Неточные совпадения
Еще недавно ему нравилось вслушиваться в растрепанный говор людей, он был уверен, что болтливые пассажиры поездов, гости ресторанов, обогащая его
знанием подлинной житейской
правды, насыщают плотью суховатые системы книжных фраз.
Обладая даже и не очень высокой технической квалификацией, мастеровой человек не только хозяин своей физической энергии, но и человек, который может ценить свои технические
знания как некую
правду, как явную полезность.
Правда, что после военной службы, когда он привык проживать около двадцати тысяч в год, все эти
знания его перестали быть обязательными для его жизни, забылись, и он никогда не только не задавал себе вопроса о своем отношении к собственности и о том, откуда получаются те деньги, которые ему давала мать, но старался не думать об этом.
О, есть и во аде пребывшие гордыми и свирепыми, несмотря уже на
знание бесспорное и на созерцание
правды неотразимой; есть страшные, приобщившиеся сатане и гордому духу его всецело.
Правда, говорят, у нас все служили или служат, и уже двести лет тянется это по самому лучшему немецкому образцу, от пращуров к правнукам, — но служащие-то люди и есть самые непрактические, и дошло до того, что отвлеченность и недостаток практического
знания считался даже между самими служащими, еще недавно, чуть не величайшими добродетелями и рекомендацией.
Он доказал ему невозможность скачков и надменных переделок, не оправданных ни
знанием родной земли, ни действительной верой в идеал, хотя бы отрицательный; привел в пример свое собственное воспитание, требовал прежде всего признания народной
правды и смирения перед нею — того смирения, без которого и смелость противу лжи невозможна; не отклонился, наконец, от заслуженного, по его мнению, упрека в легкомысленной растрате времени и сил.
— Оставь, сделай милость, нынешнее время в покое. Сколько бы мы с тобой об нем ни судачили — нам его не переменить. Что же касается до того, кто умнее и кто глупее, то, по мнению моему, всякий «умнее» там, где может судить и действовать с большим
знанием дела. Вот почему я и полагаю, что в настоящем случае Коронат — умнее.Ведь
правда? ведь не можешь же ты не понимать, что поднятый им вопрос гораздо ближе касается его, нежели тебя?
Саша думает, покорно принимая свечу: «Только сейчас он сидел дома и пил чай с женой, и борода у него козлиная, а теперь он необыкновенный, имеет власть и
знание, и это понимает священник и ждет ответа — какая это
правда!»
Батюшки мои! Как оконфузился Алексей Пантелеймонович, увидев премудрость, каковой в век его никому и во сне не снилось! Покраснел, именно, как хорошо уваренный рак. NB.
Правду сказать, и было отчего! И, схватив свою бумагу, он смял ее при всех и, утирая пот с лица, сказал задушающим голосом:"После такой глубины премудрости все наши
знания ничто. Счастливое потомство, пресчастливое потомство! Голова!"заключил Алексей Пантелеймонович, обратись к батеньке и на слове голова подмигивая на Петруся.
Относительно
знаний и силы убеждения это,
правда, представитель довольно плохой; но зато он очень полно выразил мнения своей партии, систематически провел их по всей русской истории и весьма откровенно высказал те начала, которым, по его мнению, должен следовать русский народ в своем развитии.
В таких-то условиях томится живая душа, жаждущая
знания,
правды, порывающаяся разрешить себе загадку жизни.
Когда они убедились, что можно, выехать на бескорыстии, — они преследуют взятки; видя, что просвещение пошло в ход, они кричат о святости наук, о любви к
знанию; догадавшись, что идеи гуманности и
правды одолевают старые начала угнетения и лжи, они являются везде защитниками слабых, поборниками справедливости и т. п.
Есть,
правда, истинно интеллигентные больные, которым не нужно полушарлатанское «хорошее дыхание», которым более дороги талант и
знание, не желающие скрывать голой
правды.
И мы перестаем чувствовать эту свою плотяность, забываем о ней, когда искусство показывает нам нашу подлинную телесность, нас же самих в достойном образе бытия: божественные изваяния эллинов, запечатлевшие некую
правду человеческого тела, дают это высшее
знание о нашей телесности.
Эту
правду, таящуюся в детской душе, Толстой чует не только в детях, уже способных сознавать счастье жизни. Вот грудной ребенок Наташи или Кити. Младенец без искры «сознания», — всякий скажет: кусок мяса. И с поразительною убежденностью Толстой утверждает, что этот кусок мяса «все знает и понимает, и знает, и понимает еще много такого, чего никто не знает». С тою же убежденностью он отмечает это
знание в звере и даже в старом тополе.
—
Правда…Последний способ — самый легкий и не самый безобразный. Приобрети, Илька, великосветские манеры, научись болтать и, верь моему
знанию, ты будешь иметь миллион. Этот способ употребляется слишком часто. Пользовались бы им семь восьмых женщин, если бы семь восьмых были красивы и имели цену на рынке. Попадись ты мне семь-восемь лет тому назад, я непременно купил бы тебя…Хорошенькая бестия.
Она старалась меня успокоить тем, что
знания не даются вдруг, а на приобретения их нужно продолжительное время; но я не внял сим утешениям: я чуял
правду.
«Напрасно я ее, бедняжку, обескуражил сегодня… — думает он. — Зачем я наговорил ей столько жалких слов? Она,
правда, глупенькая у меня, нецивилизованная, узенькая, но… ведь медаль имеет две стороны и audiatur et altera pars… [да будет выслушана и другая сторона… (лат.)] Быть может, тысячу раз правы те, которые говорят, что женское недомыслие зиждется на призвании женском… Призвана она, положим, мужа любить, детей родить и салат резать, так на кой чёрт ей
знания? Конечно!»
Коромыслов. Хорошо. Одним словом, Катерина Ивановна, вы должны вернуться к мужу, иначе произойдет несчастье. Говорю совершенно серьезно и с полным
знанием дела. Стрелял он в вас? — это
правда, стрелял и даже три раза. Но так как дуракам счастье, то в вас он не попал, зато теперь, может быть, и попадет. Не в вас, конечно, вы понимаете?
Вот такими и были мудрецы во все времена. Так мне кажется, по крайней мере. Они знали все, что можно было знать в их время; но им мало было этого
знания. Они поднимались умом и душой своей до самого верху и оттуда открывали людям новую
правду…
Много проделал он проказ, но они всегда сходили ему с рук сравнительно легко — имя Аракчеева было для него могущественным талисманом. Впрочем, он учился хорошо, способности его были бойки, его
знанием иностранных языков были все восхищены. На лекциях закона Божьего он читал Вольтера и Руссо, хотя,
правда, немного понимал их, но тогда это было современно: кто не приводил цитат из Вольтера, того считали отсталым, невеждой.
По разнообразию
знаний он,
правда, был форменная «енцик-лопедия».