Неточные совпадения
Произнесенные слова поражают как громом всех.
Звук изумления единодушно излетает из дамских уст; вся группа, вдруг переменивши положение,
остается в окаменении.
Она не выглянула больше.
Звук рессор перестал быть слышен, чуть слышны стали бубенчики. Лай собак показал, что карета проехала и деревню, — и
остались вокруг пустые поля, деревня впереди и он сам, одинокий и чужой всему, одиноко идущий по заброшенной большой дороге.
Заметив, что на следующий акт ложа ее
осталась пустою, Вронский, возбуждая шиканье затихшего при
звуках каватины театра, вышел из партера и поехал домой.
Я ее крепко обнял, и так мы
оставались долго. Наконец губы наши сблизились и слились в жаркий, упоительный поцелуй; ее руки были холодны как лед, голова горела. Тут между нами начался один из тех разговоров, которые на бумаге не имеют смысла, которых повторить нельзя и нельзя даже запомнить: значение
звуков заменяет и дополняет значение слов, как в итальянской опере.
— Но позвольте: зачем вы их называете ревизскими, ведь души-то самые давно уже умерли,
остался один неосязаемый чувствами
звук. Впрочем, чтобы не входить в дальнейшие разговоры по этой части, по полтора рубли, извольте, дам, а больше не могу.
Напрасно упрямился он
оставаться офицером, ему неотступно снились то Волга и берега ее, тенистый сад и роща с обрывом, то видел он дикие глаза и исступленное лицо Васюкова и слышал
звуки скрипки.
Часто, выбившись из сил, приходил он отдыхать к нам; лежа на полу с двухлетним ребенком, он играл с ним целые часы. Пока мы были втроем, дело шло как нельзя лучше, но при
звуке колокольчика судорожная гримаса пробегала по лицу его, и он беспокойно оглядывался и искал шляпу; потом
оставался, по славянской слабости. Тут одно слово, замечание, сказанное не по нем, приводило к самым оригинальным сценам и спорам…
Первыми опытами она
осталась не особенно довольна; руки не повиновались ее внутреннему пониманию,
звуки инструмента казались сначала чуждыми овладевшему ею настроению.
Да, это она, шумная улица. Светлая, гремучая, полная жизни волна катится, дробясь, сверкая и рассыпаясь тысячью
звуков. Она то поднимается, возрастает, то падает опять к отдаленному, но неумолчному рокоту,
оставаясь все время спокойной, красиво-бесстрастной, холодной и безучастной.
Толстый, мясистый, как у попугая, язык занимал так много места во рту этого геркулеса, что для многих
звуков в этом рту не
оставалось никакого места.
Под хриплые, заикающиеся
звуки галопа Сергей разостлал на земле коврик, быстро скинул с ног парусиновые панталоны (они были сшиты из старого мешка и сзади, на самом широком месте, украшались четырехугольным заводским клеймом), сбросил с себя старую куртку и
остался в стареньком нитяном трико, которое, несмотря на многочисленные заплаты, ловко охватывало его тонкую, но сильную и гибкую фигуру.
Воздух заструился на мгновение; по небу сверкнула огненная полоска: звезда покатилась. «Зинаида?» — хотел спросить я, но
звук замер у меня на губах. И вдруг все стало глубоко безмолвно кругом, как это часто бывает в средине ночи… Даже кузнечики перестали трещать в деревьях — только окошко где-то звякнуло. Я постоял, постоял и вернулся в свою комнату, к своей простывшей постели. Я чувствовал странное волнение: точно я ходил на свидание — и
остался одиноким и прошел мимо чужого счастия.
И тогда, в то легкомысленное молодое время, я не
остался глух на печальный голос, воззвавший ко мне, на торжественный
звук, долетевший до меня из-за могилы.
Уныло качая головой, лошадь тяжело упиралась ногами в глубокий, нагретый солнцем песок, он тихо шуршал. Скрипела плохо смазанная, разбитая телега, и все
звуки, вместе с пылью,
оставались сзади…
Снова
осталась княжна один на один с своею томительною скукой, с беспредметными тревогами, с непереносимым желанием высказаться, поделиться с кем-нибудь жаждой любви и счастья, которая, как червь, источила ее бедное сердце. Снова воздух насытился
звуками и испареньями, от которых делается жутко сердцу и жарко голове.
В ушах ваших еще
остается впечатление
звуков колокольчика, впечатление шума, производимого колесами вашего экипажа.
Иногда,
оставшись один в гостиной, когда Любочка играет какую-нибудь старинную музыку, я невольно оставляю книгу, и, вглядываясь в растворенную дверь балкона в кудрявые висячие ветви высоких берез, на которых уже заходит вечерняя тень, и в чистое небо, на котором, как смотришь пристально, вдруг показывается как будто пыльное желтоватое пятнышко и снова исчезает; и, вслушиваясь в
звуки музыки из залы, скрипа ворот, бабьих голосов и возвращающегося стада на деревне, я вдруг живо вспоминаю и Наталью Савишну, и maman, и Карла Иваныча, и мне на минуту становится грустно.
Дамы и Углаков очень хорошо поняли, что художник изображает этим историю своих отношений с Янгуржеевым; но Лябьев, по-видимому, дуэтом
остался недоволен: у него больше кипело в душе, чем он выразил это
звуками.
Между тем
звуки фортепьяно, на котором с возрастающей энергией принялась играть Муза,
оставшись одна в зале и явно придя в норму своего творчества, громко раздавались по всему дому, что еще более наэлектризовывало Егора Егорыча и поддавало ему пару.
Он стукнул кулаком по столу, не сильно и не громко, — и движение его и
звук его слов
остались как-то странно равнодушными, словно он был чужой и далекий своим делам.
Но тонкий запах резеды, оставленный Еленой в его бедной темной комнатке, напоминал ее посещение. Вместе с ним, казалось, еще
оставались в воздухе и
звуки молодого голоса, и шум легких, молодых шагов, и теплота и свежесть молодого девственного тела.
Но кто это они, он не знает, и вслед за этим приходит ему мысль, заставляющая его морщиться и произносить неясные
звуки: это воспоминание о мосье Капеле и 678 рублях, которые он
остался должен портному, и он вспоминает слова, которыми он упрашивал портного подождать еще год, и выражение недоумения и покорности судьбе, появившееся на лице портного.
Она выпрямлялась, ждала, но патруль проходил мимо, не решаясь или брезгуя поднять руку на нее; вооруженные люди обходили ее, как труп, а она
оставалась во тьме и снова тихо, одиноко шла куда-то, переходя из улицы в улицу, немая и черная, точно воплощение несчастий города, а вокруг, преследуя ее, жалобно ползали печальные
звуки: стоны, плач, молитвы и угрюмый говор солдат, потерявших надежду на победу.
M-r Николя в это время перед тем только что позавтракал и был вследствие этого в весьма хорошем расположении духа. Занят он был довольно странным делом, которым, впрочем, Николя постоянно почти занимался, когда
оставался один. Он держал необыкновенно далеко выпяченными свои огромные губы и на них, как на варгане, играл пальцем и издавал при этом какие-то дикие
звуки ртом. Когда князь появился в его комнате, Николя мгновенно прекратил это занятие и одновременно испугкся и удивился.
Туго натянутая кожа бубна бухала каким-то тёмным
звуком, верещала гармоника, в тесном круге парней и девиц всё ещё, как обожжённые, судорожно метались двое; девицы и парни смотрели на их пляску молча, серьёзно, как на необычно важное дело, солидные люди частью ушли во двор,
остались только осовевшие, неподвижно пьяные.
Поутру труп оледенелый
Нашли на пенистых брегах.
Он хладен был, окостенелый;
Казалось, на ее устах
Остался голос прежней муки;
Казалось, жалостные
звукиЕще не смолкли на губах;
Узнали все. Но поздно было!
— Отец! убийца ты ее;
Где упование твое?
Терзайся век! живи уныло!..
Ее уж нет. — И за тобой
Повсюду призрак роковой.
Кто гроб ее тебе укажет?
Беги! ищи ее везде!!!..
«Где дочь моя?» и отзыв скажет:
Где?..
Так как, верный привычке не посещать лекций, я
оставался дома, то, проходя зачем-либо внизу, не раз слыхивал, как Татьяна Андреевна громким шепотом читала старинные романы, вроде «Постоялый двор», и, слыша шипящие
звуки: «по-слее-воос-хоож-деее-ни-яяя солн-цааа», я убедился, что грамота нашей барыне не далась, и что о чтении писанного у нее не могло быть и речи.
И вследствие таких рассуждений он
оставался вечно в одном и том же молчаливом состоянии, произнося только изредка какие-то односложные
звуки, и приобрел таким образом титул скучнейшего человека.
Вечер был так хорош, что чай унесли, а мы
остались на террасе, и разговор был так занимателен для меня, что я и не заметила, как понемногу затихли вокруг вас людские
звуки.
Он согласился со мной, и мы вместе
остались у перил террасы. Я оперлась рукою на склизкую, мокрую перекладину и выставила голову. Свежий дождик неровно кропил мне волосы и шею. Тучка, светлея и редея, проливалась над нами; ровный
звук дождя заменился редкими каплями, падавшими сверху и с листьев. Опять внизу затрещали лягушки, опять встрепенулись соловьи и из мокрых кустов стали отзываться то с той, то с другой стороны. Все просветлело перед нами.
И вышло то, что сатира наша, хотя, по-видимому, и говорила о деле, но, в сущности, постоянно
оставалась пустым
звуком…
Я
остался еще на берегу, привлекаемый грустным очарованием. Воздух был неподвижен и полон какой-то чуткой, кристаллической ясности, не нарушаемый теперь ни одним
звуком, но как будто застывший в пугливом ожидании. Стоит опять треснуть льдине, и морозная ночь вся содрогнется, и загудит, и застонет. Камень оборвется из-под моей ноги — и опять надолго наполнит чуткое молчание сухими и резкими отголосками…
Он
оставался в кабинете иногда по нескольку часов, то есть, до прихода отца; при первом
звуке ключа он прятался опять за ширмы, и когда отец принимался сам за чтение или за письменные дела, Миша уходил потихоньку и нередко уносил недочитанную книгу.
А если был праздник, то он
оставался дома и писал красками или играл на фисгармонии, которая шипела и рычала; он старался выдавить из нее стройные, гармоничные
звуки и подпевал или же сердился на мальчиков...
Эти
звуки, полные дикого возбуждения, надолго
остались у меня в памяти, и впоследствии не раз, когда я с стесненным сердцем смотрел на угрюмые приленские виды, на этот горизонт, охваченный горами, по крутым склонам которых теснятся леса, торчат скалы и туманы выползают из ущелий, — мне всегда казалось, что этот дикий крик хищника носится в воздухе над печальною и мрачною страной.
—
Остался! — хриплым торжествующим
звуком кричала старуха. —
Остался!
Зёрна глаз твоих осыпались, завяли,
Имя тонкое растаяло, как
звук.
Но
остался в складках смятой шали
Запах мёда от невинных рук.
Ничего нет, кроме того, что положение народов становится всё хуже и хуже. И всё же насилие
остается богом толпы. Перед его залитым запекшейся кровью алтарем человечество как будто порешило преклоняться вовеки под
звук барабана, иод грохот орудий и под стон окровавленного человечества.
Но вот, наконец, встретился мужик, который сказал, что до Малого
осталась одна верста; еще немного — и телега выехала из леса, открылась большая поляна, и перед путниками, точно по волшебству, раскинулась живая, полная света и
звуков картина.
Первым впечатлением испуганной и сконфуженной Лары было чувство ужаса, затем весьма понятный стыд, потому что она была совсем раздета. Затем первое ее желание было закричать, броситься к тетке и разбудить ее, но это желание
осталось одним желанием: открытые уста Ларисы только задули свечу и не издали ни малейшего
звука.
Из залы неслись
звуки лезгинки. Я видела из моего темного угла, как мелькали алые рукава бешметов: это Бэлла плясала свой национальный танец с князем Израилом. Но я не пошла туда, откуда неслись призывные и веселые
звуки чиунгури и звенящие колокольчики бубна. Я
осталась на балконе, пытливо вглядываясь в кусты пурпуровых роз, казавшихся совсем черными при бледном сиянии месяца.
— Я бы
остался, Василий Иваныч, — сказал Аршаулов чуть слышным
звуком.
Птицы смолкли. Но сквозь гул от налетевшего ветра тишина заказника
оставалась все такой же, и малейший сторонний
звук был бы слышен.
— Да полноте, Василий Иваныч, — выговорила она строже. — Я здорова! А там мрут ребятишки. Право, пустите меня в посад. Я бы туда слетала и в Мироновку поспела… — Она понизила опять
звук голоса.
Останьтесь при Симе. Как она еще будет себя чувствовать?
Фешенебля в нем уже не
осталось ничего. Одевался он прилично — и только. И никаких старомодных претензий и замашек также не выказывал. Может быть, долгая жизнь во Франции стряхнула с него прежние повадки. Говорил он хорошим русским языком с некоторыми старинными ударениями и
звуками, например, произносил; не"философ", а"филозоф".
Вот я сейчас сказал: «Три любимые девушки»… Да, их было три. Всех трех я любил. Мне больше всех нравилась то Люба, то Катя, то Наташа, чаще всего — Катя. Но довольно мне было видеть любую из них, — и я был счастлив, мне больше ничего не было нужно. И когда мне больше нравилась одна, у меня не было чувства, что я изменяю другим, — так все-таки много
оставалось любви и к ним. И при
звуке всех этих трех имен сердце сладко сжималось. И сжимается сладко до сих пор.
Новый проводник был здоровенный парень с обмотанною вокруг макушки толстою косою, с наглыми, чему-то смеющимися глазами. Он шел впереди обоза, опираясь на длинную палку, ступая по снегу своими китайскими броднями с характерными ушками на тыле стопы. Было морозно, снег блестел под солнцем. Дороги были какие-то глухие, мало наезженные. Далеко назади
осталась железная дорога, по снегу чуть слышно доносились свистки и грохот проходящих поездов. Наконец, и эти
звуки утонули в снежной тишине.
— Ни про что не прознает он, — успокоил ее Яков Потапович. — Провожу я тебя до дому. Маша тебя там дожидается, проводит тебя в опочивальню, заснешь ты и все шитым да крытым
останется… За себя, за Машу и за остальных я ручаюсь:
звуком никто не обмолвится.
Пусть смысл его давно потерян для меня, но в самом
звуке его столько магии, столько священного чародейства, что не может
остаться спокойным сердце смертного и отзывается боем, как часы, проснувшиеся среди ночи.
Полина быстро вскочила со своего места. Валя уронила ложку, которой барабанила по столу и
осталась сидеть с разинутым ртом и выпученными глазами. Так вот о чем так долго совещалась нынче с их матерью новая гувернантка! — хотя они всячески старались подслушать под дверью, о чем шла речь y взрослых, но это им не удалось. Плотно запертая дверь и тяжелая портьера скрадывали
звуки голосов, раздававшихся в материнской спальне, и им не удалось услышать ни слова.