Неточные совпадения
Но спрашивал он мало, а больше слушал Марину, глядя на нее как-то подчеркнуто почтительно. Шагал по улицам мерным, легким шагом солдата, сунув руки в карманы черного, мохнатого пальто, носил бобровую
шапку с
козырьком, и глаза его смотрели из-под
козырька прямо, неподвижно, не мигая. Часто посещал церковные службы и, восхищаясь пением, говорил глубоким баритоном...
Это было тихое, угнетенное идиотизмом существо, в старой фризовой шинели, в
шапке с огромным
козырьком и почерневшею кокардой.
Этот странный Дрозд, то мгновенно вспыльчивый, то вдруг умно и великодушно заботливый, однажды чрезвычайно удивил и умилил Александрова. Проходя вдоль лагеря, он увидел его лежащим, распластав широко ноги и руки, в тени большой березы и остановился над ним. Александров с привычной ловкостью и быстротой вскочил, встряхнул
шапку и сделал под
козырек.
— Встать! — крикнул я так, что юнкер в испуге вскочил, забыв о костылях, и взял под
козырек, хотя
шапки у него не было.
— Костя! Иди к нам! — закричал им Памво. Подошли, одеты в поддевки, довольно чисто, но у всех трех были уж очень физиономии разбойничьи, а Костя положительно был страшен: почти саженного роста, широкий, губы как-то выдались вперед, так что усы торчали прямо, а из-под
козырька надвинутой на узкий лоб
шапки дико глядели на нас, особенно на меня — чужого, злые, внимательные глаза.
Около белого, недавно оштукатуренного двухэтажного дома кучер сдержал лошадь и стал поворачивать вправо. Тут уже ждали. Около ворот стояли дворник в новом кафтане, в высоких сапогах и калошах, и двое городовых; все пространство с середины улицы до ворот и потом по двору до крыльца было посыпано свежим песком. Дворник снял
шапку, городовые сделали под
козырек. Около крыльца встретил Федор с очень серьезным лицом.
Рыбников не пропускал ни одного солдата, отдававшего ему честь, и сам прикладывал руку к
козырьку фуражки с особенно продолжительной, аффектированной тщательностью. Когда они проезжали мимо церквей, он неизменно снимал
шапку и крестился широко и аккуратно и при этом чуть-чуть косил глазом на своего соседа — видит тот или нет?
Это был молодой человек лет двадцати. Лицо у него было изжелта-бледное. На голове была надета бархатная
шапка в форме берета, но с
козырьком, и из-под нее виднелись края ермолки. Длинные завитые локонами пейсы свисали по сторонам.
В день отъезда он сперва очень храбрился и уверял, что куда его ни пошли, хоть туда, где бабы рубахи моют да вальки на небо кладут, он все не пропадет, но потом упал духом, стал жаловаться, что его везут к необразованным людям, и так ослабел наконец, что даже собственную
шапку на себя надеть не мог; какая-то сострадательная душа надвинула ее ему на лоб, поправила
козырек и сверху ее прихлопнула.
Лицом к нему сидел сгорбившись Зверев, в арестантском халате и
шапке без
козырька; по бокам два полицейских с шашками и у обоих револьверы.
При сравнительном свете на пристани Шатов и Китманов могли различить бегущие фигуры арестантов в их однообразных костюмах — серых халатах и таких же
шапках без
козырька, иные с котомками за плечами, иные с узлами в руках и почти все с купленною на берегу незатейливою провизиею.
Когда собралось все надлежащее начальство и смотритель тюрьмы крикнул старосту, то вышел этот высокий, худой старик, гремя на ходу ножными кандалами, и снял шапку-картуз из серого сукна без
козырька.