Неточные совпадения
Скоро, однако же, дал
заметить ему это препорядочный толчок, произведенный бревенчатою мостовою, пред которою городская
каменная была ничто.
Во взаимных услугах они дошли наконец до площади, где находились присутственные места: большой трехэтажный
каменный дом, весь белый, как
мел, вероятно для изображения чистоты душ помещавшихся в нем должностей; прочие здания на площади не отвечали огромностию
каменному дому.
Тут только, оглянувшись вокруг себя, он
заметил, что они ехали прекрасною рощей; миловидная березовая ограда тянулась у них справа и слева. Между дерев мелькала белая
каменная церковь. В конце улицы показался господин, шедший к ним навстречу, в картузе, с суковатой палкой в руке. Облизанный аглицкий пес на высоких ножках бежал перед ним.
Оглядевшись еще раз, он уже засунул и руку в карман, как вдруг у самой наружной стены, между воротами и желобом, где все расстояние было шириною в аршин,
заметил он большой неотесанный камень, примерно, может быть, пуда в полтора весу, прилегавший прямо к
каменной уличной стене.
— Нет, Василиса Егоровна, — продолжал комендант,
замечая, что слова его подействовали, может быть, в первый раз в его жизни. — Маше здесь оставаться не гоже. Отправим ее в Оренбург к ее крестной матери: там и войска и пушек довольно, и стена
каменная. Да и тебе советовал бы с нею туда же отправиться; даром что ты старуха, а посмотри, что с тобою будет, коли возьмут фортецию приступом.
Хорошо. Отчего же, когда Обломов, выздоравливая, всю зиму был мрачен, едва говорил с ней, не заглядывал к ней в комнату, не интересовался, что она делает, не шутил, не смеялся с ней — она похудела, на нее вдруг пал такой холод, такая нехоть ко всему:
мелет она кофе — и не помнит, что делает, или накладет такую пропасть цикория, что пить нельзя — и не чувствует, точно языка нет. Не доварит Акулина рыбу, разворчатся братец, уйдут из-за стола: она, точно
каменная, будто и не слышит.
Идучи по улице, я
заметил издали, что один из наших спутников вошел в какой-то дом. Мы шли втроем. «Куда это он пошел? пойдемте и мы!» — предложил я. Мы пошли к дому и вошли на маленький дворик, мощенный белыми
каменными плитами. В углу, под навесом, привязан был осел, и тут же лежала свинья, но такая жирная, что не могла встать на ноги. Дальше бродили какие-то пестрые, красивые куры, еще прыгал маленький, с крупного воробья величиной, зеленый попугай, каких привозят иногда на петербургскую биржу.
Для меня деревня была временем воскресения, я страстно любил деревенскую жизнь. Леса, поля и воля вольная — все это мне было так ново, выросшему в хлопках, за
каменными стенами, не
смея выйти ни под каким предлогом за ворота без спроса и без сопровождения лакея…
— Слышали, утром-то сегодня? Под
Каменным мостом кит на
мель сел… Народищу там!
Дом этот был похож на многие домы Лефортовской части. Он был деревянный, на
каменном полуэтаже. По улице он выходил в пять окон, во двор в четыре, с подъездом сбоку.
Каменный полуэтаж был густо выбелен
мелом, а деревянный верх выкрашен грязновато-желтою охрой.
Юноша, должно быть, побаивался своего дяденьки, потому что, чем ближе они стали подъезжать к жилищу, тем беспокойнее он становился, и когда, наконец, въехали в самую усадьбу (которая, как успел
заметить Вихров, была даже
каменная), он, не дав еще хорошенько кучеру остановить лошадей и несмотря на свои слабые ноги, проворно выскочил из тарантаса и побежал в дом, а потом через несколько времени снова появился на крыльце и каким-то довольным и успокоительным голосом сказал Вихрову...
— Не
смей бить! Не
смей бить собаку, проклятый! — закричал в исступлении Сергей, царапая ногтями
каменную стену.
— Совсем,
мол, я не
каменный, а такой же, как все, костяной да жильный, а я человек должностной и верный: взялся хранить дитя и берегу его.
Большов. Уж ты скажи, дочка: ступай,
мол, ты, старый черт, в яму! Да, в яму! В острог его, старого дурака. И за дело! — Не гонись за большим, будь доволен тем, что есть. А за большим погонишься, и последнее отнимут, оберут тебя дочиста. И придется тебе бежать на
Каменный мост да бросаться в Москву-реку. Да и оттедова тебя за язык вытянут да в острог посадят.
— «Выкатило солнышко из-за моря Хвалынского, восходил месяц над градом
каменным, а в том граде
каменном породила меня матушка и, рожая, приговаривала: будь ты, мое дитятко, цел-невредим — от стрел и
мечей, от бойцов и борцов.
В гавани его
намело по угольной пыли у
каменных столбов и стен так много, что казалось, что север смешался с югом в фантастической и знойной зиме.
Сказывают также, что когда-то была на том месте пустынь, от которой осталась одна
каменная ограда да подземные склепы, и что будто с тех пор, как ее разорили татары и погубили всех старцев, никто не
смел и близко к ней подходить; что каждую ночь перерезанные монахи встают из могил и сходятся служить сами по себе панихиду; что частенько, когда делывали около этого места порубки, мужики слыхали в сумерки благовест.
Я вмиг повторил то же, что и Ага, и, перекинув повод, двинулся на мост. Но передо мной вырос старший джигит и парой непонятных слов, без всякого выражения на своем
каменном лице, движением руки, ясно дал мне понять, что надо сперва пропустить первого, а потом идти одному, а там,
мол, за тобой и мы поодиночке переправимся.
Журавка махнул рукой и потащил за двери свою синьору; а Анна Михайловна, проводив гостей, вошла в комнату Долинского, села у его стола, придвинула к себе его большую фотографию и сидела как окаменелая, не
замечая, как белобрюхой, холодной жабой проползла над угрюмыми,
каменными массами столицы бесстыдно наглая, петербургская летняя ночь.
Походив, по крайней мере, с два часа, я
заметил, что от станции куда-то вправо от линии шли телеграфные столбы и через полторы-две версты оканчивались у белого
каменного забора; рабочие сказали, что там контора, и наконец я сообразил, что мне нужно именно туда.
Переехав Яузу, Зарецкой пустился рысью по набережной Москвы-реки, мимо уцелевшего воспитательного дома, и, миновав благополучно Кремль,
заметил, что на самой средине
Каменного моста толпилось много народу.
На одной из значительных улиц, перед довольно большим
каменным домом, граф велел экипажу остановиться: тут жил попечитель той больницы, в которую он вознамерился
поместить дочь.
Кухарка вообще довольно часто волновалась. Да и было достаточно разных причин для такого волнения… Например, чего стоил один кот Мурка!
Заметьте, что это был очень красивый кот и кухарка его очень любила. Каждое утро начиналось с того, что Мурка ходил по пятам за кухаркой и мяукал таким жалобным голосом, что, кажется, не выдержало бы
каменное сердце.
Она ничего не отвечала; словно и не
заметила меня. Лицо ее не побледнело, не изменилось — но какое-то
каменное стало, и выражение на нем такое… как будто вот-вот сейчас она заснет.
Справа над водой тянулась сырая
каменная стена
мола, как холодная, тяжелая змея.
Ераст. Конечно, всякое дело ведется хозяином; только ведь мы от хозяина-то, кроме брани да обиды, ничего не видим. А коли есть у нас в доме что хорошее, коли еще жить можно, так все понимают, что это от вас. Ведь мы тоже не
каменные, благодарность чувствуем; только выразить ее не
смеем; потому, как вы от нас очень отдалены.
Прежде чем войти в скромную хижину, гость окинул ее взглядом. Луна была за нею и не освещала ее; поэтому он мог
заметить только, что хижина была одноэтажная,
каменная, в десять или двенадцать больших окон. Зонтик на колонках с завитками, кое-где позолоченными, висел над дверью из тяжелого дуба с зеркальными стеклами, бронзовой ручкой в виде птичьей лапы, держащей хрустальный многогранник, и блестящей медной доской с фамилией хозяина.
— Нет, господин мой, ослушаюсь я твоего веления, не возьму ни
меча, ни жезла, ни шапки, ни мантии. Не оставлю я слепых своих братий: я им и свет и пища, и друг и брат. Три года я жил с ними и работал для них, и прилепился душою к нищим и убогим. Прости ты меня и отпусти в мир к людям: долго стоял я один среди народа, как на
каменном столпе, высоко мне было, но одиноко, ожесточилось сердце мое и исчезла любовь к людям. Отпусти меня.
О том же
молили Прудовские, Ворошиловские, Федосеевские и Быстренские, о том же
молили игуменьи и старицы бедных обителей
Каменного Вражка: Напольные, Заречные, Россохины, Салоникеины. И, встав с мест, припадали к ногам Манефы, Маргариты и Юдифы.
Патап Максимыч только и думает о будущих миллионах. День-деньской бродит взад и вперед по передней горнице и думает о
каменных домах в Петербурге, о больницах и богадельнях, что построит он миру на удивление, думает, как он
мели да перекаты на Волге расчистит, железные дороги как строить зачнет… А миллионы все прибавляются да прибавляются… «Что ж, — думает Патап Максимыч, — Демидов тоже кузнецом был, а теперь посмотри-ка, чем стали Демидовы! Отчего ж и мне таким не быть… Не обсевок же я в поле какой!..»
И вот уж строит он в Питере
каменный дом, да такой, что пеший ли, конный ли только что с ним поверстаются, так ахают с дива: «Эк,
мол, какие палаты сгромоздил себе Патап Максимыч, Чапурин сын!..» «Нечего делать, в гильдию записаться надо, потому что тогда заграничный торг заведем, свои конторы будем иметь!..
Живучи при тебе, золотой мой тятенька, никем не была я обижена, никем-то не была я огрублена, жила за тобой, как за стеной
каменной, не
посмел ветерок дохнуть на лицо мое белое, ниоткуда не чаяла я невзгодушки, а теперь вот до чего дошла!..
— Вы, товарищ, повторяете чужие слова, а сами их не понимаете. Вот у вас винтовки, пулеметы. Это дала буржуазная культура. Бросьте их, сделайте себе
каменные топоры, как наши далекие предки. В комнатах у вас, — как загажено все, как заплевано, никогда вы их не
метете. А буржуазная культура говорит, что от этой грязи разводятся вши, чахотка, сыпной тиф. К нам войдете, — никогда даже не поздороваетесь, шапки не снимете.
— Ну местечко! —
заметил Ермак. — Дичь-то какая! Да тут с голоду и холоду умрешь среди каменных-то глыб…
Оказалось, что мыза была пуста, но в полуверсте от нее
заметил я высокое
каменное здание вроде аббатства и около него шевелился солдат.
Таким образом, Строгановы имели право идти с огнем и
мечом за
Каменный пояс, но, увы, силы не соответствовали еще в равности для такого важного предприятия.
Он в той же деревянной маленькой церкви молился и божие слово читал, и его маленькая церковка ему с людьми хоть порою тесна была, да зато перегудинскому попу в его
каменном храме так было просторно, что он чуть ли не сам-друг с пономарем по всей церкви расхаживал и смотрел, как
смело на амвон церковная мышь выбегала и опять под амвон пряталась.