Неточные совпадения
Небо раскалилось и целым ливнем зноя обдавало все живущее; в воздухе замечалось словно дрожанье и
пахло гарью; земля трескалась и сделалась тверда, как камень, так что ни сохой, ни даже заступом взять ее было невозможно;
травы и всходы огородных овощей поблекли; рожь отцвела и выколосилась необыкновенно рано, но была так редка, и зерно было такое тощее, что не чаяли собрать и семян; яровые совсем не взошли, и засеянные ими поля стояли черные, словно смоль, удручая взоры обывателей безнадежной наготою; даже лебеды не родилось; скотина металась, мычала и ржала; не находя в поле пищи, она бежала в город и наполняла улицы.
Вбежав в болото, Ласка тотчас же среди знакомых ей
запахов кореньев, болотных
трав, ржавчины и чуждого
запаха лошадиного помета почувствовала рассеянный по всему этому месту
запах птицы, той самой пахучей птицы, которая более всех других волновала ее.
Было то время года, перевал лета, когда урожай нынешнего года уже определился, когда начинаются заботы о посеве будущего года и подошли покосы, когда рожь вся выколосилась и, серо зеленая, не налитым, еще легким колосом волнуется по ветру, когда зеленые овсы, с раскиданными по ним кустами желтой
травы, неровно выкидываются по поздним посевам, когда ранняя гречиха уже лопушится, скрывая землю, когда убитые в камень скотиной пары́ с оставленными дорогами, которые не берет соха, вспаханы до половины; когда присохшие вывезенные кучи навоза
пахнут по зарям вместе с медовыми
травами, и на низах, ожидая косы, стоят сплошным морем береженые луга с чернеющимися кучами стеблей выполонного щавельника.
Шагая в ногу с Иноковым, он как бы таял в свете солнца, в жарком воздухе, густо насыщенном
запахом иссушенных
трав.
Еще роса блестела на
травах, но было уже душно; из-под ног пары толстых, пегих лошадей взлетала теплая, едкая пыль, крепкий
запах лошадиного пота смешивался с пьяным
запахом сена и отравлял тяжелой дремотой.
Самгин, облегченно вздохнув, прошел в свою комнату; там стоял густой
запах нафталина. Он открыл окно в сад; на
траве под кленом сидел густобровый, вихрастый Аркадий Спивак, прилаживая к птичьей клетке сломанную дверцу, спрашивал свою миловидную няньку...
Лидия заставила ждать ее долго, почти до рассвета. Вначале ночь была светлая, но душная, в раскрытые окна из сада вливались потоки влажных
запахов земли,
трав, цветов. Потом луна исчезла, но воздух стал еще более влажен, окрасился в темно-синюю муть. Клим Самгин, полуодетый, сидел у окна, прислушиваясь к тишине, вздрагивая от непонятных звуков ночи. Несколько раз он с надеждой говорил себе...
Вот две бабочки, вертясь друг около друга в воздухе, опрометью, как в вальсе, мчатся около древесных стволов.
Трава сильно
пахнет; из нее раздается неумолкаемый треск…
— А вот ландыши! Постойте, я нарву, — говорил он, нагибаясь к
траве, — те лучше
пахнут: полями, рощей; природы больше. А сирень все около домов растет, ветки так и лезут в окно,
запах приторный. Вон еще роса на ландышах не высохла.
Наконец, на четвертый или пятый день после разговора с ней, он встал часов в пять утра. Солнце еще было на дальнем горизонте, из сада несло здоровою свежестью, цветы разливали сильный
запах, роса блистала на
траве.
Чай — микстура с сильным
запахом и вкусом — точно лекарственной
травы.
Совершенно особенный воздух царил в этой комнатке:
пахло росным ладаном, деревянным маслом, какими-то душистыми
травами и еще бог знает чем-то очень приятным, заставлявшим голову непривычного человека тихо и сладко кружиться.
«Нет, дождь пойдет, — возразил мне Калиныч, — утки вон плещутся, да и
трава больно сильно
пахнет».
Когда я проснулся, — все уже потемнело; вокруг разбросанная
трава сильно
пахла и чуть-чуть отсырела; сквозь тонкие жерди полураскрытой крыши слабо мигали бледные звездочки.
Смотри, дитя, какое сочетанье
Цветов и
трав, какие переливы
Цветной игры и
запахов приятных!
Иногда будто
пахнёт им, после скошенного сена, при сирокко, перед грозой… и вспомнится небольшое местечко перед домом, на котором, к великому оскорблению старосты и дворовых людей, я не велел косить
траву под гребенку; на
траве трехлетний мальчик, валяющийся в клевере и одуванчиках, между кузнечиками, всякими жуками и божьими коровками, и мы сами, и молодость, и друзья!
Июль в начале. Солнце еще чуть-чуть начинает показываться одним краешком; скучившиеся на восточной окраине горизонта янтарные облака так и рдеют. За ночь выпала обильная роса и улила
траву; весь луг кажется усеянным огненными искрами; на дворе свежо, почти холодно; ядреный утренний воздух напоен
запахом увлажненных листьев березы, зацветающей липы и скошенного сена.
Бывало — зайдет солнце, прольются в небесах огненные реки и — сгорят, ниспадет на бархатную зелень сада золотисто-красный пепел, потом всё вокруг ощутимо темнеет, ширится, пухнет, облитое теплым сумраком, опускаются сытые солнцем листья, гнутся
травы к земле, всё становится мягче, пышнее, тихонько дышит разными
запахами, ласковыми, как музыка, — и музыка плывет издали, с поля: играют зорю в лагерях.
И горные ключи и низменные болотные родники бегут ручейками: иные текут скрытно, потаенно, углубясь в землю, спрятавшись в
траве и кустах; слышишь, бывало, журчанье, а воды не находишь; подойдешь вплоть, раздвинешь руками чащу кустарника или навес густой
травы —
пахнет в разгоревшееся лицо свежею сыростью, и, наконец, увидишь бегущую во мраке и прохладе струю чистой и холодной воды.
Бортевые промыслы в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь, не оставляя запаса на зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних морозов]
Трав и цветов мало в большом лесу: густая, постоянная тень неблагоприятна растительности, которой необходимы свет и теплота солнечных лучей; чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника; сырой
запах грибов носится в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный
запах груздей, потому что они родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят в народе) в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
Специфический
запах конюшни смешивался с ароматом сухой
травы и острым
запахом сыромятных ремней. Лошади тихо жевали, шурша добываемыми из-за решетки клочьями сена; когда дударь останавливался для передышки, в конюшню явственно доносился шепот зеленых буков из сада. Петрик сидел, как очарованный, и слушал.
Вместе с молодежью прошелся он по аллеям: липы немного постарели и выросли в последние восемь лет, тень их стала гуще; зато все кусты поднялись, малинник вошел в силу, орешник совсем заглох, и отовсюду
пахло свежим дромом, лесом,
травою, сиренью.
С низких мест уже наносило вечернею сыростью, пропитанною
запахом свежей
травы и лесных цветов.
Но, почти помимо их сознания, их чувственность — не воображение, а простая, здоровая, инстинктивная чувственность молодых игривых самцов — зажигалась от Нечаянных встреч их рук с женскими руками и от товарищеских услужливых объятий, когда приходилось помогать барышням входить в лодку или выскакивать на берег, от нежного
запаха девичьих одежд, разогретых солнцем, от женских кокетливо-испуганных криков на реке, от зрелища женских фигур, небрежно полулежащих с наивной нескромностью в зеленой
траве, вокруг самовара, от всех этих невинных вольностей, которые так обычны и неизбежны на пикниках, загородных прогулках и речных катаниях, когда в человеке, в бесконечной глубине его души, тайно пробуждается от беспечного соприкосновения с землей,
травами, водой и солнцем древний, прекрасный, свободный, но обезображенный и напуганный людьми зверь.
И со странным очарованием примешивается к этим
запахам запах увядающей болотной
травы.
Пахнет росистой
травой из чахлого маленького палисадника перед домом, чуть-чуть сиренью и вянущим березовым листом от троицких деревцов у подъезда.
Деревья еще стояли зелеными, но в
запахе воздуха, листьев и
травы уже слегка чувствовался, точно издали, нежный, меланхолический и в то же время очаровательный
запах приближающейся осени.
Какой легкий воздух, какой чудесный
запах разносился от близкого леса и скошенной еще рано утром
травы, изобиловавшей множеством душистых цветов, которые от знойного солнца уже начали вянуть и издавать особенный приятный ароматический
запах!
Поднимаясь от гумна на гору, я увидел, что все долочки весело зеленели сочной
травой, а гривы, или кулиги, дикого персика, которые тянулись по скатам крутых холмов, были осыпаны розовыми цветочками, издававшими сильный ароматический
запах.
Змеиный вид, жестокий; простор — краю нет;
травы, буйство; ковыль белый, пушистый, как серебряное море, волнуется, и по ветерку
запах несет: овцой
пахнет, а солнце обливает, жжет, и степи, словно жизни тягостной, нигде конца не предвидится, и тут глубине тоски дна нет…
Эти тающие при лунном свете очертания горных вершин с бегущими мимо них облаками, этот опьяняющий
запах скошенном
травы, несущийся с громадного луга перед Hoheweg, эти звуки йодля 20, разносимые странствующими музыкантами по отелям, — все это нежило, сладко волновало и покоряло.
Сильный
запах турецкого табаку и сухих
трав, заткнутых за божницей, обдал его — и боже! — сколь знакомая картина предстала его взору: с беспорядочно причесанной головой, с следами еще румян на лице, в широкой блузе, полузастегнутой на груди, сидела Настенька в креслах.
Она очнулась на мягкой
траве. Вокруг нее разливалась приятная свежесть. Воздух был напитан древесным
запахом; шум еще продолжался, но в нем не было ничего страшного. Он, как старая знакомая песня, убаюкивал и усыплял Елену.
Время стоит еще раннее, шестой час в начале; золотистый утренний туман вьется над проселком, едва пропуская лучи только что показавшегося на горизонте солнца;
трава блестит; воздух напоен
запахами ели, грибов и ягод; дорога идет зигзагами по низменности, в которой кишат бесчисленные стада птиц.
Сидим, прислонясь к медному стволу мачтовой сосны; воздух насыщен смолистым
запахом, с поля веет тихий ветер, качаются хвощи; темной рукою бабушка срывает
травы и рассказывает мне о целебных свойствах зверобоя, буквицы, подорожника, о таинственной силе папоротника, клейкого иван-чая, пыльной травы-плавуна.
…Весна. Каждый день одет в новое, каждый новый день ярче и милей; хмельно
пахнет молодыми
травами, свежей зеленью берез, нестерпимо тянет в поле слушать жаворонка, лежа на теплой земле вверх лицом. А я — чищу зимнее платье, помогаю укладывать его в сундук, крошу листовой табак, выбиваю пыль из мебели, с утра до ночи вожусь с неприятными, ненужными мне вещами.
Между стволов сосен являются прозрачные, воздушные фигуры огромных людей и исчезают в зеленой густоте; сквозь нее просвечивает голубое, в серебре, небо. Под ногами пышным ковром лежит мох, расшитый брусничником и сухими нитями клюквы, костяника — сверкает в
траве каплями крови, грибы дразнят крепким
запахом.
Потом приснилось ей озеро и жаркий летний вечер, под тяжко надвигающимися грозовыми тучами, — и она лежит на берегу, нагая, с золотым гладким венцом на лбу.
Пахло теплою застоявшею водою и тиною, и изнывающею от зноя
травою, — а по воде, темной и зловеще спокойной, плыл белый лебедь, сильный, царственно-величавый. Он шумно бил по воде крыльями и, громко шипя, приблизился, обнял ее, — стало темно и жутко…
Стебли
трав щёлкали по голенищам сапог, за брюки цеплялся крыжовник, душно
пахло укропом, а по ту сторону забора кудахтала курица, заглушая сухой треск скучных слов, Кожемякину было приятно, что курица мешает слышать и понимать эти слова, судя по голосу, обидные. Он шагал сбоку женщины, посматривая на её красное, с облупившейся кожей, обожжённое солнцем ухо, и, отдуваясь устало, думал: «Тебе бы попом-то быть!»
Взвыла спросонья собака, укушенная блохой или увидавшая страшный сон, зашелестела
трава — прошёл ёж, трижды щёлкнув челюстями; но звуки эти, неожиданные и ненужные, ничего не поколебали в тёмном, устоявшемся молчании душной ночи, насыщенном одуряющим, сладким
запахом липового цвета.
…Весна была жаркая, грозила засухой, с болот поднимался густой, опаловый туман и, растекаясь в безветренном воздухе, приносил в город душный, кислый
запах гниющих
трав.
Она не послушалась и всё двигалась к нему; от неё истекал
запах земли, пота и увядшей
травы.
Под звуками и движениями жизни явной чуть слышно, непрерывно трепетало тихое дыхание мая — шёлковый шелест молодых
трав, шорох свежей, клейкой листвы, щёлканье почек на деревьях, и всюду невидимо играло крепкое вино весны, насыщая воздух своим пряным
запахом. Словно туго натянутые струны гудели в воздухе, повинуясь ласковым прикосновениям чьих-то лёгких рук, — плыла над землёю певучая музыка, вызывая к жизни первые цветы на земле, новые надежды в сердце.
В сыром воздухе, полном сладковатого
запаха увядших
трав, рассыпался хохот...
В домах он заметил какой-то странный, почти необъяснимый
запах («Черт его знает! словно детьми или морскими
травами пахнет!») и чуть-чуть было не распорядился, чтоб покурили.
Вот еще степной ужас, особенно опасный в летние жары, когда
трава высохла до излома и довольно одной искры, чтобы степь вспыхнула и пламя на десятки верст неслось огненной стеной все сильнее и неотразимее, потому что при пожаре всегда начинается ураган. При первом
запахе дыма табуны начинают в тревоге метаться и мчатся очертя голову от огня. Летит и птица. Бежит всякий зверь: и заяц, и волк, и лошадь — все в общей куче.
Пахнет сеном, высушенной
травой и запоздалыми цветами, но
запах густ, сладко-приторен и нежен.
Утро. С гор ласково течет
запах цветов, только что взошло солнце; на листьях деревьев, на стеблях
трав еще блестит роса. Серая лента дороги брошена в тихое ущелье гор, дорога мощена камнем, но кажется мягкой, как бархат, хочется погладить ее рукою.
Прибой набросал на камни волокна пахучей морской
травы — рыжей, золотистой и зеленой;
трава вянет на солнце и горячих камнях, соленый воздух насыщен терпким
запахом йода. На пляж одна за другой вбегают кудрявые волны.
А все-таки — тихо, люди еще спят. В свежести утра
запах цветов и
трав яснее, чем звуки.