доме и
в ее поместьях, запутанных и расстроенных благодаря незнанью хозяйственного дела, а о том, какой политический переворот готовится во Франции, какое направление принял модный католицизм.
Он вошел
в дом, прошел всю подворотню, потом
в первый вход справа и стал подниматься по знакомой
лестнице,
в четвертый этаж.
Раскольников дошел до Садовой и повернул за угол. Разумихин смотрел ему вслед задумавшись. Наконец, махнув рукой, вошел
в дом, но остановился на средине
лестницы.
Богатый, роскошный деревенский коттедж
в английском вкусе, весь обросший душистыми клумбами цветов, обсаженный грядами, идущими кругом всего
дома; крыльцо, увитое вьющимися растениями, заставленное грядами роз; светлая, прохладная
лестница, устланная роскошным ковром, обставленная редкими цветами
в китайских банках.
Не
в полной памяти прошел он и
в ворота своего
дома; по крайней мере, он уже прошел на
лестницу и тогда только вспомнил о топоре. А между тем предстояла очень важная задача: положить его обратно, и как можно незаметнее. Конечно, он уже не
в силах был сообразить, что, может быть, гораздо лучше было бы ему совсем не класть топора на прежнее место, а подбросить его, хотя потом, куда-нибудь на чужой двор.
Контора была от него с четверть версты. Она только что переехала на новую квартиру,
в новый
дом,
в четвертый этаж. На прежней квартире он был когда-то мельком, но очень давно. Войдя под ворота, он увидел направо
лестницу, по которой сходил мужик с книжкой
в руках; «дворник, значит; значит, тут и есть контора», и он стал подниматься наверх наугад. Спрашивать ни у кого ни об чем не хотел.
Проходя канцелярию, Раскольников заметил, что многие на него пристально посмотрели.
В прихожей,
в толпе, он успел разглядеть обоих дворников из того
дома, которых он подзывал тогда ночью к квартальному. Они стояли и чего-то ждали. Но только что он вышел на
лестницу, вдруг услышал за собой опять голос Порфирия Петровича. Обернувшись, он увидел, что тот догонял его, весь запыхавшись.
У Фамусова
в доме парадные сени; большая
лестница из второго жилья, к которой примыкают многие побочные из антресолей; внизу справа (от действующих лиц) выход на крыльцо и швейцарская ложа; слева, на одном же плане, комната Молчалина.
«Уж не несчастье ли какое у нас
дома?» — подумал Аркадий и, торопливо взбежав по
лестнице, разом отворил дверь. Вид Базарова тотчас его успокоил, хотя более опытный глаз, вероятно, открыл бы
в энергической по-прежнему, но осунувшейся фигуре нежданного гостя признаки внутреннего волнения. С пыльною шинелью на плечах, с картузом на голове, сидел он на оконнице; он не поднялся и тогда, когда Аркадий бросился с шумными восклицаниями к нему на шею.
Приятелей наших встретили
в передней два рослые лакея
в ливрее; один из них тотчас побежал за дворецким. Дворецкий, толстый человек
в черном фраке, немедленно явился и направил гостей по устланной коврами
лестнице в особую комнату, где уже стояли две кровати со всеми принадлежностями туалета.
В доме, видимо, царствовал порядок: все было чисто, всюду пахло каким-то приличным запахом, точно
в министерских приемных.
Остановились у крыльца двухэтажного
дома, вбежали по чугунной
лестнице во второй этаж. Дронов, открыв дверь своим ключом, втолкнул Самгина
в темное тепло, помог ему раздеться, сказал...
Зимними вечерами приятно было шагать по хрупкому снегу, представляя, как
дома, за чайным столом, отец и мать будут удивлены новыми мыслями сына. Уже фонарщик с
лестницей на плече легко бегал от фонаря к фонарю, развешивая
в синем воздухе желтые огни, приятно позванивали
в зимней тишине ламповые стекла. Бежали лошади извозчиков, потряхивая шершавыми головами. На скрещении улиц стоял каменный полицейский, провожая седыми глазами маленького, но важного гимназиста, который не торопясь переходил с угла на угол.
— Должно быть, есть люди, которым все равно, что защищать. До этой квартиры мы с мужем жили на Бассейной,
в доме, где квартировала графиня или княгиня — я не помню ее фамилии, что-то вроде Мейендорф, Мейенберг, вообще — мейен. Так эта графиня защищала право своей собачки гадить на парадной
лестнице…
Райский хотел было пойти сесть за свои тетради «записывать скуку», как увидел, что дверь
в старый
дом не заперта. Он заглянул
в него только мельком, по приезде, с Марфенькой, осматривая комнату Веры. Теперь вздумалось ему осмотреть его поподробнее, он вступил
в сени и поднялся на
лестницу.
— Боже мой, Наташа! — закричал он не своим голосом и побежал с
лестницы, бросился на улицу и поскакал на извозчике к Знаменью,
в переулок, вбежал
в дом,
в третий этаж. — Две недели не был, две недели — это вечность! Что она?
Вскочила это она, кричит благим матом, дрожит: „Пустите, пустите!“ Бросилась к дверям, двери держат, она вопит; тут подскочила давешняя, что приходила к нам, ударила мою Олю два раза
в щеку и вытолкнула
в дверь: „Не стоишь, говорит, ты, шкура,
в благородном
доме быть!“ А другая кричит ей на
лестницу: „Ты сама к нам приходила проситься, благо есть нечего, а мы на такую харю и глядеть-то не стали!“ Всю ночь эту она
в лихорадке пролежала, бредила, а наутро глаза сверкают у ней, встанет, ходит: „
В суд, говорит, на нее,
в суд!“ Я молчу: ну что, думаю, тут
в суде возьмешь, чем докажешь?
Когда я всходил на
лестницу, мне ужасно захотелось застать наших
дома одних, без Версилова, чтоб успеть сказать до его прихода что-нибудь доброе матери или милой моей сестре, которой я
в целый месяц не сказал почти ни одного особенного слова.
Вы сходили с
лестницы, чтобы сесть
в карету и куда-то ехать;
в Москву вы прибыли тогда один, после чрезвычайно долгого отсутствия и на короткое время, так что вас всюду расхватали и вы почти не жили
дома.
По мере того как мы шли через ворота, двором и по
лестнице, из
дома все сильнее и чаще раздавался стук как будто множества молотков. Мы прошли несколько сеней, заваленных кипами табаку, пустыми ящиками, обрезками табачных листьев и т. п. Потом поднялись вверх и вошли
в длинную залу с таким же жиденьким потолком, как везде, поддерживаемым рядом деревянных столбов.
Нынче же, удивительное дело, всё
в этом
доме было противно ему — всё, начиная от швейцара, широкой
лестницы, цветов, лакеев, убранства стола до самой Мисси, которая нынче казалась ему непривлекательной и ненатуральной.
— Игнатий Львович
дома? — спрашивал Половодов, взбегая на
лестницу по ступенькам
в темную переднюю.
— Как за что? — удивился дядюшка. — Да ведь это не какие-нибудь шлюхи, а самые аристократические фамилии.
Дом в лучшей улице, карета с гербами,
в дверях трехаршинный гайдук, мраморные
лестницы, бронза, цветы. Согласитесь, что такая обстановка чего-нибудь да стоит?..
— Они дома-с… — почтительно докладывал он, пропуская Привалова на
лестницу с бархатным ковром и экзотическими растениями по сторонам. Пропустив гостя, он захлопнул дверь под носом у мужиков. — Прут, сиволапые, прямо
в двери, — ворчал он, забегая немного вперед Привалова.
По дороге к Ивану пришлось ему проходить мимо
дома,
в котором квартировала Катерина Ивановна.
В окнах был свет. Он вдруг остановился и решил войти. Катерину Ивановну он не видал уже более недели. Но ему теперь пришло на ум, что Иван может быть сейчас у ней, особенно накануне такого дня. Позвонив и войдя на
лестницу, тускло освещенную китайским фонарем, он увидал спускавшегося сверху человека,
в котором, поравнявшись, узнал брата. Тот, стало быть, выходил уже от Катерины Ивановны.
Довольно сказать, что он беспрерывно стал себя спрашивать: для чего он тогда,
в последнюю свою ночь,
в доме Федора Павловича, пред отъездом своим, сходил тихонько, как вор, на
лестницу и прислушивался, что делает внизу отец?
Дом и тогда был, как теперь, большой, с двумя воротами и четырьмя подъездами по улице, с тремя дворами
в глубину. На самой парадной из
лестниц на улицу,
в бель — этаже, жила
в 1852 году, как и теперь живет, хозяйка с сыном. Анна Петровна и теперь осталась, как тогда была, дама видная. Михаил Иванович теперь видный офицер и тогда был видный и красивый офицер.
Кто теперь живет на самой грязной из бесчисленных черных
лестниц первого двора,
в 4-м этаже,
в квартире направо, я не знаю; а
в 1852 году жил тут управляющий
домом, Павел Константиныч Розальский, плотный, тоже видный мужчина, с женою Марьею Алексевною, худощавою, крепкою, высокого роста дамою, с дочерью, взрослою девицею — она-то и есть Вера Павловна — и 9–летним сыном Федею.
В доме покоробленные полы и ступени
лестницы качались, шаги и звуки раздавались резко, стены вторили им будто с удивлением.
Глядя на какой-нибудь невзрачный, старинной архитектуры
дом в узком, темном переулке, трудно представить себе, сколько
в продолжение ста лет сошло по стоптанным каменным ступенькам его
лестницы молодых парней с котомкой за плечами, с всевозможными сувенирами из волос и сорванных цветов
в котомке, благословляемых на путь слезами матери и сестер… и пошли
в мир, оставленные на одни свои силы, и сделались известными мужами науки, знаменитыми докторами, натуралистами, литераторами.
Черт
в одну минуту похудел и сделался таким маленьким, что без труда влез к нему
в карман. А Вакула не успел оглянуться, как очутился перед большим
домом, вошел, сам не зная как, на
лестницу, отворил дверь и подался немного назад от блеска, увидевши убранную комнату; но немного ободрился, узнавши тех самых запорожцев, которые проезжали через Диканьку, сидевших на шелковых диванах, поджав под себя намазанные дегтем сапоги, и куривших самый крепкий табак, называемый обыкновенно корешками.
Встанет заинтересовавшийся со скамейки, подойдет к
дому — и секрет открылся:
в стене ниже тротуара широкая дверь, куда ведут ступеньки
лестницы. Навстречу выбежит, ругаясь непристойно, женщина с окровавленным лицом, и вслед за ней появляется оборванец, валит ее на тротуар и бьет смертным боем, приговаривая...
Погребок торговал через заднюю дверь всю ночь. Этот оригинальной архитектуры
дом был окрашен
в те времена
в густой темно-серый цвет. Огромные окна бельэтажа, какие-то выступы, а
в углублениях высокие чугунные решетчатые
лестницы — вход
в дом. Подъездов и вестибюлей не было.
И вот
в жаркий июльский день мы подняли против
дома Малюшина, близ Самотеки, железную решетку спускного колодца, опустили туда
лестницу. Никто не обратил внимания на нашу операцию — сделано было все очень скоро: подняли решетку, опустили
лестницу. Из отверстия валил зловонный пар. Федя-водопроводчик полез первый; отверстие, сырое и грязное, было узко,
лестница стояла отвесно, спина шаркала о стену. Послышалось хлюпанье воды и голос, как из склепа...
Благодаря ей и верхнюю, чистую часть
дома тоже называли «дыра». Под верхним трактиром огромный подземный подвал, куда ведет
лестница больше чем
в двадцать ступеней. Старинные своды невероятной толщины — и ни одного окна. Освещается газом. По сторонам деревянные каютки — это «каморки», полутемные и грязные. Посередине стол, над которым мерцает
в табачном дыме газовый рожок.
Из этой неопределенной толпы память выделяет присутствие матери, между тем как отец, хромой, опираясь на палку, подымается по
лестнице каменного
дома во дворе напротив, и мне кажется, что он идет
в огонь.
— У нас, евреев, это делается очень часто… Ну, и опять нужно знать, за кого она выйдет. А! Ее нельзя-таки отдать за первого встречного… А такого жениха тоже на улице каждый день не подымешь. Когда его дед, хасид такой-то, приезжает
в какой-нибудь город, то около
дома нельзя пройти… Приставляют даже
лестницы, лезут
в окна, несут больных, народ облепляет стены, чисто как мухи. Забираются на крыши… А внук… Ха! Он теперь уже великий ученый, а ему еще только пятнадцать лет…
Это было смешно и непонятно: наверху,
в доме, жили бородатые крашеные персияне, а
в подвале старый желтый калмык продавал овчины. По
лестнице можно съехать верхом на перилах или, когда упадешь, скатиться кувырком, — это я знал хорошо. И при чем тут вода? Всё неверно и забавно спутано.
Дети, взявшись за руки, весело побежали к лавкам, а от них спустились к фабрике, перешли зеленый деревянный мост и бегом понеслись
в гору к заводской конторе. Это было громадное каменное здание, с такими же колоннами, как и господский
дом. На площадь оно выступало громадною чугунною
лестницей, — широкие ступени тянулись во всю ширину здания.
Комната,
в которой жил Лихонин, помещалась
в пятом с половиной этаже. С половиной потому, что есть такие пяти-шести и семиэтажные доходные
дома, битком набитые и дешевые, сверху которых возводятся еще жалкие клоповники из кровельного железа, нечто вроде мансард, или, вернее, скворечников,
в которых страшно холодно зимой, а летом жарко, точно на тропиках. Любка с трудом карабкалась наверх. Ей казалось, что вот-вот, еще два шага, и она свалится прямо на ступени
лестницы и беспробудно заснет.
Дом двухэтажный, зеленый с белым, выстроен
в ложнорусском, ёрническом, ропетовском стиле, с коньками, резными наличниками, петухами и деревянными полотенцами, окаймленными деревянными же кружевами; ковер с белой дорожкой на
лестнице;
в передней чучело медведя, держащее
в протянутых лапах деревянное блюдо для визитных карточек;
в танцевальном зале паркет, на окнах малиновые шелковые тяжелые занавеси и тюль, вдоль стен белые с золотом стулья и зеркала
в золоченых рамах; есть два кабинета с коврами, диванами и мягкими атласными пуфами;
в спальнях голубые и розовые фонари, канаусовые одеяла и чистые подушки; обитательницы одеты
в открытые бальные платья, опушенные мехом, или
в дорогие маскарадные костюмы гусаров, пажей, рыбачек, гимназисток, и большинство из них — остзейские немки, — крупные, белотелые, грудастые красивые женщины.
Наконец, он подъехал к крыльцу. Мелькнувшее
в окне лицо m-me Фатеевой успокоило Павла — она
дома. С замирающим сердцем он начал взбираться по
лестнице. Хозяйка встретила его
в передней.
Впрочем, вышел новый случай, и Павел не удержался: у директора была дочь, очень милая девушка, но она часто бегала по
лестнице — из
дому в сад и из саду
в дом; на той же
лестнице жил молодой надзиратель; любовь их связала так, что их надо было обвенчать; вслед же за тем надзиратель был сделан сначала учителем словесности, а потом и инспектором.
Гораздо уже
в позднейшее время Павел узнал, что это топанье означало площадку
лестницы, которая должна была проходить
в новом
доме Еспера Иваныча, и что сам господин был даровитейший архитектор, академического еще воспитания, пьянчуга, нищий, не любимый ни начальством, ни публикой.
И молодые люди пошли. Войдя на Тверскую, они сейчас повернули
в ворота огромного
дома и стали взбираться по высочайшей и крутейшей
лестнице.
Это была грязная, черная и всегда темная
лестница, из тех, какие обыкновенно бывают
в капитальных
домах с мелкими квартирами.
Пошли
в дом;
лестница отличная, светлая;
в комнатах — благолепие. Сначала мне любопытно было взглянуть, каков-то покажется Осип Иванович среди всей этой роскоши, но я тотчас же убедился, что для моего любопытства нет ни малейшего повода: до такой степени он освоился со своею новою обстановкой.
Я почти один
в доме. Сквозь просолнеченные стены — мне далеко видно вправо и влево и вниз — повисшие
в воздухе, пустые, зеркально повторяющие одна другую комнаты. И только по голубоватой, чуть прочерченной солнечной тушью
лестнице медленно скользит вверх тощая, серая тень. Вот уже слышны шаги — и я вижу сквозь дверь — я чувствую: ко мне прилеплена пластырь-улыбка — и затем мимо, по другой
лестнице — вниз…
Лестницу и половину зала
в доме генеральши Калинович прошел тем спокойным и развязным шагом, каким обыкновенно входят молодые люди
в дома, где привыкли их считать полубожками; но, увидев
в зеркале неуклюжую фигуру Петра Михайлыча и с распустившимися локонами Настеньку, попятился назад.
Контора
в доме Большова. Прямо дверь, на левой стороне
лестница наверх.