Неточные совпадения
— Княгиня сказала, что ваше лицо ей знакомо. Я ей
заметил, что, верно, она вас встречала в Петербурге, где-нибудь в свете… я сказал ваше имя… Оно было ей известно. Кажется, ваша история там наделала много шума… Княгиня стала рассказывать о ваших похождениях, прибавляя, вероятно, к светским сплетням свои замечания… Дочка слушала с любопытством. В ее воображении вы сделались героем
романа в новом вкусе… Я не противоречил княгине, хотя знал, что она говорит вздор.
Засверкали глазенки у татарчонка, а Печорин будто не
замечает; я заговорю о другом, а он, смотришь, тотчас собьет разговор на лошадь Казбича. Эта история продолжалась всякий раз, как приезжал Азамат. Недели три спустя стал я
замечать, что Азамат бледнеет и сохнет, как бывает от любви в романах-с. Что за диво?..
Ужель та самая Татьяна,
Которой он наедине,
В начале нашего
романа,
В глухой, далекой стороне,
В благом пылу нравоученья
Читал когда-то наставленья,
Та, от которой он хранит
Письмо, где сердце говорит,
Где всё наруже, всё на воле,
Та девочка… иль это сон?..
Та девочка, которой он
Пренебрегал в смиренной доле,
Ужели с ним сейчас была
Так равнодушна, так
смела?
Катерина Ивановна, которая действительно была расстроена и очень устала и которой уже совсем надоели поминки, тотчас же «отрезала» Амалии Ивановне, что та «
мелет вздор» и ничего не понимает; что заботы об ди веше дело кастелянши, а не директрисы благородного пансиона; а что касается до чтения
романов, так уж это просто даже неприличности, и что она просит ее замолчать.
— Налить еще чаю? — спрашивала Елена, она сидела обычно с книжкой в руке, не вмешиваясь в лирические речи мужа, быстро перелистывая страницы, двигая бровями. Читала она французские
романы, сборники «Шиповника», «Фиорды», восхищалась скандинавской литературой. Клим Иванович Самгин не
заметил, как у него с нею образовались отношения легкой дружбы, которая, не налагая никаких неприятных обязательств, не угрожала принять характер отношений более интимных и ответственных.
— Честь имею, — сказал полковник, вздыхая. — Кстати: я еду в командировку… на несколько месяцев. Так в случае каких-либо недоразумений или вообще… что-нибудь понадобится вам, — меня
замещает здесь ротмистр
Роман Леонтович. Так уж вы — к нему. С богом-с!
— Мое поведение?
Роман? Ты —
смеешь, ты, мальчишка? Ты воображаешь…
— И не отдают! — прибавил Марк. — Браво! Славный очерк: вы его
поместите в
роман…
— И
романа не кончите, ни живого, ни бумажного! —
заметил Марк.
Однако он прежде всего погрузил на дно чемодана весь свой литературный материал, потом в особый ящик
поместил эскизы карандашом и кистью пейзажей, портретов и т. п., захватил краски, кисти, палитру, чтобы устроить в деревне небольшую мастерскую, на случай если
роман не пойдет на лад.
— И я не удивлюсь, — сказал Райский, — хоть рясы и не надену, а проповедовать могу — и искренно, всюду, где
замечу ложь, притворство, злость — словом, отсутствие красоты, нужды нет, что сам бываю безобразен… Натура моя отзывается на все, только разбуди нервы — и пойдет играть!.. Знаешь что, Аянов: у меня давно засела серьезная мысль — писать
роман. И я хочу теперь посвятить все свое время на это.
Я начал уже сам сочинять их
роман: думал, не застали ли их где-нибудь уединенно гуляющих, или перехватили письмо, в коем сказано: «люблю,
мол, тебя» — или раздался преступный поцелуй среди дуэтов Россини и Беллини.
Еще Пушкин
наметил сюжеты будущих
романов своих в «Преданиях русского семейства», и, поверьте, что тут действительно все, что у нас было доселе красивого.
Селенин, всегда занятый и мало бывавший в свете, очевидно, ничего не слыхал о
романе Нехлюдова; Нехлюдов же,
заметив это, решил, что ему и не нужно говорить о своих отношениях к Масловой.
Обвинитель «не хочет, не
смеет» (его слова) дотрогиваться до этого
романа.
Марья Гавриловна была воспитана на французских
романах и следственно была влюблена. Предмет, избранный ею, был бедный армейский прапорщик, находившийся в отпуску в своей деревне. Само по себе разумеется, что молодой человек пылал равною страстию и что родители его любезной,
заметя их взаимную склонность, запретили дочери о нем и думать, а его принимали хуже, нежели отставного заседателя.
Она была в отчаянии, огорчена, оскорблена; с искренним и глубоким участием смотрел я, как горе разъедало ее; не
смея заикнуться о причине, я старался рассеять ее, утешить, носил
романы, сам их читал вслух, рассказывал целые повести и иногда не приготовлялся вовсе к университетским лекциям, чтоб подольше посидеть с огорченной девушкой.
Все эти дамы рассказывали потом, что князь осматривал в комнатах каждую вещь, увидал на столике развернутую книгу из библиотеки для чтения, французский
роман «Madame Bovary»,
заметил, загнул страницу, на которой была развернута книга, попросил позволения взять ее с собой, и тут же, не выслушав возражения, что книга из библиотеки, положил ее себе в карман.
Как всегда бывает в жизни, что смирными и тихими людьми занимаются меньше, чем людьми,
смело заявляющими о своем существовании, так, кажется, идет и в нашем
романе.
Со всем этим я воротился домой уже в час пополудни. Замок мой отпирался почти неслышно, так что Елена не сейчас услыхала, что я воротился. Я
заметил, что она стояла у стола и перебирала мои книги и бумаги. Услышав же меня, она быстро захлопнула книгу, которую читала, и отошла от стола, вся покраснев. Я взглянул на эту книгу: это был мой первый
роман, изданный отдельной книжкой и на заглавном листе которого выставлено было мое имя.
Они наполняют у него все рубрики журнала, производя каждого из среды себя, посредством взаимного курения, в гении; из этого ты можешь понять, что пускать им новых людей не для чего; кто бы ни был, посылая свою статью,
смело может быть уверен, что ее не прочтут, и она проваляется с старым хламом, как случилось и с твоим
романом».
Был он мал ростом, но во всем Московском военном округе не находилось ни одного офицера, который мог бы состязаться со Страдовским в стрельбе из винтовки. К тому же он рубился на эспадронах, как сам пан Володыевский из
романа «Огнем и
мечом» Генриха Сенкевича, и даже его малорослость не мешала ему побеждать противников.
Многие и кормились,
помещая рекламные заметки или собирая объявления за счет гонорара. Ухитрялась получать от И.И. Смирнова деньги заведовавшая редакцией «Соколиха», Александра Ивановна Соколова, которой было «все все равно» и которая даже не обиделась, когда во время ее отпуска фельетонист Добронравов в
романе «Важная барыня» вывел ее в неказистом виде. Добронравов в
романе вставлял рекламы фирм и получал с них за это взятки.
— Нет, меня же и привез сюда давеча утром, мы вместе воротились, — проговорил Петр Степанович, как бы совсем не
заметив мгновенного волнения Николая Всеволодовича. — Что это, я книгу уронил, — нагнулся он поднять задетый им кипсек. — «Женщины Бальзака», с картинками, — развернул он вдруг, — не читал. Лембке тоже
романы пишет.
— Но
роман у дочери, я полагаю, а не у старухи, —
заметила Миропа Дмитриевна.
— Было раз — это точно. Спас я однажды барышню, из огня вытащил, только, должно быть, не остерегся при этом. Прихожу это на другой день к ним в дом, приказываю доложить, что,
мол, тот самый человек явился, — и что же-с! оне мне с лрислугой десять рублей выслали. Тем мой
роман и кончился.
— Эта мысль развита Достоевским в
романе «Подросток» (ч. III, гл. 1).] и если вам с первой встречи приятен смех кого-нибудь из совершенно незнакомых людей, то
смело говорите, что это человек хороший.
Вы, князья Мстислав и буй
Роман!
Мчит ваш ум на подвиг мысль живая,
И несетесь вы на вражий стан,
Соколом ширяясь сквозь туман,
Птицу в буйстве одолеть желая.
Вся в железе княжеская грудь,
Золотом шелом латинский блещет,
И повсюду, где лежит ваш путь,
Вся земля от тяжести трепещет.
Хинову вы били и Литву;
Деремела, половцы, ятвяги,
Бросив копья, пали на траву
И склонили буйную главу
Под
мечи булатные и стяги.
В
Романе Прокофьиче я не
замечаю никакой перемены; а между тем в нем была некоторая перемена, только не очень явно давала она себя почувствовать.
Мне приходится говорить о
романе дяди Петра Неофитовича,
романе, о котором я никогда не
смел спросить кого-либо из членов семейства, а тем менее самого дядю, и хотя он известен мне из рассказов слуг, вроде Ильи Афанасьевича, тем не менее несомненные факты были налицо.
А семья его быстро разрушалась, отец заболевал тихим помешательством на религиозной почве, младший брат начинал пить и гулять с девицами, сестра вела себя, как чужая, и у нее, видимо, разыгрывался невеселый
роман с рыжим студентом, я часто
замечал, что глаза ее опухли от слез, и студент стал ненавистен мне.
«Видно, еще письмо не дошло по адресу!» — подумал он и стал наводить лорнет на другие ложи; в них он узнал множество бальных знакомых, с которыми иногда кланялся, иногда нет; смотря по тому,
замечали его или нет; он не оскорблялся равнодушием света к нему, потому что оценил свет в настоящую его цену; он знал, что заставить говорить об себе легко, но знал также, что свет два раза сряду не занимается одним и тем же лицом; ему нужны новые кумиры, новые моды, новые
романы… ветераны светской славы, как и все другие ветераны, самые жалкие созданья…
В 1833 году, декабря 21-го дня в 4 часа пополудни по Вознесенской улице, как обыкновенно, валила толпа народу, и между прочим шел один молодой чиновник;
заметьте день и час, потому что в этот день и в этот час случилось событие, от которого тянется цепь различных приключений, постигших всех моих героев и героинь, историю которых я обещался передать потомству, если потомство станет читать
романы.
Должно
заметить, что никто не имеет такой комической добродушной веселости, как г. Загоскин; в этом отношении талант его высокого достоинства и совершенно оригинален. Читая
роман сей, есть где заплакать от душевного умиления и от сердца посмеяться самому невеселому человеку. Но нельзя сказать, чтобы любопытство и участие в развязке были подстрекаемы сильно.
Должно
заметить, что выражение меж тем чрезмерно часто и иногда некстати употребляется в целом
романе, А всего досаднее оно после прекрасного, исполненного чувства обращения автора на стр. 121...
Мне это напомнило один старый
роман, где новобрачный сошел с ума от счастья, и я это брату
заметил, а он отвечает...
Начиная с первой встречи с Лизой, когда она шла к обедне, он во всем
романе робко склоняется пред незыблемостью ее понятий и ни разу не
смеет приступить к ней с холодными разуверениями.
В
романе очень много живых, хорошо отделанных частностей, герой
романа хоть и
метит в мелодраму, но по местам выходит недурен, характер маленькой Нелли обрисован положительно хорошо, очень живо и натурально очеркнут также и характер старика Ихменева.
— Зачем вы меня сюда привезли? — продолжал доктор, тряся бородой. — Если вы с жиру женитесь, с жиру беситесь и разыгрываете мелодрамы, то при чем тут я? Что у меня общего с вашими
романами? Оставьте меня в покое! Упражняйтесь в благородном кулачестве, рисуйтесь гуманными идеями, играйте (доктор покосился на футляр с виолончелью) — играйте на контрабасах и тромбонах, жирейте, как каплуны, но не
смейте глумиться над личностью! Не умеете уважать ее, так хоть избавьте ее от вашего внимания!
Можно бы теперь еще упомянуть о Марлинском как одном из предшественников Полевого. Но он сам, говоря о Полевом,
замечает между прочим о себе, что «исторические повести Марлинского, в которых он, сбросив путы книжного языка, заговорил живым русским наречием, служили только дверью в хоромы полного
романа».
В конце прошедшего столетия Карамзин, говоря о русской литературе,
заметил, что публика наша всего охотнее читает
романы и повести.
— Ни одного
романа я не читала, у нас их даже и нет, —
заметила Дуня.
— Если бы… Я вам скажу откровенно: я не могу думать, чтоб это сталось, потому что я… стара и трусиха; но если бы со мною случилось такое несчастие, то,
смею вас уверить, я не захотела бы искать спасения в повороте назад. Это проводится в иных
романах, но и там это в честных людях производит отвращение и от героинь, и от автора, и в жизни… не дай бог мне видеть женщины, которую, как Катя Шорова говорила: «повозят, повозят, назад привезут».
Но они скоро сошлись. Он
заметил, что Нетова им интересуется. В разговорах с ним она брала менее уверенный тон, спрашивала его совета в разных вопросах такта, знания приличий, даже туалета, узнавала его литературные вкусы, любила обсуждать с ним
роман или новую пьесу, игру актрисы или актера, громкую петербургскую новость, крупный процесс… С ней он держал себя почтительно, но без всякой поблажки разным ее «штучкам». Он ей на первых же порах сказал...
На это Золя
заметил, что — «как же быть», что этим смущаться нечего и что только в виде книги можно вполне отделать произведение, хотя и будут иногда случаться неприятности вроде той, какая с ним случилась в «Странице
романа».
Но случилось так, как я уже выше
заметил, что смерть брата, совпавшая с новым изданием их
романов, заставила гораздо больше говорить прессу о братьях Гонкур и подготовила значительный успех его
роману, написанному в одиночку.
Флобер по поводу одного из писем Золя В. Гюго сказал ему, что критический взгляд на драмы Гюго и его
романы, какой Золя выразил так откровенно и
смело, уже не новость, что то же почти говорил когда-то Гюстав Планш.
Перед тем он мне сообщил также, что тот московский журнал, где
помещали перевод его «Набоба», обратился к нему с предложением: доставить ему рукопись нового
романа раньше появления его в Париже за особый гонорар.
Отец, ослепленный любовью к дочери, не
замечал домашнего
романа, окончившегося такой катастрофой, но зоркий Корнилий следил за влюбленными.
Говорите, что я это сделал, желая
поместить хоть где-нибудь романическое, интересное лицо Дмитрия Иоанновича, которое не могло быть поставлено на первом плане
романа, занятом уже другим лицом, а на втором плане не умещалось; прибавьте, что я, вследствие всех этих потребностей, придумал и находку рукописей; говорите, что вам угодно: очных ставок делать не могу, доказывать на бумаге справедливость моих показаний не в состоянии и потому, виноватый без вины, готов терпеть ваше осуждение.