Неточные совпадения
Беспрестанно начиналось, как будто собиралось музыкальное выражение чувства, но тотчас же оно распадалось на обрывки новых начал музыкальных выражений,
а иногда просто на ничем, кроме прихоти
композитора, не связанные, но чрезвычайно сложные звуки.
Огарев еще прежде меня окунулся в мистические волны. В 1833 он начинал писать текст для Гебелевой [Г е б е л ь — известный
композитор того времени. (Прим.
А. И. Герцена.)] оратории «Потерянный рай». «В идее потерянного рая, — писал мне Огарев, — заключается вся история человечества!» Стало быть, в то время и он отыскиваемый рай идеала принимал за утраченный.
Хорошо тоже насчет пророка отличилась эта отвратительная газета «Северная Пчела»; оперу «Пророк» [«Пророк» — опера
композитора Мейербера (1791—1864), впервые поставленная в Париже в 1849 году.] у нас запретили называть этим именем,
а назвали «Осада Гента».
Ты помнишь, какой тонкий критик был Еспер Иваныч,
а он всегда говорил, что у нас актерам дают гораздо больше значения, чем они стоят того, и что их точно те же должны быть отношения к писателю, как исполнителя — к
композитору; они ничего не должны придумывать своего,
а только обязаны стараться выполнить хорошо то, что им дано автором, —
а ты знаешь наших авторов, особенно при нынешнем репертуаре.
У Бетховена и других
композиторов XIX века фуги сравнительно немногочисленны.],
а не нынешние какие-нибудь жалкие польки и вальсы!..
Спешим прибавить, что
композитор может в самом деле проникнуться чувством, которое должно выражаться в его произведении; тогда он может написать нечто гораздо высшее не только по внешней красивости, но и по внутреннему достоинству, нежели народная песня; но в таком случае его произведение будет произведением искусства или «уменья» только с технической стороны, только в том смысле, в котором и все человеческие произведения, созданные при помощи глубокого изучения, соображений, заботы о том, чтобы «выело как возможно лучше», могут назваться произведениями искусства.; в сущности же произведение
композитора, написанное под преобладающим влиянием непроизвольного чувства, будет создание природы (жизни) вообще,
а не искусства.
При переложении оперы для фортепиано теряется большая и лучшая часть подробностей эффектов; многое решительно не может быть с человеческого голоса или с полного оркестра переведено на жалкий, бедный, мертвый инструмент, который должен по мере возможности воспроизвести оперу; потому при аранжировке многое должно быть переделываемо, многое дополняемо — не с тою надеждою, что в аранжировке опера выйдет лучше, нежели в первоначальном своем виде,
а для того, чтобы сколько-нибудь вознаградить необходимую порчу оперы при аранжировке; не потому, чтобы аранжировщик исправлял ошибки
композитора,
а просто потому, что он не располагает теми средствами, какими владеет
композитор.
Музыка
композитора И.
А.Козловского (1757—1831).] или нагонит какого-нибудь мальчишку, стащит с него сапог силой, возьмет этот сапог, как балалайку, и, тоже наигрывая языком, пустится плясать и, подняв на улице своими лаптями страшную пыль, провалится, наконец, куда-нибудь; хороводницы после этого еще постоят, помолчат, пропоют иногда: «Калинушка с малинушкой лазоревый цвет»; мальчишки еще подерутся между собой и затем начнут расходиться по домам…
Реалист в поношенном мундире давно уже известен теперь всей России как один из талантливейших
композиторов,
а необычайный гость с царственным лицом еще раньше успокоился навсегда от своей бурной, мятежной жизни, жизни мученика и триумфатора. Но никогда и никому Азагаров не передавал тех священных слов, которые ему говорил, едучи с ним в санях, в эту морозную рождественскую ночь его великий учитель.
Он писал: «Между прочим, я не получил сюда ни подтверждающего письма от Франка относительно статьи о душе России, ни рукописи текста «Предварительного действа»
А. Н. Скрябина (последний, неосуществленный замысел
композитора.
—
А это хороший
композитор — Шопенгауэр?
Но и тот музыкант, которому Россия обязана созданием музыкальной высшей грамотности — Антон Григорьевич Рубинштейн, — в те годы для большой публики был прежде всего удивительный пианист. Композиторский его талант мало признавался;
а он уже к тому времени, кроме множества фортепьянных и концертных вещей, выступал и как оперный
композитор.
Его сейчас же оценили и как пианиста, и как будущего
композитора. Он сошелся через братьев Стасовых с нарождавшейся тогда"Кучкой"музыкантов, которые ратовали за русскую музыку, преклонялись перед Глинкой, высоко ставили Даргомыжского;
а в иностранной музыке их"отцами церкви"были Шуман, Лист и Берлиоз.
И он ведь не остался узким западником,
а, вызывая в иностранной публике до смерти своей всего больше сочувствия и понимания, выработал свой стиль, свое настроение и как оперный
композитор и как симфонист.
А тогда я попал в кружок, где Рубинштейна ценили только как виртуоза, но на
композитора смотрели свысока и вообще сильно недолюбливали как музыканта старой немецкой школы.
Для него приезд Вагнера и личное сближение явились решающим моментом в его композиторстве. Но и такого восторженного своего поклонника Вагнер считал чем-то настолько незначительным, что в своей переписке из этой эпохи не упоминает ни о нем, ни о каком другом
композиторе, — ни о Даргомыжском, ни о Балакиреве;
а о Рубинштейне — в его новейшей биографии — говорится только по поводу интриги, которую якобы Рубинштейн собирался повести против него в Петербурге (?).