Неточные совпадения
Добчинский. Я бы и не беспокоил вас, да
жаль насчет способностей. Мальчишка-то этакой… большие надежды подает: наизусть стихи разные расскажет и, если где попадет ножик, сейчас сделает маленькие дрожечки так искусно,
как фокусник-с. Вот и Петр Иванович знает.
«Грехи, грехи, — послышалось
Со всех сторон. —
Жаль Якова,
Да жутко и за барина, —
Какую принял казнь!»
— Жалей!.. — Еще прослушали
Два-три рассказа страшные
И горячо заспорили
О том, кто всех грешней?
Один сказал: кабатчики,
Другой сказал: помещики,
А третий — мужики.
То был Игнатий Прохоров,
Извозом занимавшийся,
Степенный и зажиточный...
Уж двадцать лет,
как Демушка
Дерновым одеялечком
Прикрыт, — все
жаль сердечного!
Молюсь о нем, в рот яблока
До Спаса не беру.
Ни дать ни взять юродивый,
Стоит, вздыхает, крестится,
Жаль было нам глядеть,
Как он перед старухою,
Перед Ненилой Власьевой,
Вдруг на колени пал!
Г-жа Простакова. Так тебе
жаль шестой, бестия? Вот
какое усердие! Изволь смотреть.
— Ну, хорошо, хорошо. Погоди еще, и ты придешь к этому. Хорошо,
как у тебя три тысячи десятин в Каразинском уезде, да такие мускулы, да свежесть,
как у двенадцатилетней девочки, — а придешь и ты к нам. Да, так о том, что ты спрашивал: перемены нет, но
жаль, что ты так давно не был.
— А,
как это мило! — сказала она, подавая руку мужу и улыбкой здороваясь с домашним человеком, Слюдиным. — Ты ночуешь, надеюсь? — было первое слово, которое подсказал ей дух обмана, — а теперь едем вместе. Только
жаль, что я обещала Бетси. Она заедет за мной.
— Недаром установился этот обычай прощаться с холостою жизнью, — сказал Сергей Иванович. —
Как ни будь счастлив, всё-таки
жаль свободы.
— Мне очень
жаль, что я вошел после того,
как вы уж дали честное слово в подтверждение самой отвратительной клеветы. Мое присутствие избавило бы вас от лишней подлости.
— Впрочем, для тебя же хуже, — продолжал Грушницкий, — теперь тебе трудно познакомиться с ними, — а
жаль! это один из самых приятных домов,
какие я только знаю…
— А, так вы покупщик!
Как же
жаль, право, что я продала мед купцам так дешево, а вот ты бы, отец мой, у меня, верно, его купил.
Она его не замечает,
Как он ни бейся, хоть умри.
Свободно дома принимает,
В гостях с ним молвит слова три,
Порой одним поклоном встретит,
Порою вовсе не заметит;
Кокетства в ней ни капли нет —
Его не терпит высший свет.
Бледнеть Онегин начинает:
Ей иль не видно, иль не
жаль;
Онегин сохнет, и едва ль
Уж не чахоткою страдает.
Все шлют Онегина к врачам,
Те хором шлют его к водам.
А уж упал с воза Бовдюг. Прямо под самое сердце пришлась ему пуля, но собрал старый весь дух свой и сказал: «Не
жаль расстаться с светом. Дай бог и всякому такой кончины! Пусть же славится до конца века Русская земля!» И понеслась к вышинам Бовдюгова душа рассказать давно отошедшим старцам,
как умеют биться на Русской земле и, еще лучше того,
как умеют умирать в ней за святую веру.
Жаль тоже, при всей своей энергии и решимости протестовать, — которую она уже раз доказала, — у ней все еще
как будто мало самостоятельности, так сказать независимости, мало отрицания, чтобы совершенно оторваться от иных предрассудков и… глупостей.
— Да что вы, Родион Романыч, такой сам не свой? Право! Слушаете и глядите, а
как будто и не понимаете. Вы ободритесь. Вот дайте поговорим:
жаль только, что дела много и чужого и своего… Эх, Родион Романыч, — прибавил он вдруг, — всем человекам надобно воздуху, воздуху, воздуху-с… Прежде всего!
— Всего только во втором, если судить по-настоящему! Да хоть бы и в четвертом, хоть бы в пятнадцатом, все это вздор! И если я когда сожалел, что у меня отец и мать умерли, то уж, конечно, теперь. Я несколько раз мечтал даже о том, что, если б они еще были живы,
как бы я их огрел протестом! Нарочно подвел бы так… Это что, какой-нибудь там «отрезанный ломоть», тьфу! Я бы им показал! Я бы их удивил! Право,
жаль, что нет никого!
— Ax, жаль-то
как! — сказал он, качая головой, — совсем еще
как ребенок. Обманули, это
как раз. Послушайте, сударыня, — начал он звать ее, — где изволите проживать? — Девушка открыла усталые и посоловелые глаза, тупо посмотрела на допрашивающих и отмахнулась рукой.
«Какая-нибудь глупость, какая-нибудь самая мелкая неосторожность, и я могу всего себя выдать! Гм…
жаль, что здесь воздуху нет, — прибавил он, — духота… Голова еще больше кружится… и ум тоже…»
В эту минуту
как будто что-то
ужалило Раскольникова; в один миг его
как будто перевернуло.
Кабанов. Нет, постой! Уж на что еще хуже этого. Убить ее за это мало. Вот маменька говорит: ее надо живую в землю закопать, чтоб она казнилась! А я ее люблю, мне ее
жаль пальцем тронуть. Побил немножко, да и то маменька приказала.
Жаль мне смотреть-то на нее, пойми ты это, Кулигин. Маменька ее поедом ест, а она,
как тень
какая, ходит, безответная. Только плачет да тает,
как воск. Вот я и убиваюсь, глядя на нее.
Кнуров.
Как это вам, Сергей Сергеич, не
жаль «Ласточку» продавать?
— Конечно, смешно, — согласился постоялец, — но, ей-богу, под смешным словом мысли у меня серьезные.
Как я прошел и прохожу широкий слой жизни, так я вполне вижу, что людей, не умеющих управлять жизнью, никому не
жаль и все понимают, что хотя он и министр, но — бесполезность! И только любопытство, все равно
как будто убит неизвестный, взглянут на труп, поболтают малость о причине уничтожения и отправляются кому куда нужно: на службу, в трактиры, а кто — по чужим квартирам, по воровским делам.
— Собаки, негры, —
жаль, чертей нет, а то бы и чертей возили, — сказал Бердников и засмеялся своим странным, фыркающим смехом. — Некоторые изображают себя страшными, ну, а за страх
как раз надобно прибавить. Тут в этом деле пущена такая либертэ, что уже моралитэ — места нету!
— А я-то! — задумчиво говорила она. — Я уж и забыла,
как живут иначе. Когда ты на той неделе надулся и не был два дня — помнишь, рассердился! — я вдруг переменилась, стала злая. Бранюсь с Катей,
как ты с Захаром; вижу,
как она потихоньку плачет, и мне вовсе не
жаль ее. Не отвечаю ma tante, не слышу, что она говорит, ничего не делаю, никуда не хочу. А только ты пришел, вдруг совсем другая стала. Кате подарила лиловое платье…
Другой жизни и не хотели и не любили бы они. Им бы
жаль было, если б обстоятельства внесли перемены в их быт,
какие бы то ни были. Их загрызет тоска, если завтра не будет похоже на сегодня, а послезавтра на завтра.
«Еще к тетке обратилась! — думал он, — этого недоставало! Вижу, что ей
жаль, что любит, пожалуй… да этой любви можно,
как товару на бирже, купить во столько-то времени, на столько-то внимания, угодливости… Не ворочусь, — угрюмо думал он. — Прошу покорно, Ольга, девочка! по ниточке, бывало, ходила. Что с ней?»
И дней невинных ей не
жаль,
И душу ей одна печаль
Порой,
как туча, затмевает:
Она унылых пред собой
Отца и мать воображает...
— И мне
жаль, Борюшка. Я хотела сама съездить к нему — у него честная душа, он —
как младенец! Бог дал ему ученость, да остроты не дал… закопался в свои книги! У кого он там на руках!.. Да вот что: если за ним нет присмотру, перевези его сюда — в старом доме пусто, кроме Вериной комнаты… Мы его там пока поместим… Я на случай велела приготовить две комнаты.
— Ах, Боже мой! Ах, дура! — горевал он. — Бедный Леонтий! Мало ей самой было негласного скандала — нет, захотела публичного!.. Сейчас поеду; ах,
как мне
жаль его!
Оказалось, что у ней пропало и пренебрежение к чужому мнению. Ей стало больно упасть в глазах даже и «глупцов»,
как выражался Марк. Она вздыхала по удивлению их к себе, ей стало
жаль общего поклонения, теперь утраченного!
И бабушку
жаль!
Какое ужасное, неожиданное горе нарушит мир ее души! Что, если она вдруг свалится! — приходило ему в голову, — вон она сама не своя, ничего еще не зная! У него подступали слезы к глазам от этой мысли.
Ему все
жаль было выпустить ее,
как будто он расставался с ней навсегда.
— Не смею сомневаться, что вам немного…
жаль меня, — продолжал он, — но
как бы хотелось знать, отчего? Зачем бы вы желали иногда видеть меня?
— Видите, кузина, для меня и то уж счастье, что тут есть какое-то колебание, что у вас не вырвалось ни да, ни нет. Внезапное да — значило бы обман, любезность или уж такое счастье,
какого я не заслужил; а от нет было бы мне больно. Но вы не знаете сами,
жаль вам или нет: это уж много от вас, это половина победы…
Я прямо скажу, что никогда столько не любил его,
как теперь, и мне
жаль, что не имею ни времени, ни места, чтобы поболее поговорить о нем.
— Я, конечно, вас обижаю, — продолжал он
как бы вне себя. — Это в самом деле, должно быть, то, что называют страстью… Я одно знаю, что я при вас кончен; без вас тоже. Все равно без вас или при вас, где бы вы ни были, вы все при мне. Знаю тоже, что я могу вас очень ненавидеть, больше, чем любить… Впрочем, я давно ни об чем не думаю — мне все равно. Мне
жаль только, что я полюбил такую,
как вы…
— Поручила бы я тебе одно дело, да
жаль, что уж очень ты глуп, — проговорила она с презрением и
как бы с досадой. — Слушай, сходи-ка ты к Анне Андреевне и посмотри, что у ней там делается… Да нет, не ходи; олух — так олух и есть! Ступай, марш, чего стал верстой?
Жаль только, что я неспокоен;
как только остаюсь один, то и неспокоен.
— Неужели? Ах, бедный мальчик,
как мне тебя
жаль… Так тебя там ос-ме-яли!
— Ты не знаешь, Лиза, я хоть с ним давеча и поссорился, — если уж тебе пересказывали, — но, ей-Богу, я люблю его искренно и желаю ему тут удачи. Мы давеча помирились. Когда мы счастливы, мы так добры… Видишь, в нем много прекрасных наклонностей… и гуманность есть… Зачатки по крайней мере… а у такой твердой и умной девушки в руках,
как Версилова, он совсем бы выровнялся и стал бы счастлив.
Жаль, что некогда… да проедем вместе немного, я бы тебе сообщил кое-что…
Главное, я наконец постиг этого человека, и даже мне было отчасти
жаль и
как бы досадно, что все это оказалось так просто: этого человека я всегда ставил в сердце моем на чрезвычайную высоту, в облака, и непременно одевал его судьбу во что-то таинственное, так что естественно до сих пор желал, чтобы ларчик открывался похитрее.
— Чего вам? вам дико, что я так говорю? — улыбнулся он бледной улыбкой. — Я думаю, что если б только это могло вас прельстить, то я бы простоял где-нибудь тридцать лет столпником на одной ноге… Я вижу: вам меня
жаль; ваше лицо говорит: «Я бы полюбила тебя, если б могла, но я не могу»… Да? Ничего, у меня нет гордости. Я готов,
как нищий, принять от вас всякую милостыню — слышите, всякую… У нищего
какая же гордость?
— Cher…
жаль, если в конце жизни скажешь себе,
как и я: je sais tout, mais je ne sais rien de bon. [Я знаю все, но не знаю ничего хорошего (франц.).] Я решительно не знаю, для чего я жил на свете! Но… я тебе столько обязан… и я даже хотел…
У окон и дверей висели плотные шелковые драпри из материй,
каких не делают нынче; чистота была неимоверная:
жаль было ступать ногами по этим лакированным полам.
Жаль только (на этот раз), что везут с неимоверною быстротою: хижины, фермы, города, замки мелькают,
как писаные.
В Стелленбоше Ферстфельд сказывал нам, что, за несколько дней перед нами, восьмилетняя девочка сунула руку в нору ящерицы,
как казалось ей, но оттуда выскочила очковая змея и
ужалила ее.
Однако нам объявили, что мы скоро снимаемся с якоря, дня через четыре. «Да
как же это? да что ж это так скоро?..» — говорил я, не зная, зачем бы я оставался долее в Луконии. Мы почти все видели; ехать дальше внутрь — надо употребить по крайней мере неделю, да и здешнее начальство неохотно пускает туда. А все
жаль было покидать Манилу!
Вечер так и прошел; мы были вместо десяти уже в шестнадцати милях от берега. «Ну, завтра чем свет войдем», — говорили мы, ложась спать. «Что нового?» — спросил я опять, проснувшись утром, Фаддеева. «Васька жаворонка съел», — сказал он. «Что ты, где ж он взял?» — «Поймал на сетках». — «Ну что ж не отняли?» — «Ушел в ростры, не могли отыскать». — «
Жаль! Ну а еще что?» — «Еще — ничего». — «
Как ничего: а на якорь становиться?» — «Куда те становиться: ишь
какая погода! со шканцев на бак не видать».
На горе начались хижины — все
как будто игрушки;
жаль, что они прячутся за эти сплошные заборы; но иначе нельзя: ураганы, или тайфуны, в полосу которых входят и Лю-чу, разметали бы,
как сор, эти птичьи клетки, не будь они за такой крепкой оградой.
Жаль, что нельзя разглядеть всего: «С души рвет», —
как говорит Фаддеев, а есть чего поглядеть!