Скорее в обморок, теперь оно в порядке,
Важнее давишной причина есть тому,
Вот наконец решение загадке!
Вот я пожертвован кому!
Не знаю, как в себе я бешенство умерил!
Глядел, и видел, и не верил!
А милый, для кого забыт
И прежний друг, и женский страх и стыд, —
За двери прячется, боится быть в ответе.
Ах! как
игру судьбы постичь?
Людей с душой гонительница, бич! —
Молчалины блаженствуют на свете!
Неточные совпадения
— Война уничтожает сословные различия, — говорил он. — Люди недостаточно умны и героичны для того, чтобы мирно жить, но пред лицом врага должно вспыхнуть чувство дружбы, братства, сознание необходимости единства в
игре с
судьбой и для победы над нею.
Нагибин боялся прямо высказать Василию Назарычу свои соображения насчет Сергея Александрыча и Надежды Васильевны, которых точно сама
судьба столкнула в Гарчиках, но в одном месте упомянул, что Надежда Васильевна «большую силу имеет над Приваловым и, можно сказать, даже они спасли его от пьянства и картежной
игры».
После дележа начиналось пьянство с женщинами или
игра. Серьезные «иваны» не увлекались пьянством и женщинами. Их страстью была
игра. Тут «фортунка» и «
судьба» и, конечно, шулера.
Судьба крепостных решалась каждую ночь в «адской комнате» клуба, где шла азартная
игра, где жизнь имений и людей зависела от одной карты, от одного очка… а иногда даже — от ловкости банкомета, умеющего быстротой рук «исправлять ошибки фортуны», как выражался Федор Толстой, «Американец», завсегдатай «адской комнаты»… Тот самый, о котором Грибоедов сказал...
Говоря по правде, меня и «учили» не раз, да и опытностью житейскою
судьба не обделила меня. Я многое испытал, еще больше видел и даже — о, странная
игра природы! — ничего из виденного и испытанного не позабыл…
Ромашов переживал теперь острую денежную нужду. Кредит был прекращен ему повсюду: в буфете, в офицерской экономической лавочке, в офицерском капитале… Можно было брать только обед и ужин в собрании, и то без водки и закуски. У него даже не было ни чаю, ни сахару. Оставалась только, по какой-то насмешливой
игре случая, огромная жестянка кофе. Ромашов мужественно пил его по утрам без сахару, а вслед за ним, с такой же покорностью
судьбе, допивал его Гайнан.
Пойдем туда, где дышит радость,
Где шумный вихрь забав шумит,
Где не живут, но тратят жизнь и младость!
Среди веселых
игр за радостным столом,
На час упившись счастьем ложным,
Я приучусь к мечтам ничтожным,
С
судьбою примирюсь вином.
Я сердца усмирю заботы,
Я думам не велю летать;
Небес на тихое сиянье
Я не велю глазам своим взирать,
и проч.
Он машинально зачеркивал выходящие полки и в то же время вел своеобразную детскую
игру: каждый раз, как вставал и называл свой полк юнкер, он по его лицу, по его голосу, по названию полка старался представить себе — какая
судьба, какие перемены и приключения ждут в будущем этого юнкера?
Игра войны кровавой,
Судьбы моей обширные заботы
Тоску любви, надеюсь, заглушат.
И он понял, что неясное, едкое чувство, которое он носил в себе, — обида на
судьбу за ее
игру с ним.
Над нашей душой царствует неистовая
игра случая; народная «истовая» душа спокойно связана с медлительной и темной
судьбой; она источает свою глубокую и широкую поэзию, чуждую наших творческих «взрываний ключей», [Неточная цитата из стих. Ф. И. Тютчева «Silentium!»] наших болей и вскриков; для нее прекрасны и житейские заботы и мечты о любви, высоки и болезнь и здоровье и тела и души.
Смысл этой
игры — глубок. Все карты — парные, он один — один, ибо его пара до
игры — сброшена. Всякая карта должна найти свою пару и с ней уйти, просто — сойти со сцены, как красавица или авантюристка, выходящая замуж, — со стола всех еще возможностей, всеможности, единоличных и, может быть, исторических
судеб — в тихую, никому уже не любопытную, не нужную и не страшную стопу отыгранных — парных карт. Предоставляя ему — весь стол, его — своей единственности.
Сначала, когда карт и играющих было много, никакой
игры, собственно, не было, вся она сводилась к круговой манипуляции карточным веером — и Петером, но когда, в постепенности
судьбы и случая, стол от играющих и играющие от Черного Петера — очищались, и оставалось — двое, — о, тогда
игра только и начиналась, ибо тогда все дело было в лице, в степени твердокаменности его.
Несмотря на усвоенный молодым Гариным от своего друга и руководителя взгляд на женщин, образ соблазненной им девушки, подруги детских
игр, из-за слабости характера оставленной им на произвол
судьбы, окутанной даже для него полнейшей неизвестностью, словом — образ Александры Яковлевны нередко мелькал в его воображении и часто заставлял его среди разгара холостой пирушки, при звуках опереточных мотивов, под веселый говор продажных парижанок, поникать красивой головой, чтобы скрыть позорные, с точки зрения окружающих, светлые и чистые, невольно набегавшие на глаза слезы, — слезы угрызения совести.
По улыбке надменного торжества, игравшей на губах последней при встрече с ним, он видел, что не только ее ставка в
игре с графом выиграна, но что она догадывается, что эта ее победа далеко ему не приятна. Несколько, будто шутя, брошенных ею слов в разговор с ним окончательно его в этом убедили. Он понял, что это открытие не пройдет ему даром со стороны мстительной женщины и не только отзовется на его дальнейшей
судьбе, но и на участи горячо любимой им девушки Глаши.
Николай Леопольдович не был еще не только привлечен в качестве обвиняемого, но даже ни разу не вызван судебным следователем, хотя какими-то
судьбами находил возможным следить за малейшими подробностями следствия и знал двойную
игру Агнессы Михайловны, но не подавал ей об этом вида.