Неточные совпадения
Знали Коробочкины людишки, что страшен, для всех страшен дом
княжеский! Дерзость и своевластие князя забыли всякий предел. Князь разгневался на вывезенную им из Парижа гувернантку своей
дочери и в припадке бешенства бросил в нее за столом тарелкой. Француженка вскипела...
Семейство это состояло из матери, происходящей от древнего русского
княжеского рода, сына — молодого человека, очень умного и непомерно строгого, да
дочери, которая под Новый год была в магазине «M-me Annette» и вызвалась передать ее поклон Даше и Долинскому.
Там
княжеские и графские
дочери воспитывались!
С короной, с
княжеским гербом
Воздвиглась новая гробница…
Отец в могиле,
дочь в плену,
Скупой наследник в замке правит
И тягостным ярмом бесславит
Опустошенную страну.
Во «Второй Нине» мы снова попадаем в
княжеский дом генерала Георгия Джавахи и встречаемся с его
дочерью Ниной, которой, однако, еще только предстоит отправиться в Петербург и поступить в институт…
Приемная
дочь, узаконенная
княжеская воспитанница и племянница, аристократка, носится по горам, как юноша-джигит, в рваном бешмете, совершая далекие поездки в окрестности Гори, попадает под грозу и ливень и возвращается пешком, с вывихнутой рукой…
В то время, когда князь Сергей Сергеевич Облонский беседовал с Иреной, в обширной столовой
княжеского деревенского дома был уже накрыт завтрак на пять персон, так как мы знаем, что в это лето у князя гостила его старшая
дочь Надежда Сергеевна со своим мужем, графом Львом Николаевичем Ратицыным, и Виктор Аркадьевич Бобров, которого мы видели в театре «Аквариум» вместе с доктором Звездичем.
— Малюта!.. в зятья ко мне собирается!.. Не ожидал!.. Душегубец, палач!.. Женоубийцей, видимо, стать хочет, а потом и венчаться с моей
дочерью?.. А ты-то что слушал негодяя и в рожу подлую не харкнул? Побоялся, за шкуру свою побоялся?.. Ай да князь Прозоровский!.. Ты не захотел идти к царю бить челом на татарского выродка за бесчестие твоей племянницы, так я пойду поклонюсь царю-батюшке!.. Правильно говоришь ты, засиделся я, досиделся до бесчестия всему роду нашему
княжескому!.. Сейчас поеду к царю!..
— Не скажешь ли чего мне, Люда? — пытливо спросила
дочь княгиня Васса Семеновна, когда карета выехала из ворот
княжеского дома и покатила по дороге в Зиновьево.
За последнее время князь и она даже задумали женить сына на
дочери одного железнодорожного и банкового скороспело-сановного туза — некрасивой, уже немолодой девушке, разборчивой невесте, которая оказалась не прочь за миллион чистыми деньгами купить себе в мужья русского князя и
княжеским титулом прикрыть свое происхождение из города Шклова.
Я жила в Яссах на конце города; закутавшись, видала иногда свою
дочь в прогулках с мамою, но никогда не смела показать свое лицо ни ей, ни слугам
княжеским, потому что Мариорица и тогда была в меня вся вылита.
— Ты, краля,
дочь княжеская, князя Василия дитя родное…
Дела после князя Василия оказались в большом беспорядке. Княгиня Зоя Александровна, потрясенная смертью мужа и появлением у его гроба Александрины, отправилась вместе с
дочерью, княгиней Анной Шестовой, и внуком, сыном последней, по предписанию докторов, лечиться за границу. Они уехали в самом конце зимы и располагали вернуться через год. Они звали с собой и сына, но он наотрез отказался и остался один в громадном
княжеском доме.
А Василий Иванович, которому князь Иван Андреевич Прозоровский через довольно, впрочем, продолжительное время, как то требовало, по его мнению, его
княжеское достоинство, сообщил о вероятном согласии своей
дочери на брак с его сыном, ходил положительно «гоголем».
Несмотря на лечение двух городских врачей, приглашенных князем на помощь жившему в имении
княжескому доктору, больная не перенесла пятнистого тифа и отдала Богу душу, не благословив даже
дочь и не открыв ей тайны ее рождения, так как в виду заразительности болезни Марьи Астафьевны, Шуру, по распоряжению князя, перевели на его половину и не пускали к больной.
И княжна Люда пустилась подробно объяснять матери, как красиво и нарядно выглядит теперь старый
княжеский дом. Княгиня Васса Семеновна рассеянно слушала
дочь и более любовалась ее разгоревшимся лицом и глазками, нежели содержанием ее сообщения, из которого главное для нее было то, что «он» скоро приедет.
Этот вопрос
дочери нарушил душевное равновесие княгини Вассы Семеновны, которое она умела восстанавливать внутри себя путем самоубеждения. Остановившись на крике совы, княгиня несколько успокоилась, а тут вдруг совершенно неуместный, но вместе с тем и довольно основательный вопрос
дочери. Княгиня начала снова задумываться и раздражаться. К счастью, карета въехала на двор
княжеской усадьбы и остановилась. Княгиня и княжна молча разошлись по своим комнатам.