Неточные совпадения
Ободренный успехом
первого закона, Беневоленский начал деятельно приготовляться к
изданию второго. Плоды оказались скорые, и на улицах города тем же таинственным путем явился новый и уже более пространный закон, который гласил тако...
Обложка
первого отдельного трехтомного (второго печатного)
издания «Анны Карениной»
— А мне кажется, что это дело обделать можно миролюбно. Все зависит от посредника. Письмен… [В рукописи отсутствуют две страницы. В
первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) примечание: «Здесь пропуск, в котором, вероятно, содержался рассказ о том, как Чичиков отправился к помещику Леницыну».]
— Позвольте, почтеннейший, вновь обратить вас к предмету прекращенного разговора. Я спрашивал вас о том, как быть, как поступить, как лучше приняться… [Далее в рукописи отсутствуют две страницы. В
первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) примечание: «Здесь в разговоре Костанжогло с Чичиковым пропуск. Должно полагать, что Костанжогло предложил Чичикову приобрести покупкою именье соседа его, помещика Хлобуева».]
В
первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) имеется примечание: «Здесь пропущено примирение генерала Бетрищева с Тентетниковым; обед у генерала и беседа их о двенадцатом годе; помолвка Улиньки за Тентетниковым; молитва ее и плач на гробе матери; беседа помолвленных в саду.
— Не надо о покойниках, — попросил Лютов. И, глядя в окно, сказал: — Я вчера во сне Одиссея видел, каким он изображен на виньетке к
первому изданию «Илиады» Гнедича; распахал Одиссей песок и засевает его солью. У меня, Самгин, отец — солдат, под Севастополем воевал, во французов влюблен, «Илиаду» читает, похваливает: вот как в старину благородно воевали! Да…
Впрочем, обе приведенные книги, «Поездка в Якутск» и «Отрывки о Сибири», дают, по возможности, удовлетворительное понятие о здешних местах и вполне заслуживают того одобрения, которым наградила их публика.
Первая из них дала два, а может быть, и более
изданий. Рекомендую вам обе, если б вы захотели узнать что-нибудь больше и вернее об этом отдаленном уголке, о котором я как проезжий, встретивший нечаянно остановку на пути и имевший неделю-другую досуга, мог написать только этот бледный очерк.
Многие из друзей советовали мне начать полное
издание «Былого и дум», и в этом затруднения нет, по крайней мере относительно двух
первых частей. Но они говорят, что отрывки, помещенные в «Полярной звезде», рапсодичны, не имеют единства, прерываются случайно, забегают иногда, иногда отстают. Я чувствую, что это правда, — но поправить не могу. Сделать дополнения, привести главы в хронологический порядок — дело не трудное; но все переплавить, d'un jet, [сразу (фр.).] я не берусь.
Анекдотам и шалостям Чеботарева не было конца; прибавлю еще два. [Эти два анекдота не были в
первом издании, я их вспомнил, перечитывая листы для поправки (1858). (Прим. А. И. Герцена.)]
Атеизм Химика шел далее теологических сфер. Он считал Жофруа Сент-Илера мистиком, а Окена просто поврежденным. Он с тем пренебрежением, с которым мой отец сложил «Историю» Карамзина, закрыл сочинения натурфилософов. «Сами выдумали
первые причины, духовные силы, да и удивляются потом, что их ни найти, ни понять нельзя». Это был мой отец в другом
издании, в ином веке и иначе воспитанный.
В екатерининские времена на этом месте стоял дом, в котором помещалась типография Н. И. Новикова, где он печатал свои
издания. Дом этот был сломан тогда же, а потом, в
первой половине прошлого столетия, был выстроен новый, который принадлежал генералу Шилову, известному богачу, имевшему в столице силу, человеку, весьма оригинальному: он не брал со своих жильцов плату за квартиру, разрешал селиться по сколько угодно человек в квартире, и никакой не только прописки, но и записей жильцов не велось…
Потом к этому куплету стали присоединяться и другие. В первоначальном виде эта поэма была напечатана в 1878 году в журнале «Вперед» и вошла в
первое издание его книги «Звездные песни», за которую в 1912 году Н. А Морозова посадили в Двинскую крепость. В переделанном виде эта поэма была потом напечатана под названием «Шлиссельбургский узник».
Харченко действительно быстро устроился по-новому. В нем сказался очень деятельный и практический человек. Во-первых, он открыл внизу малыгинского дома типографию; во-вторых, выхлопотал себе право на
издание ежедневной газеты «Запольский курьер» и, в-третьих, основал библиотеку. Редакция газеты и библиотека помещались во втором этаже.
Хотя я сказал утвердительно в
первом издании этой книги, что тяга вальдшнепов не ток, но некоторыми охотниками были сделаны мне возражения, которые я признаю столь основательными, что не могу остаться при прежнем моем мнении.
В 768 году Амвросий Оперт, монах бенедиктинский, посылая толкование свое на Апокалипсис к папе Стефану III и прося дозволения о продолжении своего труда и о
издании его в свет, говорит, что он
первый из писателей просит такового дозволения.
Я еду теперь в Петербург просить о
издании ее в свет, ласкаяся, яко нежный отец своего дитяти, что ради последней причины, для коей ее в Москве печатать не хотели, снисходительно воззрят на
первую.
Теперь ему только бы устроиться, а там он пойдет уж на мелкие обманы, как и обещается в заключительном обращении к публике, по
первому изданию комедии: «А вот мы магазинчик открываем!
[Стихотворение Пушкина «Мой
первый друг» печатается в
издании АН СССР по тексту, опубликованному в Записках Пущина, так как автограф поэта не найден.
Или сами (или кто-нибудь четко пишущий) перепишите мне с пробелами один экземпляр для могущих быть дополнений, только, пожалуйста, без ошибок. Мне уже наскучила корректура над собственноручным своим
изданием. Когда буду в Москве, на
первом листе напишу несколько строк; велите переплетчику в начале вашей книги прибавить лист… [Лист — для посвящения Е. И. Якушкину Записок о Пушкине (вопроизведен здесь автотипически, стр. 40).]
Она имела много
изданий; кажется,
первое было сделано в 1792 году.
— Он принадлежит к французским энциклопедистам [Французские энциклопедисты — писатели, ученые и философы, объединившиеся вокруг
издания «Энциклопедии, или толкового словаря наук, искусств и ремесл»,
первые тома которой вышли в 1751—1752 годах.
Благодаря беготне дело сошло с рук благополучно; но затем предстояли еще и еще дела.
Первое издание азбуки разошлось быстро, надо было готовиться к другому — уже без промахов. «Дивчину» заменили старухой и подписали: Домна; «Пана» заменили мужичком с топором за поясом и подписали: Потап-плотник. Но как попасть в мысль и намерения «критики»? Пожалуй, будут сравнивать второе
издание с
первым и скажут: а! догадались! думаете, что надели маску, так вас под ней и не узнают!
В.М. Лаврову удалось тогда объединить вокруг нового журнала лучшие литературные силы. Прекрасно обставленная редакция, роскошная квартира издателя, где задавались обеды и ужины для сотрудников журнала, быстро привлекли внимание. В
первые годы
издания журнала за обедом у В.М. Лаврова С.А. Юрьев сообщил, что известный художник В.В. Пукирев, картина которого «Неравный брак» только что нашумела, лежит болен и без всяких средств.
Уже в
первый год
издания «Московский листок» заинтересовал Москву обилием и подробным описанием множества городских происшествий, как бы чудом на другой день попадавших на страницы газеты.
Из московских
изданий позволяли себе полемизировать с М.Н. Катковым только «Русские ведомости» да иногда «Русский курьер» в
первые три года
издания, пока его редактировал В.А. Гольцев.
Самым ярким сотрудником
первых лет
издания «Новостей дня» был Гурлянд, сперва студент, а потом приват-доцент, а вскоре и профессор административного права Демидовского лицея в Ярославле.
Ходатайство было удовлетворено, разрешение получено, и Н.И. Пастухов с помощью богатого купца-писчебумажника, давшего денег «на
первое обзаведение», начал
издание «Московского листка».
А.В. Насонов отдал ему
издание за долги, но
первое время был редактором, а с 1886 года появилась подпись одного Щербова. Узнав это, все лучшие сотрудники ушли, из художников остался один А.И. Лебедев, снова явился из «Будильника» Л.Л. Белянкин, после чего Щербов издательствовал недолго.
В 1881 году ему было разрешено
издание газеты, а
первого августа этого года вышел
первый номер «Московского листка».
Эти «Советы и ответы» придумал Н.И. Пастухов, и в
первый год
издания они сразу двинули розницу газеты.
Вход в редакцию через подъезд со двора, по шикарной лестнице, в
первый раз на меня, не видавшего редакций, кроме ютившихся по переулкам, каковы были в других московских
изданиях, произвел приятное впечатление сразу, а самая редакция — еще больше. Это была большая, светлая, с высокими окнами комната, с рядом столов, покрытых зеленым сукном, с книжными шкафами, с уложенными в порядке на столах газетами. Тишина полная. Разговор тихий.
Одна из таких сцен, имевшая место в
первый год
издания газеты, живо врезалась у меня в память.
— Цезарь — это я, то есть цезарь пока еще в возможности, in spe. Но я уже на пути к этому высокому сану… Одним словом, я вчера лобзнул Ночь и Ночь лобзнула меня обратно. Привет тебе, счастливый миг… В нашем лице человечество проявило
первую попытку сделать продолжение
издания. Ах, какая девушка, какая девушка!..
— Ну, скажите, ради бога, не тонкая ли бестия? — воскликнул, подскочив, генерал. — Видите, выдумал какой способ! Теперь ему все будут кланяться, вот увидите, и заискивать станут. Не утаю греха — я ему вчера
первый поклонился: начнете, мол, нашего брата солдата в одном
издании ругать, так хоть в другом поддержите. Мы, мол, за то подписываться станем.
А когда в 1894 году я издал «Забытую тетрадь», мой
первый сборник стихов, эти самые «Бурлаки» по цензурным условиям были изъяты и появились в следующих
изданиях «Забытой тетради»…
[После выхода моей книжки
первым изданием случилось мне прочесть в «Охотничьей книге» г-на Левшина (случилось мне прочесть в “Охотничьей книге” г-на Левшина…
Княгиня слыхала и про Журавского и про «самоучного мещанина Семенова», которые оба впоследствии получили у нас оригинальную известность:
первый как сотрудник Сперанского по
изданию законов и потом искреннейший аболиционист, а второй как самоучка-астроном.
7. Цель учреждения Союза и его организация [* Этот параграф составляет дословную перепечатку 1-го и существует только в
первом издании «Устава», где он, очевидно, напечатан по недосмотру корректора. Во втором
издании он исключен; но помещаю его как потому, что у меня в руках было
первое издание, так и потому, что напоминание о цели учреждения Союза в конце «Устава» как нельзя более уместно. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)]
Между прочим я был уверен, что имей я возможность напечатать
первый свой стихотворный сборник, который обозвал «_Лирическим Пантеоном_», то немедля приобрету громкую славу, и деньги, затраченные на
издание, тотчас же вернутся сторицей.
Где первоначально были помещены такие-то стихи, какие в них были опечатки, как они изменены при последних
изданиях, кому принадлежит подпись А или В в таком-то журнале или альманахе, в каком доме бывал известный писатель, с кем он встречался, какой табак курил, какие носил сапоги, какие книги переводил по заказу книгопродавцев, на котором году написал
первое стихотворение — вот важнейшие задачи современной критики, вот любимые предметы ее исследований, споров, соображений.
Стихотворения, напечатанные в
первый раз в «Собеседнике», больших изменений также не потерпели в последующих
изданиях. В оде «Фелица» исправлены только несколько стихов. Вместо «честно и правдиво» в последней поставлено «пышно и правдиво», вместо Лентягом и Брюзгой — лица из сказки о Хлоре, сочиненной Екатериной, — просто лентяем и брюзгой. Вместо стихов, замеченных еще Любословом...
(19) Что княгиня Дашкова заведовала
изданием «Новых ежемесячных сочинений», по крайней мере в
первые годы, это видно из письма Капниста, помещенного в 1790 году в 47-й части «Новых ежемесячных сочинений», где он просит ее поместить в этом журнале его ответ «Певцу Фелицы». Кроме того, можно заключать об этом из некоторых мест послания Николева к княгине Дашковой («Новые ежемесячные сочинения», ч. 60, 1791), Здесь, между прочим, он обращается к ней с следующими стихами...
Замечательно, что во время
издания «Собеседника», несмотря на частные выходки некоторых журналов, в литературе нашей еще господствовали полное доверие и уважение к французам и их учению, «Собеседник»
первый начал настойчивое их преследование; вообще же против них восстали у нас только после 1789 года.
(64) Статья «Собеседника» заимствована, конечно, из «Письмовника»,
первое издание которого, под именем «Универсальной грамматики», вышло еще в 1769 году. Там статья эта носит название: «Повесть о том, как некоего юношу друзья его уверили, что он ослеп». Помещена она (см. пятое
издание, 1793) там под № 234, тотчас после знаменитой в свое время «Потешной повести о педанте», которая одна даже могла бы дать понятие о нравах того общества, в котором печатались и имели успех подобные вещи.
Мы не имеем никаких точных сведений о том, на какие суммы предпринято было это
издание и кто
первый возымел мысль о нем — Екатерина ли или сама княгиня Дашкова.
-Петербургских ведомостях»
первое объявление об
издании «Собеседника».
Хотели мы припомнить и несколько странностей литературных, как, например, то, что «Атеней» начал свое
издание, сказавши в
первом нумере: «Нечего жалеть, что у славян австрийский жандарм является орудием образованности», — а кончил в последней книжке словом, что помехой нашему прогрессу служат раскольники, которых за то и нужно преследовать…
Мы начали
первую статью нашу о г. Жеребцове указанием на те обстоятельства, которые поставляли автора в особенно благоприятное положение при
издании его книги.
Сумма, вырученная за продажу
первого издания «Мертвых душ», должна была уйти на заплату долгов Гоголя в Петербурге.
Во-первых,
издание стоило неимоверно дорого, а во-вторых, типография льную контрфакцию.