Неточные совпадения
До места барку дотянул
И богатырским сном уснул,
И,
в бане смыв поутру пот,
Беспечно пристанью
идет.
Привычка усладила горе,
Не отразимое ничем;
Открытие большое вскоре
Ее утешило совсем:
Она меж делом и досугом
Открыла тайну, как супругом
Самодержавно управлять,
И всё тогда
пошло на стать.
Она езжала по работам,
Солила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила
в баню по субботам,
Служанок била осердясь —
Всё это мужа не спросясь.
— Все,
слава богу, тихо, — отвечал казак, — только капрал Прохоров подрался
в бане с Устиньей Негулиной за шайку горячей воды.
— Нет, нет, — у меня теперь есть деньги… — сказал он, глядя загадочно на Райского. — Да я еще
в баню до ужина
пойду. Я весь выпачкался, не одевался и не раздевался почти. Я, видите ли, живу теперь не у огородника на квартире, а у одной духовной особы. Сегодня там
баню топят, я схожу
в баню, потом поужинаю и лягу уж на всю ночь.
Мы где-то на перекрестке разошлись: кто
пошел в магазин редкостей, кто
в ванны или даже
в бани, помещающиеся
в одном доме на торговой площади, кто куда.
Я, единственно чтобы только
в баню лишний раз сходить,
пошел: выпачкался весь, и никакой пользы.
Если
идти от истоков к морю, то
в последовательном порядке они будут располагаться так: справа по течению — Дака и Тунга с перевалами на Бикин, затем —
Баня, Пюгота, Амдасу, Сологойе, Очжура и с притоком Хуни-микчи и с перевалом на реку Эхе.
— Покорно благодарю, тетушка! я
в баню идти не желаю! — сказал я холодно и даже с примесью гадливости
в голосе.
Чай кончился к осьми часам. Солнце было уж на исходе. Мы хотели
идти в сад, но тетенька отсоветовала: неравно роса будет, после
бани и простудиться не
в редкость.
— Ах, да ты, верно, старой Акули застыдился! так ведь ей, голубчик, за семьдесят! И мастерица уж она мыть! еще папеньку твоего мывала, когда
в Малиновце жила. Вздор, сударь, вздор! Иди-ка
в баньку и мойся!
в чужой монастырь с своим уставом не ходят! Настюша! скажи Акулине да проведи его
в баню!
Здесь они срывали с себя лохмотья и, выпарившись, уже облеченные во все чистенькое, там же за пятак остригшись,
шли в трактир Косоурова рядом с
банями, а оттуда,
в сопровождении трезвых товарищей, уже ночью исчезали
в воротах «крепости».
Либеральный поэт шестидесятых годов П.
В. Шумахер со своей квартиры на Мещанской
идет на Яузу
в Волковские «простонародные»
бани.
Который-то из них на минуту остановился на веревочном ковре, ведущем
в «горячую», сделал сальто-мортале,
послал мне приветствие мочалкой и исчез вслед за братом
в горячей
бане.
Лишенный сладостных мечтаний,
В бессильной злобе и тоске
Пошел я
в Волковские
баниРаспарить кости на полке.
И что ж? О радость! О приятство!
Я свой заветный идеал —
Свободу, равенство и братство —
В Торговых
банях отыскал.
В некоторых
банях даже воровали городскую воду. Так,
в Челышевских
банях, к великому удивлению всех, пруд во дворе, всегда полный воды, вдруг высох, и
бани остались без воды. Но на другой день вода опять появилась — и все
пошло по-старому.
По субботам члены «Русского гимнастического общества» из дома Редлиха на Страстном бульваре после вечерних классов имели обычай ходить
в ближайшие Сандуновские
бани, а я всегда
шел в Палашовские, рядом с номерами «Англия», где я жил.
Каждое сословие имело свои излюбленные
бани. Богатые и вообще люди со средствами
шли в «дворянское» отделение. Рабочие и беднота —
в «простонародное» за пятак.
— Ох, стыдобушка головушке глядеть-то на полуштофову жену!.. У, срамница!.. Вся заголилась, точно
в баню собралась
идти…
— А что же
в баню-то сегодня не
пойдешь, что ли? — окликнула Прокопия уже на пороге вековушка Марья.
— Ну уж, мать, был киятер. Были мы
в Суконных
банях. Вспарились, сели
в передбанник, да и говорим: «Как его солдаты-то из ружьев расстригнули, а он под землю». Странница одна и говорит: «Он, говорит, опять по земле ходит». — «Как, говорим, по земле ходит?» — «Ходит», говорит. А тут бабочка одна
в баню пошла, да как, мать моя, выскочит оттуда, да как гаркнет без ума без разума: «Мужик
в бане». Глянули, неправда он. Так и стоит так, то есть так и стоит.
Дела мои
шли ладно. На дворе,
в бане, устроил я моленную,
в которой мы по ночам и сходились; анбары навалил иконами, книжками, лестовками, всяким добром. Постояльцев во всякое время было множество, но выгоднее всех были такие, которых выгоняли
в город для увещаний. Позовут их, бывало,
в присутствие, стоят они там, стоят с утра раннего, а потом, глядишь, и выйдет сам секретарь.
— Провести вечер с удовольствием! Да знаете что: пойдемте
в баню, славно проведем! Я всякий раз, как соскучусь,
иду туда — и любо;
пойдешь часов
в шесть, а выйдешь
в двенадцать, и погреешься, и тело почешешь, а иногда и знакомство приятное сведешь: придет духовное лицо, либо купец, либо офицер; заведут речь о торговле, что ли, или о преставлении света… и не вышел бы! а всего по шести гривен с человека! Не знают, где вечер провести!
Так
шли мы от Фонарного переулка вплоть до Литейной, и на всем пути будочники делали алебардами"на кра-ул!", как бы приветствуя нас:"Здравствуйте, вступившие на истинный путь!"Придя на квартиру, мы сдали Очищенного с рук на руки дворнику и, приказав сводить его
в баню, поспешили с радостными вестями к Ивану Тимофеичу.
— Покуда — все-с. А там
пойдут правила о благопристойном поведении
в банях и других публичных местах, и наконец, о благопристойности
в собственных квартирах.
И все через то, что настоящую минуту изобрал, когда
в баню идти!
Он ее
в стол положит, а мы возьмем да
в шкап переложим; он
в шкапу на ключ запрет, а мы подберем ключ да
в просвиры засунем… раз он
в баню мыться
пошел, — смотрит, а на полке бумажка лежит!
Все провожали его
в прихожую и говорили обычные слова так добродушно и просто, что эти слова казались значительными. Он вышел на тихую улицу, точно из
бани, чувствуя себя чистым и лёгким, и
шёл домой медленно, боясь расплескать из сердца то приятное, чем наполнили его
в этом бедном доме. И лишь где-то глубоко лежал тяжёлый, едкий осадок...
Голос
шёл из-за
бани; там,
в тенистом углу, стояли четыре старые берёзы, почти прижимаясь друг к другу пёстрыми стволами.
— Экой дурак! — сказал Тиунов, махнув рукою, и вдруг все точно провалились куда-то на время, а потом опять вылезли и, барахтаясь, завопили, забормотали. Нельзя было понять, какое время стоит — день или ночь, всё оделось
в туман, стало шатко и неясно. Ходили
в баню, парились там и пили пиво, а потом
шли садом
в горницы, голые, и толкали друг друга
в снег.
А
послав его к Палаге, забрался
в баню, влез там на полок,
в тёмный угол,
в сырой запах гниющего дерева и распаренного листа берёзы.
Баню не топили всего с неделю времени, а пауки уже заткали серыми сетями всё окно, развесили петли свои по углам. Кожемякин смотрел на их работу и чувствовал, что его сердце так же крепко оплетено нитями немых дум.
Правда, купцы и духовные остались верными Круциферскому, но купцы никогда не бывали больны, всегда,
слава богу, здоровы, а когда и случалось прихворнуть, то по собственному усмотрению терлись и мазались
в бане всякой дрянью — скапидаром, дегтем, муравьиным спиртом — и всегда выздоравливали — или умирали через несколько дней.
Как-то после обеда артель
пошла отдыхать, я надел козловые с красными отворотами и медными подковками сапоги, новую шапку и жилетку праздничную и
пошел в город,
в баню, где я аккуратно мылся,
в номере, холодной водой каждое воскресенье, потому что около пристаней Волги противно да и опасно было по случаю холеры купаться.
— Ах, какой ты! И без того скучно, а ты… Вот Дарья Семеновна — та отлично устроилась. Я, говорит, ma chere, с тех пор, как эта скука
пошла, каждый день все
в баню езжу!
— Вот сейчас
в баню посылал. Не бойся, пожалуйста! не задержу! Я к тебе за делом.
— Про нее, между прочим, рассказывают, — продолжала г-жа Петицкая, — и это не то что выдумка, а настоящее происшествие было: раз она
идет и встречает знакомого ей студента с узелком, и этакая-то хорошенькая, прелестная собой, спрашивает его: «Куда вы
идете?» — «
В баню!» — говорит. — «Ну так, говорит, и я с вами!»
Пошла с ним
в номер и вымылась, и не то что между ними что-нибудь дурное произошло — ничего!.. Так только, чтобы показать, что стыдиться мужчин не следует.
Самые судьи собирались только по субботам единственно для того, чтобы закончить дела, начавшиеся еще
в «эпоху независимости», и затем, условившись, куда
идти вечером
в баню, и явив миру пример судопроизводства гласного и невредного, расходились по домам.
В баню хочешь —
в баню иди, экипаж занадобился — экипаж бери!
— Да хоть завтра. Я вот
пойду за табаком и зайду, а
в обед приходите сюда али за огород к
бане. Никого нет. Да и
в обед весь народ спит.
Я благодарил его и просил, чтоб он
шел к другим гостям своим, коих шум слышен был через стену."И, помилуйте! — отвечал он: — что мне те гости? Они
идут своим чередом; вот с вами-то мне надо хлопотать…" — и вдруг спросил, не хочу ли я
в баню сходить?
Только наконец, когда они вместе с сестрой
в Финогеевичевы
бани пошли и там их рожечница крови сколола, только тогда она чем-нибудь распоряжаться стала.
— А так по мне говорили: худ ли, хорош ли я, а все
в доме, коли не половинник, так третевик был; а на миру присудили: хлеба мне — ржи только на ежу, и то до спасова дня, слышь; а ярового и совсем ничего, худо тем годом родилось; из скотины — телушку недойную, бычка-годовика да овцу паршивую; на житье отвели почесть без углов
баню — разживайся, как хошь, словно после пожара вышел; из одежи-то, голова, что ни есть, и того как следует не отдали: сибирочка тоже синяя была у меня и кушак при ней астраханский, на свои, голова, денежки до копейки и заводил все перед свадьбой, и про ту старик, по мачехину наущенью, закрестился, забожился, что от него
шло — так и оттягал.
Молчание Степана всё более обижало Николая,
в голове у него мелькали задорные, злые слова и мысли, но он понимал, что с этим человеком бесполезно говорить, да и лень было двигать языком — тишина и жара вызывали сонное настроение; хотелось
идти в огород, лечь там
в тень, около
бани, и лежать, глядя
в чистое небо, где тают все мысли и откуда вливается
в душу сладкая спокойная пустота.
—
В баню пойду. У меня спину ломит. Ты бы сам ходил почаще,
в церковь-то!
Я
послал ее за ключом к няне и, получив вожделенный ключ, повел моего нежданного гостя через сад
в баню.
Он ее, слышь, кормилец, все
в одиночку на работу
посылал, то
в саду заставит полоть, либо пшеницу там обшастать,
баню истопить, белье вымыть, а сам все к ней заходит, будто надсматривать; хозяйка его тем летом прытко хворала, и он будто такое имел намеренье: «Как, говорит, супружница моя жизнь покончит, так, говорит, Марфушка, я на тебе женюсь; барин мне невестою не постоит: кого хочу, того и беру».
— А ты думаешь, она помилует? — Слово «она» Лаврентий Петрович выговорил с страшной выразительностью. Затем он поднял кверху свой огромный бугроватый кулак и, печально полюбовавшись его массивными очертаниями, продолжал: — Вот, глянь-ка! Приложу кого, так тут ему аз и хверт и будет. А тоже… Ну да, тоже. Эх, дьякон пустоголовый: «К Троице,
в баню пойду». Получше тебя люди жили, да и те помирали.
— Смотрю я на тебя, отец дьякон, и думаю: старый ты человек, а глуп, прямо сказать, до святости. Ну и чего ты ерепенишься: «К Троице поеду,
в баню пойду». Или вот тоже про яблоню «белый налив». Жить тебе всего неделю, а ты…
— К Троице я вот схожу. И за твое имя просфору выну. Потом соборы осмотрю.
В баню пойду. Как они, отец, прозываются: торговые, что ли?
Из дому
в баню надо
идти мимо токарен, от них узенькая тропинка пролегала среди сугробов к чапуринской
бане.