Неточные совпадения
— Все находят, что старше. Так и должно быть. На семнадцатом году у меня уже был ребенок. И я много работала.
Отец ребенка — художник, теперь — говорят — почти
знаменитый, он за границей где-то, а тогда мы питались чаем и хлебом. Первая моя любовь — самая голодная.
По приезде адмирала епископ сделал ему визит. Его сопровождала свита из четырех миссионеров, из которых двое были испанские монахи, один француз и один китаец, учившийся в
знаменитом римском училище пропаганды. Он сохранял свой китайский костюм, чтоб свободнее ездить по Китаю для сношений с тамошними христианами и для обращения новых. Все они завтракали у нас; разговор с епископом, итальянцем, происходил на французском языке, а с китайцем
отец Аввакум говорил по-латыни.
Тени
знаменитого Сашки, Стеши, наконец,
отца — вот что напоминала эта обстановка, на оборотной стороне которой рядом помещались
знаменитая приваловская конюшня и раскольничья моленная.
Обед был большой. Мне пришлось сидеть возле генерала Раевского, брата жены Орлова. Раевский был тоже в опале с 14 декабря; сын
знаменитого Н. Н. Раевского, он мальчиком четырнадцати лет находился с своим братом под Бородином возле
отца; впоследствии он умер от ран на Кавказе. Я рассказал ему об Огареве и спросил, может ли и захочет ли Орлов что-нибудь сделать.
Так бедствовали мы и пробивались с год времени. Химик прислал десять тысяч ассигнациями, из них больше шести надобно было отдать долгу, остальные сделали большую помощь. Наконец и
отцу моему надоело брать нас, как крепость, голодом, он, не прибавляя к окладу, стал присылать денежные подарки, несмотря на то что я ни разу не заикнулся о деньгах после его
знаменитого distinguo! [различаю, провожу различие (лат.).]
С своей стороны, дикое, грубое, невежественное православие взяло верх. Его проповедовал новгородский архимандрит Фотий, живший в какой-то — разумеется, не телесной — близости с графиней Орловой. Дочь
знаменитого Алексея Григорьевича, задушившего Петра III, думала искупить душу
отца, отдавая Фотию и его обители большую часть несметного именья, насильственно отнятого у монастырей Екатериной, и предаваясь неистовому изуверству.
Генерал-губернатор Западной Сибири Пестель,
отец знаменитого Пестеля, казненного Николаем, был настоящий римский проконсул, да еще из самых яростных.
Для пояснения супа с мадерой необходимо сказать, что за год или больше до
знаменитого пира четырех именинников мы на святой неделе отправлялись с Огаревым гулять, и, чтоб отделаться от обеда дома, я сказал, что меня пригласил обедать
отец Огарева.
В 1830 году
отец мой купил возле нашего дома другой, больше, лучше и с садом; дом этот принадлежал графине Ростопчиной, жене
знаменитого Федора Васильевича.
Нередко стоял перед
отцом слепой старик, поверенный Пантелей Григорьич (по прозвищу, никогда не употребляемому, Мягков),
знаменитый ходок по тяжебным делам и знаток в законах, о чем, разумеется, я узнал после.
Мой
отец первый подал мысль об обязательном посеве картофеля… tu sais, [знаешь (франц.)] потом из этого еще произошли
знаменитые «картофельные войны»?
Большая Межевая церковь была почти полна. У Синельниковых, по их покойному мужу и
отцу, полковнику генерального штаба, занимавшему при генерал-губернаторе Владимире Долгоруком очень важный пост, оказалось в Москве обширное и блестящее знакомство. Обряд венчания происходил очень торжественно: с певчими из капеллы Сахарова, со
знаменитым протодиаконом Успенского собора Юстовым и с полным ослепительным освещением, с нарядной публикой.
В этот день первой лекцией для юнкеров старшего курса четвертой роты была лекция по богословию. Читал ее доктор наук богословских,
отец Иванцов-Платонов, настоятель церкви Александровского училища,
знаменитый по всей Европе знаток истории церкви.
Секретарь с усмешкой сказал, что „бедному удобнее в царствие Божие внити“, чтό мы и без его благородия знали, а
отец ключарь при сем рассказали небезынтересный анекдот об одном академическом студенте, который впоследствии был
знаменитым святителем и проповедником.
При этом
отец протопоп спокойно подошел к углу, где стояла
знаменитая трость Ахиллы, взял ее и запер ключом в свой гардеробный шкаф.
Сын Вильяма Ллойда Гаррисона,
знаменитого борца за свободу негров, писал мне, что, прочтя мою книгу, в которой он нашел мысли, сходные с теми, которые были выражены его
отцом в 1838 году, он, полагая, что мне будет интересно узнать это, присылает мне составленную его
отцом почти 50 лет тому назад декларацию или провозглашение непротивления — «Non-resistance».
Мы продолжали жить в той же квартире с дедом и
отцом, а на лето опять уезжали в «Светелки», где я и дед пропадали на охоте, где дичи всякой было невероятное количество, а подальше, к скитам, медведи, как говорил дед, пешком ходили. В «Светелках» у нас жил тогда и беглый матрос Китаев, мой воспитатель,
знаменитый охотник, друг
отца и деда с давних времен.
— Боже! — воскликнул этот дурной человек, прочитав надпись, и щеки его радостно вспыхнули. — Это Артуро и Энрико, мои товарищи! О, я от души поздравляю вас,
отец Этторе, вас и себя! Вот у меня и еще двое
знаменитых земляков — можно ли не гордиться этим?
О Давыдове и Бороздиной — так
отец назвал свою Соню в честь
знаменитой артистки — даже в столичной печати заговорили.
О турах я читал в естественной истории еще гимназистом, а об охоте на туров я слышал тогда же от друга моего
отца, от старого и
знаменитого на всю Вологодскую губернию охотника Ираклиона Корчагина, в кабинете которого среди всевозможных охотничьих трофеев, вплоть до чучела барса, убитого им в молодые годы во время службы на Кавказе, были еще два огромных турьих рога, один как есть натуральный, а другой в серебре, служивший кубком.
— Отец-то? Вопрос не легкий. Род наш, Колесниковых,
знаменитый и древний, по одной дороге с Рюриком идет, и в гербе у нас колесо и лапоть, того-этого. Но, по историческому недоразумению, дедушка с бабушкой наши были крепостными, а
отец в городе лавку и трактир открыл, блеск рода, того-этого, восстановляет. И герб у нас теперь такой: на зеленом бильярдном поле наклоненная бутылка с девизом: «Свидания друзей»…
Каждая из них вела свою родословную по
отцу или по матери от
знаменитого Сметанки, пегий же был неизвестно какого рода; пегий был пришлец, купленный 3 года тому назад за 80 рублей ассигнациями на ярманке.
С тех пор как я страдаю бессонницей, в моем мозгу гвоздем сидит вопрос: дочь моя часто видит, как я, старик,
знаменитый человек, мучительно краснею оттого, что должен лакею; она видит, как часто забота о мелких долгах заставляет меня бросать работу и по целым часам ходить из угла в угол и думать, но отчего же она ни разу тайком от матери не пришла ко мне и не шепнула: «
Отец, вот мои часы, браслеты, сережки, платья…
— Никого мне так не жаль, как нашу бедную Лизу. Учится девочка в консерватории, постоянно в хорошем обществе, а одета бог знает как. Такая шубка, что на улицу стыдно показаться. Будь она чья-нибудь другая, это бы еще ничего, но ведь все знают, что ее
отец знаменитый профессор, тайный советник!
Коварен, как всякий восточный человек, и в то же время, подобно
знаменитому своему
отцу, склонен к присвоению государственной афганистанской казны.
— Послушай, Трушко, что я вздумала. У твоего пан-отца (маменька о батеньке и за глаза отзывались политично) есть книга, вся в кунштах. Меня совесть мучит, и нет ли еще греха, что все эти
знаменитые лица лежат у нас в доме без всякого уважения, как будто они какой арапской породы, все черные, без всякого человеческого вида. Книга, говорят, по кунштам своим редкая, но я думаю, что ей цены вдвое прибавится, как ты их покрасишь и дашь каждому живой вид.
Дворецкий, выдав для вычищения большие оловянные блюда с гербами
знаменитого рода Халявских и с вензелями прадеда, деда,
отца папенькиных и самого папеньки, сам острит нож и другой про запас, для разбирания при столе птиц и других мяс.
— А, так вот вы где? — важный пожилой голос.
Отец Сережи и Лёни, известный строитель
знаменитого броненосца — высокий, важный, иронический, ласковый, неотразимый — которого про себя зову — лорд.
Про Иргиз говорили: знаком был он матери Манефе; до игуменства чуть не каждый год туда ездила и гащивала в тамошних женских обителях по месяцу и дольше… Василий Борисыч также коротко знал Иргизские монастыри. Долго он рассуждал с Манефой о благолепии тамошних церквей, о стройном порядке службы, о
знаменитых певцах
отца Силуяна, о пространном и во всем преизобильном житии тамошних иноков и стариц.
Мой
отец, по словам фрейлейн Паула,
знаменитый архитектор, который строит уже второй в Москве музей (первый, очевидно, Румянцевский!), наша мать —
знаменитая пианистка (никогда не выступала публично), я — необычайно одарена, “geistreich” (а арифметика? а рукоделие...
Но в те юные годы и при тогдашней моей невежественности и неопытности я ничего этого не понимал и пророчества
отца Диодора пустил по ветру вместе со всеми его нескладными рассказами о его братьях, отличавшихся в пехоте, при пушках, и во флоте, и о всей греческой храбрости и о находчивой политичности
знаменитого, но уже более не существующего в России греческого балаклавского баталиона.
Сорбонна была настолько еще в тисках старых традиций, что в ней не было даже особой кафедры старого французского языка. И эту кафедру, заведенную опять-таки в College de France, занимал ученый, в те годы уже
знаменитый специалист Paulin Paris,
отец Гастона, к которому перешла потом кафедра
отца. У него впоследствии учились многие наши филологи и лингвисты. Именами вообще College de France щеголял сравнительно с древней Сорбонной.
"Библиотека"почти не участвовала в этом ругательном хоре. Критиком ее был Еф. Зарин, который, правда, вступал в полемику с самим Чернышевским. Но все-таки отличились"передовые"журналы. И то, что в"Свистке"Добролюбова было остроумно, молодо, игриво, то теперь стало тяжело, грубо и бранно. Автора"Темного царства"заменил в"Современнике"тот критик, который в начале 1862 года отличился своей
знаменитой рецензией на"
Отцов и детей".
На стене в золотых рамках под стеклом висят письма какого-то петербургского гомеопата, по мнению Марфы Петровны, очень
знаменитого и даже великого, и висит портрет
отца Аристарха, которому генеральша обязана своим спасением: отречением от зловредной аллопатии и знанием истины.
Возрастающее значение его второго сына Эрнста-Иоганна при дворе овдовевшей герцогини Анны Иоанновны Курляндской, впоследствии русской императрицы, было поворотным пунктом в счастливой перемене судьбы всей фамилии Биронов. Тогда-то
отец и трое его сыновей удачно изменили свою фамилию и из Бюренов (Buhren) сделались Биронами (Biron). Вместе с тем они приняли и герб этой
знаменитой во Франции фамилии.
«Эта мечтательность, — думал Фиоравенти, — перейдет с летами в желание совершенствовать себя», — и смотрел на своего питомца с гордостью
отца и воспитателя. Создать из него
знаменитого врача, подарить им обществу члена полезнейшего, нежели барончика, может статься, незначащего, наукам — новые успехи, истории — новое великое имя: этою мыслью, этими надеждами убаюкивал он свою совесть.
Успокоившись, она рассказала ему ход болезни его
отца, жояговор докторов, посещение о. Иоанна, и желание князя видеться с ним, выраженное после беседы с
знаменитым священником. Князь Виктор выслушал все это более чем хладнокровно.
Взяв в помощь слова святых
отцов, примеры чистоты и непорочности
знаменитых русских воинов, удостоившихся славы земной и венца нетленного на небесах, он убеждал Хабара исправиться.
Иногда, впрочем, эти замашки его заходили слишком далеко, и из Петербурга спешили умерить его пыл. Там, впрочем, не особенно сильно гневались. Доказательством этому служила присланная 18 февраля 1752 года к гетману с капитаном-поручиком, лейб-компании вице-капралом Василием Суворовым,
отцом знаменитого князя италийского, Андреевская лента.
— Дело не в том,
отец Плиний из Веттина! [Шлиппенбах иронически сопоставляет Глика со
знаменитым древнеримским писателем и государственным деятелем, блестящим оратором Плинием Младшим (ок. 62 — ок. 114).] — перебил Шлиппенбах, потягиваясь и передразнивая пастора в любимой его поговорке, — дело не о вашем возлюбленном Алексеевиче, которого новый толчок шведским прикладом, сакрамент, подобный нарвскому, отобьет от кукольных его затей. Мы спрашивали вашего мнения насчет беглеца Паткуля.
Он счел за нужное сообщить им, что привезенная девочка — сирота, дочь друга его юности и
знаменитой итальянской певицы, потерявшая в один месяц
отца и мать, по последней воле которых он и принял над ней опекунство, и что она имеет независимое состояние. Зовут ее Анжеликой Сигизмундовной.
Ее муж, наш
отец, —
знаменитый революционер Александр Ратников, повешенный Столыпиным [Столыпин Петр Аркадьевич (1862–1911) — с 1906 г. министр внутренних дел, затем Председатель Совета министров.
Тому, что Наталья Федоровна не знала о существовании
знаменитой фаворитки своего мужа, о чем знала и говорила вся тогдашняя Россия и даже Европа, она была обязана замкнутости своей девичьей жизни;
отец и мать не решились посвятить ее в это, даже когда она сделалась невестою графа, причем первый ограничился, как мы видели, коротким объяснением с Алексеем Андреевичем, две горничные Натальи Федоровны, перешедшие с нею в дом графа, также находились относительно Минкиной в полной неизвестности.
Наследовав от
отца умение выбирать — сохранять способных людей, она призвала к деятельности новое поколение русских людей,
знаменитых при ней и после нее.