Неточные совпадения
(На малом шляпа круглая,
С значком, жилетка
красная,
С десятком светлых пуговиц,
Посконные
штаныИ лапти: малый смахивал
На дерево, с которого
Кору подпасок крохотный
Всю снизу ободрал,
А выше — ни царапины,
В вершине не побрезгует
Ворона свить гнездо...
Толпа загоготала. Увидев, как предводитель,
краснея и стыдясь, засучивал
штаны, она почувствовала себя бодро и удвоила усилия.
Туробоев отошел в сторону, Лютов, вытянув шею, внимательно разглядывал мужика, широкоплечего, в пышной шапке сивых волос, в
красной рубахе без пояса; полторы ноги его были одеты синими
штанами. В одной руке он держал нож, в другой — деревянный ковшик и, говоря, застругивал ножом выщербленный край ковша, поглядывая на господ снизу вверх светлыми глазами. Лицо у него было деловитое, даже мрачное, голос звучал безнадежно, а когда он перестал говорить, брови его угрюмо нахмурились.
Через плетень на улицу перевалился человек в
красной рубахе, без пояса, босой, в подсученных до колен
штанах; он забежал вперед толпы и, размахивая руками, страдальчески взвизгнул...
На неровных камнях покатой у тротуара мостовой лежал головой ниже ног широкий немолодой арестант с рыжей бородой,
красным лицом и приплюснутым носом, в сером халате и таких же
штанах.
Пароход приближался. Можно уже было рассмотреть и черную трубу, выкидывавшую черную струю дыма, и разгребавшие воду
красные колеса, и три барки, тащившиеся на буксире. Сибирский хлеб на громадных баржах доходил только до Городища, а здесь его перегружали на небольшие барки. Михея Зотыча беспокоила мысль о том, едет ли на пароходе сам Галактион, что было всего важнее. Он снял даже сапоги, засучил
штаны и забрел по колена в воду.
Зайцы выцветают не вдруг: сначала делаются чалыми, потом побелеет внешняя сторона задних ног, или гачи, и тогда говорят: заяц в
штанах; потом побелеет брюхо, а за ним все прочие части, и только пятном на лбу и полосою по спине держится красноватая, серая шерсть; наконец, заяц весь побелеет, как лунь, как колпик [Лунь — чеглик (самец] белохвостика, довольно большой хищной птицы низшего разряда: он весь белый и нисколько не похож на свою темно-красноватую пеструю самку, превосходящую его величиной почти вдвое, а колпик — белый аист с
красными ногами и носом; он водится около Астрахани), как первый снег.
Для казацких
штанов был куплен
красный коленкор, из которого жена Симонова накроила и нашила широчайшие шальвары.
Когда он принялся работать, то снял свой синий кафтан и оказался в
красной рубахе и плисовых
штанах. Обивая в гостиной мебель и ползая на коленях около кресел, он весьма тщательно расстилал прежде себе под ноги тряпку. Работая, он обыкновенно набивал себе полнехонек рот маленькими обойными гвоздями и при этом очень спокойно, совершенно полным голосом, разговаривал, как будто бы у него во рту ничего не было. Вихров заметил ему однажды, что он может подавиться.
В довольно просторной избе он увидел пожилого, но еще молодцеватого солдата, — в рубашке и в
штанах с
красным кантом, который с рубанком в руках, стоял около столярного верстака по колено в наструганных им стружках.
А сбоку и немного сзади него тяжело шел рослый бритый человек, с толстыми седыми усами, в длинном сером пальто на
красной подкладке и с желтыми лампасами на широких
штанах. Он тоже, как хохол, держал руки за спиной, высоко поднял густые седые брови и смотрел на Павла.
Мальчик в
штанах (конфузясь и
краснея в сторону).Увы! Иностранный господин сказал правду: он без
штанов! (Громко.)Здравствуйте, мальчик без
штанов! (Подает ему руку.)
Никто особенно рад не был, встретив на бульваре штабс-капитана Михайлова, исключая, мóжет быть, его полка капитана Обжогова и прапорщика Сусликова, которые с горячностью пожали ему руку, но первый был в верблюжьих
штанах, без перчаток, в обтрепанной шинели и с таким
красным вспотевшим лицом, а второй кричал так громко и развязно, что совестно было ходить с ними, особенно перед офицерами в белых перчатках, из которых с одним — с адъютантом — штабс-капитан Михайлов кланялся, а с другим — штаб-офицером — мог бы кланяться, потому что два раза встречал его у общего знакомого.
Сам преступник сидел, понурив голову, и, только по временам поворачивая ее назад, взглядывал на жену; на тех же дрогах сидел, спустив с них ноги, палач в плисовых новых
штанах, в
красной рубахе и в легонькой, как бы кучерской поддевке.
— Марфину спасибо, ей-богу, спасибо, что он так отделал этого нашего губернского маршала, — сказал один из них, одетый в серый ополченский чапан, в
штаны с
красными лампасами, и вообще с довольно, кажется, честною наружностью.
— Я и тверезых не боюсь, они у меня — вот где! — Она показала туго сжатый,
красный кулак. — У меня муженек, покойник, тоже заливно пьянствовал, так я его, бывало, пьяненького-то, свяжу по рукам, по ногам, а проспится — стяну
штаны с него да прутьями здоровыми и отхлещу: не пей, не пьянствуй, коли женился — жена тебе забава, а не водка! Да. Вспорю до устали, так он после этого как воск у меня…
Пахали землю, ходили в белых и серых свитах, с синими или
красными поясами,
штаны носили широкие, шапки бараньи.
У ворот на лавочке сидел дворник в
красной кумачной рубахе, синих
штанах и босой. Как всегда, он сидел неподвижно, его широкая спина и затылок точно примёрзли к забору, руки он сунул за пояс, рябое скучное лицо застыло, дышал он медленно и глубоко, точно вино пил. Полузакрытые глаза его казались пьяными, и смотрели они неотрывно.
А Фока нарядился в
красную рубаху, чёрные
штаны, подпоясался под брюхо монастырским пояском и стал похож на сельского целовальника. Он тоже как будто ждал чего-то: встанет среди двора, широко расставив ноги, сунув большие пальцы за пояс, выпучит каменные глаза и долго смотрит в ворота.
Матвея нарядили в
красную рубаху, плисовые синие
штаны и сапоги зелёного сафьяна на мягкой подошве, по-татарски расшитые жёлтым и
красным.
За спиной старика стоит, опираясь локтем о камень, черноглазый смугляк, стройный и тонкий, в
красном колпаке на голове, в белой фуфайке на выпуклой груди и в синих
штанах, засученных по колени. Он щиплет пальцами правой руки усы и задумчиво смотрит в даль моря, где качаются черные полоски рыбацких лодок, а далеко за ними чуть виден белый парус, неподвижно тающий в зное, точно облако.
Бегушев очень хорошо понял, что у священнослужителей лично для себя разгорелись глаза на его карман; а потому, сочтя за лишнее с ними долее разговаривать, он раскланялся и ушел. На паперти, впрочем, его нагнал трапезник, — это уж был совсем отставной солдат с усами, бакенбардами и даже в
штанах с
красным полинялым кантом.
Хозяин и кучер были похожи. И тот и другой ничего не боялись и никого не любили кроме себя, и за это все любили их. Феофан ходил в
красной рубахе и плисовых
штанах и поддевке. Я любил, когда он, бывало, в праздник, напомаженный, в поддевке, зайдет в конюшню и крикнет: «Ну, животина, забыла!» и толконет рукояткой вилок меня по ляжке, но никогда не больно, а только для шутки. Я тотчас же понимал шутку и, прикладывая ухо, щелкал зубами.
Француз камердинер подал ему башмаки с
красными каблуками, голубые бархатные
штаны, розовый кафтан, шитый блестками; в передней наскоро пудрили парик, его принесли.
На зеленой лужайке, где стояли экипажи, образовалась интересная группа: на траве, в тени экипажа, лежал, растянувшись во весь свой богатырский рост, дьякон Органов; в своем новеньком азяме, в
красной кумачной рубахе с расстегнутым воротом и в желтых кожаных
штанах, расшитых шелками, он выглядел настоящим русским богатырем.
Взглядывая на эту взъерошенную,
красную от выпитого пива фигуру Муфеля, одетого в охотничью куртку, цветной галстук, серые
штаны и высокие охотничьи сапоги, я думал о Мухоедове, который никак не мог перелезть через этого ненавистного ему немца и отсиживался от него шесть лет в черном теле; чем больше пил Муфель, хвастовство и нахальство росло в нем, и он кончил тем, что велел привести трех своих маленьких сыновей, одетых тоже в серые куртки и короткие
штаны, и, указывая на них, проговорил...
Они никогда не забывали навестить Гамбринус. Они туда вламывались огромные, осипшие, с
красными лицами, обожженными свирепым зимним норд-остом, в непромокаемых куртках, в кожаных
штанах и в воловьих сапогах по бедра — в тех самых сапогах, в которых их друзья среди бурной ночи шли ко дну, как камни.
Завальшевский, стоя у стола, вдруг весь приходил в движение, доставал из кармана
штанов красненькую или синенькую, клал сверх нее карту, прихлопывал по ней ладонью, приговаривал: «вывези, семерочка!», закусывал усы, переминался с ноги на ногу,
краснел и приходил весь в движение, продолжавшееся до тех пор, пока не выходила карта.
Губернатор давно закончил прием, собирается ехать к себе на дачу и ждет чиновника особых поручений Козлова, который поехал кое за какими покупками для губернаторши. Он сидит в кабинете за бумагами, но не работает и думает. Потом встает и, заложив руки в карманы черных с
красными лампасами
штанов, закинув седую голову назад, ходит по комнате крупными, твердыми, военными шагами. Останавливается у окна и, слегка растопырив большие, толстые пальцы, внушительно и громко говорит...
В полумраке в дверях показалась фигура с растрепанными волосами, с истощенным лицом, в пальто сверху, а под ним в
красной рубашке, в плисовых
штанах и в козловых с высокими голенищами сапогах.
— Перестань, надорвешься! — крикнул опять исправник. — Матвей! Смажь бричку. Где этому хрычу возиться тут! — сказал он хлопотавшему около тарантаса своему кучеру, парню лет двадцати пяти, с намасленною головою, в
красной рубашке, в плисовых
штанах и с медною сережкою и ухе.
Рядом юркий целовальник из елатомцев, в
красной александрийской рубахе и плисовых
штанах, поскрипывая новыми сапогами, расставлял на своем прилавке полштофы и косушки, бутылки с пивом и медом…
Прибежала девочка — тоненькая, худенькая, лет тринадцати и лицом на черного похожа. Видно, что дочь. Тоже — глаза черные, светлые и лицом красивая. Одета в рубаху длинную, синюю, с широкими рукавами и без пояса. На полах, на груди и на рукавах оторочено
красным. На ногах
штаны и башмачки, а на башмачках другие с высокими каблуками; на шее монисто, всё из русских полтинников. Голова непокрытая, коса черная, и в косе лента, а на ленте привешаны бляхи и рубль серебряный.
Володя, с первых же дней приезда в Кохинхину одевшийся на французский манер, то есть имевший на голове вместо фуражки анамскую шляпу и на бедрах широкий
красный пояс, в белом кителе и белых
штанах, засунутых в высокие сапоги, отличался по костюму от других представителей сборного и довольно пестрого воинства, бывшего на корвете.
Только что отвалил пароход от нижегородской пристани, увидал Петр Степаныч развеселого ухарского парня, маленько подгулявшего на расставанье с ярманкой. В
красной кумачовой рубахе, в черных плисовых
штанах и в поярковой шляпе набекрень стоит он середь палубы. Выступив вперед правой ногой и задорно всех озирая, залихватски наяривает на гармонике, то присвистывая, то взвизгивая, то подпевая...
По краю сечи лениво, вразвалку, плетется высокий узкоплечий мужчина лет сорока, в
красной рубахе, латаных господских
штанах и в больших сапогах.
На моей одежде были серебряные пуговицы, на плечах — мишурные серебряные полоски. На этом основании всякий солдат был обязан почтительно вытягиваться передо мною и говорить какие-то особенные, нигде больше не принятые слова: «так точно!», «никак нет!», «рад стараться!» На этом же основании сам я был обязан проявлять глубокое почтение ко всякому старику, если его шинель была с
красною подкладкою и вдоль
штанов тянулись
красные лампасы.