Неточные совпадения
)Мы, прохаживаясь
по делам должности, вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком,
зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому что я не так, как иной городничий, которому ни до чего
дела нет; но я, я, кроме должности, еще
по христианскому человеколюбию хочу, чтоб всякому смертному оказывался хороший прием, — и вот, как будто в награду, случай доставил такое приятное знакомство.
Дня через четыре приезжает Азамат в крепость.
По обыкновению, он
зашел к Григорию Александровичу, который его всегда кормил лакомствами. Я был тут.
Зашел разговор о лошадях, и Печорин начал расхваливать лошадь Казбича: уж такая-то она резвая, красивая, словно серна, — ну, просто,
по его словам, этакой и в целом мире нет.
— А чего такого? На здоровье! Куда спешить? На свидание, что ли? Все время теперь наше. Я уж часа три тебя жду; раза два
заходил, ты спал. К Зосимову два раза наведывался: нет дома, да и только! Да ничего, придет!..
По своим делишкам тоже отлучался. Я ведь сегодня переехал, совсем переехал, с дядей. У меня ведь теперь дядя… Ну да к черту, за
дело!.. Давай сюда узел, Настенька. Вот мы сейчас… А как, брат, себя чувствуешь?
— Жалею весьма и весьма, что нахожу вас в таком положении, — начал он снова, с усилием прерывая молчание. — Если б знал о вашем нездоровье,
зашел бы раньше. Но, знаете, хлопоты!.. Имею к тому же весьма важное
дело по моей адвокатской части в сенате. Не упоминаю уже о тех заботах, которые и вы угадаете. Ваших, то есть мамашу и сестрицу, жду с часу на час…
— Фу! перемешал! — хлопнул себя
по лбу Порфирий. — Черт возьми, у меня с этим
делом ум за разум
заходит! — обратился он, как бы даже извиняясь, к Раскольникову, — нам ведь так бы важно узнать, не видал ли кто их, в восьмом часу, в квартире-то, что мне и вообразись сейчас, что вы тоже могли бы сказать… совсем перемешал!
— Спасибо, Аркаша, — глухо заговорил Николай Петрович, и пальцы его опять
заходили по бровям и
по лбу. — Твои предположения действительно справедливы. Конечно, если б эта девушка не стоила… Это не легкомысленная прихоть. Мне нелегко говорить с тобой об этом; но ты понимаешь, что ей трудно было прийти сюда при тебе, особенно в первый
день твоего приезда.
— Добротный парень, — похвалил его дядя Миша, а у Самгина осталось впечатление, что Гусаров только что приехал откуда-то издалека,
по важному
делу, может быть, венчаться с любимой девушкой или ловить убежавшую жену, — приехал,
зашел в отделение, где хранят багаж, бросил его и помчался к своему счастью или к драме своей.
В этот
день она,
по всей вероятности, втайне желала, чтобы
зашел на пирог даже Маркушка.
Лизу я видел реже, чем маму, хотя она
заходила ко мне каждый
день, даже
по два раза.
Кроме мамы, не отходившей от Макара Ивановича, всегда
по вечерам в его комнатку приходил Версилов; всегда приходил я, да и негде мне было и быть; в последние
дни почти всегда
заходила Лиза, хоть и попозже других, и всегда почти сидела молча.
Накануне они
засылали Эйноске просить, будто для себя, а в самом
деле, конечно,
по приказанию из Едо, подарить одно ружье с новым прицелом да несколько пушечных пистонов.
Сегодня два события, следовательно, два развлечения: кит
зашел в бухту и играл у берегов да наши куры, которых свезли на берег, разлетелись, штук сто. Странно: способность летать вдруг в несколько
дней развилась в лесу так, что не было возможности поймать их; они летали
по деревьям, как лесные птицы. Нет сомнения, что если они одичают, то приобретут все способности для летанья, когда-то, вероятно, утраченные ими в порабощенном состоянии.
Дело было в том, что мужики, как это говорил приказчик, нарочно пускали своих телят и даже коров на барский луг. И вот две коровы из дворов этих баб были пойманы в лугу и загнаны. Приказчик требовал с баб
по 30 копеек с коровы или два
дня отработки. Бабы же утверждали, во-первых, что коровы их только
зашли, во-вторых, что денег у них нет, и, в-третьих, хотя бы и за обещание отработки, требовали немедленного возвращения коров, стоявших с утра на варке без корма и жалобно мычавших.
— А я было
зашел к тебе, Nicolas,
по одному
делу…
— А я тебе вот что скажу, — говорил Виктор Васильич, помещаясь в пролетке бочком, — если хочешь угодить маменьке,
заходи попросту, без затей, вечерком… Понимаешь —
по семейному
делу. Мамынька-то любит в преферанс сыграть, ну, ты и предложи свои услуги. Старуха без ума тебя любит и даже похудела за эти
дни.
— Гм… Видите ли, Сергей Александрыч, я приехал к вам, собственно,
по делу, — начал Веревкин, не спуская глаз с Привалова. — Но прежде позвольте один вопрос… У вас не
заходила речь обо мне, то есть старик Бахарев ничего вам не говорил о моей особе?
Алеша не
заходил уже
дня четыре и, войдя в дом, поспешил было прямо пройти к Лизе, ибо у ней и было его
дело, так как Лиза еще вчера прислала к нему девушку с настоятельною просьбой немедленно к ней прийти «
по очень важному обстоятельству», что,
по некоторым причинам, заинтересовало Алешу.
Но он к ним
зашел лишь на четвертый
день по приезде и, прочтя телеграмму, тотчас же, конечно, сломя голову полетел к нам.
А я отвечу на это, что уж если замыслил такое убийство, да еще
по плану,
по написанному, то уж наверно бы не поссорился и с приказчиком, да, может быть, и в трактир не
зашел бы вовсе, потому что душа, замыслившая такое
дело, ищет тишины и стушевки, ищет исчезновения, чтобы не видали, чтобы не слыхали: „Забудьте-де обо мне, если можете“, и это не
по расчету только, а
по инстинкту.
Алеша
заходил к больному брату
по два раза в
день.
— Теперь встречается один вопросик. Не можете ли вы сообщить, — чрезвычайно мягко начал Николай Парфенович, — откуда вы взяли вдруг столько денег, тогда как из
дела оказывается
по расчету времени даже, что вы не
заходили домой?
16-го числа выступить не удалось. Задерживали проводники-китайцы. Они явились на другой
день около полудня. Тазы провожали нас от одной фанзы до другой, прося
зайти к ним хоть на минутку.
По адресу Дерсу сыпались приветствия, женщины и дети махали ему руками. Он отвечал им тем же. Так от одной фанзы до другой, с постоянными задержками, мы дошли наконец до последнего тазовского жилья, чему я, откровенно говоря, очень порадовался.
После этого Кирсанов стал было
заходить довольно часто, но продолжение прежних простых отношений было уже невозможно: из — под маски порядочного человека высовывалось несколько
дней такое длинное ослиное ухо, что Лопуховы потеряли бы слишком значительную долю уважения к бывшему другу, если б это ухо спряталось навсегда; но оно
по временам продолжало выказываться: выставлялось не так длинно, и торопливо пряталось, но было жалко, дрянно, пошло.
— Прекрасно. Приходит ко мне знакомый и говорит, что в два часа будет у меня другой знакомый; а я в час ухожу
по делам; я могу попросить тебя передать этому знакомому, который
зайдет в два часа, ответ, какой ему нужен, — могу я просить тебя об этом, если ты думаешь оставаться дома?
— Я просила вас сюда
зайти, чтоб сказать вам, что я на старости лет дурой сделалась; наобещала вам, да ничего и не сделала; не спросясь броду-то, и не надобно соваться в воду, знаете,
по мужицкой пословице. Говорила вчера с Орловым об вашем
деле, и не ждите ничего…
В тот
день, когда произошла история с дыркой, он подошел ко мне на ипподроме за советом: записывать ли ему свою лошадь на следующий приз, имеет ли она шансы? На подъезде, после окончания бегов, мы случайно еще раз встретились, и он предложил
по случаю дождя довезти меня в своем экипаже до дому. Я отказывался, говоря, что еду на Самотеку, а это ему не
по пути, но он уговорил меня и, отпустив кучера, лихо домчал в своем шарабане до Самотеки, где я
зашел к моему старому другу художнику Павлику Яковлеву.
Заходили опять
по рукам карточки «племянника князя Аргутинского-Долгорукова» с указанием «Петергофа», и
дело пошло великолепно. Это был первый шашлычник в Москве, а за ним наехало сотни кавказцев, шашлыки стали модными.
Что он Зайцевский — об этом и не знали. Он как-то
зашел ко мне и принес изданную им книжку стихов и рассказов, которые он исполнял на сцене. Книжка называлась «Пополам». Меня он не застал и через
день позвонил
по телефону, спросив, получил ли я ее.
Помню я, что
заходил туда
по какому-то газетному
делу. Когда я спустился обратно
по лестнице, то увидел на крыльце пожилую женщину. Она вошла в контору смотрителя и вскоре вернулась.
Так шло
дело до конца каникул. Капитан оставался верным союзником «материалистов», и порой его кощунственные шутки
заходили довольно далеко. Однако,
по мере того как вечера становились дольше и темнее, его задор несколько остывал.
Вечером поздно Серафима получила записку мужа, что он
по неотложному
делу должен уехать из Заполья
дня на два. Это еще было в первый раз, что Галактион не
зашел проститься даже с детьми. Женское сердце почуяло какую-то неминуемую беду, и первая мысль у Серафимы была о сестре Харитине. Там Галактион, и негде ему больше быть… Дети спали. Серафима накинула шубку и пешком отправилась к полуяновской квартире. Там еще был свет, и Серафима видела в окно, что сестра сидит у лампы с Агнией. Незачем было и
заходить.
Избавившись от дочери, Нагибин повел жизнь совершенно отшельническую. Из дому он выходил только ранним утром, чтобы сходить за провизией. Его скупость росла, кажется,
по часам.
Дело дошло до того, что он перестал покупать провизию в лавках, а
заходил в обжорный ряд и там на несколько копеек выторговывал себе печенки, вареную баранью голову или самую дешевую соленую рыбу. Даже торговки из обжорного ряда удивлялись отчаянной скупости Нагибина и прозвали его кощеем.
Впрочем, Галактион почти не жил дома, а все разъезжал
по делам банка и
делам Стабровского. Прохоров не хотел сдаваться и вел отчаянную борьбу. Стороны
зашли уже слишком далеко, чтобы помириться на пустяках. Стабровский с каждым годом развивал свои операции все шире и начинал теснить конкурента уже на его территории. Весь вопрос сводился только на то, которая сторона выдержит дольше. О пощаде не могло быть и речи.
Знаю только, что как скоро начнет
заходить солнце, дупели слетаются на известное место, всегда довольно сухое, ровное и
по большей части находящееся на поляне, поросшей чемерикою, между большими кустами, где в продолжение
дня ни одного дупеля не бывает.
С 7
по 18 декабря
дни были особенно штормовые. Как раз в это время мы дошли до речки Холоми и тут нашли орочокский летник, построенный из древесного корья на галечниковой отмели. Летник был старый, покинутый много лет назад. Кора на крыше его покоробилась и сквозила. Мы так обрадовались этим первым признакам человеческого жилья, как будто это была самая роскошная гостиница. Тут были люди! Правда, давно, но все же они сюда
заходили. Быть может, и опять пойдут навстречу.
Дней десять назад
зашел ко мне Рогожин,
по одному своему
делу, о котором здесь лишнее распространяться.
Наконец за Ганей
зашла Варвара Ардалионовна, пробыла минутку, объявила (тоже непрошеная), что Евгений Павлович сегодня, а может, и завтра, пробудет в Петербурге, что и муж ее (Иван Петрович Птицын) тоже в Петербурге и чуть ли тоже не
по делам Евгения Павловича, что там действительно что-то вышло.
— Единственно на минуту, многоуважаемый князь,
по некоторому значительному в моих глазах
делу, — натянуто и каким-то проникнутым тоном вполголоса проговорил вошедший Лебедев и с важностию поклонился. Он только что воротился и даже к себе не успел
зайти, так что и шляпу еще держал в руках. Лицо его было озабоченное и с особенным, необыкновенным оттенком собственного достоинства. Князь пригласил его садиться.
— Здесь у вас занимательно, — заметил тот, — и я с удовольствием прождал вас с полчаса. Вот что, любезнейший Лев Николаевич, я всё устроил с Курмышевым и
зашел вас успокоить; вам нечего беспокоиться, он очень, очень рассудительно принял
дело, тем более что, по-моему, скорее сам виноват.
На
днях у меня был Оболенский, он сын того, что был в Лицее инспектором. Вышел в 841-м году. Служит при Гасфорте, приезжал в Ялуторовск
по какому-то поручению и, услышав мою фамилию,
зашел навестить меня. С ним я потолковал о старине. Он нашел, что я еще мало стар; забросал я его вопросами местными, напомнил ему, что он жил с отцом во флигеле в соседстве с Ротастом. Тогда этот Оболенский несознательно бегал — ему теперь только 32 года. — Только странный какой-то человек, должно быть вроде своего отца.
— Вздор! Нет, покорно вас благодарю. Когда гибнет
дело, так хорошо начатое, так это не вздор.
По крайней мере для меня это не вздор. Я положительно уверен, что это какой-нибудь негодяй нарочно подстраивает. Помилуйте, — продолжал он, вставая, — сегодня еще перед утром
зашел, как нарочно, и все три были здоровехоньки, а теперь вдруг приходит и говорит: «пуздыхалы воны».
В опустевших домах теперь пошла новая жизнь. Розанов, проводив Бахаревых, в тот же
день вечером
зашел к Лизе и просидел долго за полночь. Говорили о многом и по-прежнему приятельски, но не касались в этих разговорах друг друга.
Павел на другой же
день обошел всех своих друзей,
зашел сначала к Неведомову. Тот по-прежнему был грустен, и хоть Анна Ивановна все еще жила в номерах, но он, как сам признался Павлу, с нею не видался. Потом Вихров пригласил также и Марьеновского, только что возвратившегося из-за границы, и двух веселых малых, Петина и Замина. С Саловым он уже больше не видался.
Вечером у них собралось довольно большое общество, и все больше старые военные генералы, за исключением одного только молодого капитана, который тем не менее, однако, больше всех говорил и явно приготовлялся владеть всей беседой. Речь
зашла о
деле Петрашевского, составлявшем тогда предмет разговора всего петербургского общества. Молодой капитан
по этому поводу стал высказывать самые яркие и сильные мысли.
— Уйду, уйду, не навеки к вам пришла, — сказала она, поднимаясь, — только ты
зайди ко мне потом; мне тебе нужно
по этому
делу сказать — понимаешь ты,
по этому самому
делу, чтобы ты сказал о том начальству своему.
—
Зайдем, все с барышней веселей будет идти! — говорил Живин, с удовольствием шагая
по мостовой. — Прежде немножко я, грешным
делом, пылал к ней нежною страстью.
Он в продолжение длинно тянущегося
дня заходил к Мари, сидел у ней
по крайней мере часа три, гулял
по Невскому,
заходил в Казанский собор.
— Есть недурные! — шутил Вихров и, чтобы хоть немножко очистить свою совесть перед Захаревскими, сел и написал им, брату и сестре вместе, коротенькую записку: «Я, все время занятый разными хлопотами, не успел побывать у вас и хотел непременно исполнить это сегодня; но сегодня, как нарочно, посылают меня
по одному экстренному и секретному
делу — так что и
зайти к вам не могу, потому что за мной, как страж какой-нибудь, смотрит мой товарищ, с которым я еду».
На другой
день старик пришел к сыну, с часочек посидел у него
по обыкновению, потом
зашел к нам и подсел ко мне с прекомическим таинственным видом.
Как-то раз
зашел к нам старик Покровский. Он долго с нами болтал, был не по-обыкновенному весел, бодр, разговорчив; смеялся, острил по-своему и наконец разрешил загадку своего восторга и объявил нам, что ровно через неделю будет
день рождения Петеньки и что
по сему случаю он непременно придет к сыну; что он наденет новую жилетку и что жена обещалась купить ему новые сапоги. Одним словом, старик был счастлив вполне и болтал обо всем, что ему на ум попадалось.