Неточные совпадения
Я возвращался домой пустыми переулками станицы; месяц, полный и
красный, как
зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта домов; звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!..
Иногда ночное небо в разных местах освещалось дальним
заревом от выжигаемого по лугам и рекам сухого тростника, и темная вереница лебедей, летевших на север, вдруг освещалась серебряно-розовым светом, и тогда казалось, что
красные платки летали по темному небу.
Самгин посмотрел в окно — в небе, проломленном колокольнями церквей, пылало
зарево заката и неистово метались птицы, вышивая черным по
красному запутанный узор. Самгин, глядя на птиц, пытался составить из их суеты слова неоспоримых фраз. Улицу перешла Варвара под руку с Брагиным, сзади шагал странный еврей.
Штиль, погода прекрасная: ясно и тепло; мы лавируем под берегом. Наши на Гото пеленгуют берега. Вдали видны японские лодки; на берегах никакой растительности. Множество
красной икры, точно толченый кирпич, пятнами покрывает в разных местах море. Икра эта сияет по ночам нестерпимым фосфорическим блеском. Вчера свет так был силен, что из-под судна как будто вырывалось пламя; даже на парусах отражалось
зарево; сзади кормы стелется широкая огненная улица; кругом темно; невстревоженная вода не светится.
Вечерами над заводом колебалось мутно-красное
зарево, освещая концы труб, и было похоже, что трубы не от земли к небу поднялись, а опускаются к земле из этого дымного облака, — опускаются, дышат
красным и воют, гудят.
В самом деле, в весьма недолгое время на горизонте показалось как бы
зарево от пожара, и затем выплыл совершенно
красный лик луны.
Когда стали погружать в серую окуровскую супесь тяжёлый гроб и чернобородый пожарный, открыв глубочайшую
красную пасть,
заревел, точно выстрелил: «Ве-еч…» — Ммтвей свалился на землю, рыдая и биясь головою о чью-то жёсткую, плешивую могилу, скупо одетую дёрном. Его обняли цепкие руки Пушкаря, прижали щекой к медным пуговицам. Горячо всхлипывая, солдат вдувал ему в ухо отрывистые слова...
Матвей смотрел в сторону города: поле курилось розоватым паром, и всюду на нём золотисто блестели
красные пятна, точно кто-то щедро разбросал куски кумача. Солнце опустилось за дальние холмы, город был не виден.
Зарево заката широко распростёрло огненные крылья, и в
красном огне плавилась туча, похожая на огромного сома.
Над заводом стояло огромное
красное колеблющееся
зарево.
От
зарева заводских огней лицо Боброва приняло в темноте зловещий медный оттенок, в глазах блестели яркие
красные блики, спутавшиеся волосы упали беспорядочно на лоб. И голос его звучал пронзительно и злобно.
В открытую дверь видно окно,
красное от
зарева; слышно, как мимо дома проезжает пожарная команда.
Он трухнул, вскочил с кровати и бросился к окну; но
зарева не было, только в саду проворно двигались по дорожкам, мимо деревьев,
красные огненные точки — то бегали люди с фонарями.
Зима с белыми деревьями, совершенно
красный вечер, похожий на
зарево пожара, фламандский мужик с трубкою и выломанною рукою, похожий более на индейского петуха в манжетах, нежели на человека, — вот их обыкновенные сюжеты.
Озадаченный люд толковал,
Где пожар и причина какая?
Вдруг еще появился сигнал,
И промчалась команда другая.
Постепенно во многих местах
Небо вспыхнуло
заревом красным,
Топот, грохот! Народ впопыхах
Разбежался по улицам разным,
Каждый в свой торопился квартал,
«Не у нас ли горит? — помышляя, —
Бог помилуй!» Огонь не дремал,
Лавки, церкви, дома пожирая….
Он молча кивнул головой, глядя, как в селе над церковью, на
красном небе, точно головни в
зареве; пожара, мелькают галки, — у него в душе тоже вились стаи чёрных, нелюдимых дум.
Достигаев. Ну да. Учитесь, а ничего не знаете. А то ещё была… Рекамье, на кушетке лежит. Время требует, чтоб к нему… приспособлялись. Ну… ладно! Пожар со спиртного завода на лесной двор перемахнул,
зарево — огромное! Ставни у нас с улицы закрыты, а всё-таки в зале на полу
красные полосы лежат… неприятно! И в столовой неуютно. Поди-ка, Антошка, распорядись, чтобы все сюда шли… подальше от улицы! (Антонина ушла.) Ну, что, лиса?
Вот на колокольне Василия Великого вспыхнул пожаром
красный бенгальский огонь и багровым
заревом лег на черную реку; И во всех концах горизонта начали зажигаться
красные и голубые огни, и еще темнее стала великая ночь. А звуки все лились. Они падали с неба и поднимались со дна реки, бились, как испуганные голуби, о высокую черную насыпь и летели ввысь свободные, легкие, торжествующие. И Алексею Степановичу чудилось, что душа его такой же звук, и было страшно, что не выдержит тело ее свободного полета.
Села на коленочки, начала выворачивать. Да ручонки тонкие, как прутики, — ничего силы нет. Бросила камень, заплакала. Принялся опять Жилин за замок, а Дина села подле него на корточках, за плечо его держит. Оглянулся Жилин, видит — налево за горой
зарево красное загорелось, месяц встает. «Ну, — думает, — до месяца надо лощину пройти, до лесу добраться». Поднялся, бросил камень. Хоть в колодке, — да надо идти.
Красивой живой картиной, освещенной
заревом красного бенгальского огня, закончился спектакль.
Мои спутники еще спали тем сладким утренним сном, который всегда особенно крепок и с которым так не хочется расставаться. Огонь давно уже погас. Спящие жались друг к другу и плотнее завертывались в одеяла. На крайнем восточном горизонте появилась багрово-красная полоска зари. Она все увеличивалась в размерах, словно
зарево отдаленного пожара отражалось в облаках.
— Что вы! Что вы! —
краснея, как
зарево, протестовала она. — Не ребенок же я малый, в самом деле, чтобы молоко пить, когда все другие…
Еще на уроке monsieur Ротье Крошка пересылала ее к Вале Лер, которая не успела рассмотреть ее в перемену. После урока мы вышли в коридор, пока проветривались классы. Внезапно подбежала к группе седьмушек
красная, как
зарево, Крошка, заявляя всем, что ее книжечка исчезла.
Мы хлебнули по глотку коньяку, и сон прошел совсем. Большой и черный четырехугольник дверей стал розоветь,
покраснел — где-то за холмами показалось огромное молчаливое
зарево, как будто среди ночи всходило солнце.
Студент выглянул за дверь и рукой поманил меня. Я посмотрел: в разных местах горизонта, молчаливой цепью, стояли такие же неподвижные
зарева, как будто десятки солнц всходили одновременно. И уже не было так темно. Дальние холмы густо чернели, отчетливо вырезая ломаную и волнистую линию, а вблизи все было залито
красным тихим светом, молчаливым и неподвижным. Я взглянул на студента: лицо его было окрашено в тот же
красный призрачный цвет крови, превратившейся в воздух и свет.
Солнце уже село и оставило после себя
красную, как пожарное
зарево, полосу, перерезанную кое-где облаками; цвет этих облаков не поймешь: края их красны, но сами они то серы, то лиловы, то пепельны.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое-где по небу;
красное, подобное пожару
зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный,
красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.