Неточные совпадения
Он
зажал двугривенный
в руку, прошел шагов десять и оборотился лицом к Неве, по направлению дворца.
Публики было много, полон зал, и все смотрели только на адвоката, а подсудимый забыто сидел между двух деревянных солдат с обнаженными саблями
в руках, — сидел,
зажав руки в коленях, и, косясь на публику глазами барана, мигал.
Люди слушали Маракуева подаваясь, подтягиваясь к нему; белобрысый юноша сидел открыв рот, и
в светлых глазах его изумление сменялось страхом. Павел Одинцов смешно сползал со стула, наклоняя тело, но подняв голову, и каким-то пьяным или сонным взглядом прикованно следил за игрою лица оратора. Фомин,
зажав руки в коленях, смотрел под ноги себе,
в лужу растаявшего снега.
— В-вывезли
в лес, раздели догола, привязали
руки, ноги к березе, близко от муравьиной кучи, вымазали все тело патокой, сели сами-то, все трое — муж да хозяин с зятем, насупротив, водочку пьют, табачок покуривают, издеваются над моей наготой, ох, изверги! А меня осы, пчелки жалят, муравьи, мухи щекотят, кровь мою пьют, слезы пьют. Муравьи-то — вы подумайте! — ведь они и
в ноздри и везде ползут, а я и ноги крепко-то
зажать не могу, привязаны ноги так, что не сожмешь, — вот ведь что!
Из толпы вывернулся Митрофанов,
зажав шапку под мышкой, держа
в руке серебряные часы, встал рядом и сказал вполголоса, заикаясь...
Нехлюдов достал бумажник, как только смотритель отвернулся, но не успел передать десятирублевую бумажку, как. смотритель опять повернулся к ним лицом. Он
зажал ее
в руке.
Иван сидел,
зажав себе уши
руками и смотря
в землю, но начал дрожать всем телом. Голос продолжал...
И, показав ему обе радужные кредитки, которые все время,
в продолжение всего разговора, держал обе вместе за уголок большим и указательным пальцами правой
руки, он вдруг с каким-то остервенением схватил их, смял и крепко
зажал в кулаке правой
руки.
Он громовым голосом вызывал кучеров, ставил
в экипаж покупки, правой
рукой на отлет снимал картуз с позументом, а
в левой
зажимал полученный «на чай».
Саша
зажал наперсток щипцами для снимания нагара со свеч, сильно накалил его и, незаметно подложив под
руку Григория, спрятался за печку, но как раз
в этот момент пришел дедушка, сел за работу и сам сунул палец
в каленый наперсток.
Записка была написана наскоро и сложена кое-как, всего вероятнее, пред самым выходом Аглаи на террасу.
В невыразимом волнении, похожем на испуг, князь крепко
зажал опять
в руку бумажку и отскочил поскорей от окна, от света, точно испуганный вор; но при этом движении вдруг плотно столкнулся с одним господином, который очутился прямо у него за плечами.
Окся неожиданно захохотала прямо
в лицо Кишкину, а когда он замахнулся на нее, так толкнула его
в грудь, что старик кубарем полетел на траву. Петр Васильич
зажал рот, чтобы не расхохотаться во все горло, но
в этот момент за его спиной раздался громкий смех. Он оглянулся и остолбенел: за ним стоял Ястребов и хохотал, схватившись
руками за живот.
Гитара заныла, застонала
в руках Белоярцева каким-то широким, разметистым стоном, а Завулонов,
зажав рукою ухо, запел...
— Все это так и есть, как я предполагал, — рассказывал он, вспрыгнув на фундамент перед окном, у которого работала Лиза, — эта сумасшедшая орала, бесновалась, хотела бежать
в одной рубашке по городу к отцу, а он ее удержал. Она выбежала на двор кричать, а он ей
зажал рукой рот да впихнул назад
в комнаты, чтобы люди у ворот не останавливались; только всего и было.
Получив подаяние, она сошла с моста и подошла к ярко освещенным окнам одного магазина. Тут она принялась считать свою добычу; я стоял
в десяти шагах. Денег
в руке ее было уже довольно; видно, что она с самого утра просила.
Зажав их
в руке, она перешла через улицу и вошла
в мелочную лавочку. Я тотчас же подошел к дверям лавочки, отворенным настежь, и смотрел: что она там будет делать?
Аннинька
зажимала рот m-lle Эмме
рукой и продолжала свое, как ее ни уговаривала рассудительная подруга, не любившая
в жизни никакой суеты, даже
в любви.
В ужасе и гневе она начала кричать без слов, пронзительно, но он своими толстыми, открытыми и мокрыми губами
зажал ей рот. Она барахталась, кусала его губы, и когда ей удавалось на секунду отстранить свое лицо, кричала и плевалась. И вдруг опять томительное, противное, предсмертное ощущение обморока обессилило ее.
Руки и ноги сделались вялыми, как и все ее тело.
— И как бы ты думала! почти на глазах у папеньки мы всю эту механику выполнили! Спит, голубчик, у себя
в спаленке, а мы рядышком орудуем! Да шепотком, да на цыпочках! Сама я, собственными
руками, и рот-то ей
зажимала, чтоб не кричала, и белье-то собственными
руками убирала, а сынок-то ее — прехорошенький, здоровенький такой родился! — и того, села на извозчика, да
в воспитательный спровадила! Так что братец, как через неделю узнал, только ахнул: ну, сестра!
Обыкновенно он
в это время источал из себя целые массы словесного гноя, а Евпраксеюшка, с блюдечком чая
в руке, молча внимала ему,
зажав зубами кусок сахару и от времени до времени фыркая.
— Орел, братцы, есть царь лесов… — начал было Скуратов, но его на этот раз не стали слушать. Раз после обеда, когда пробил барабан на работу, взяли орла,
зажав ему клюв
рукой, потому что он начал жестоко драться, и понесли из острога. Дошли до вала. Человек двенадцать, бывших
в этой партии, с любопытством желали видеть, куда пойдет орел. Странное дело: все были чем-то довольны, точно отчасти сами они получили свободу.
Сунул и сам же
зажал ему
руку, чтобы монета не вывалилась, и показывает ему на пароходик и на женщину, которая
в это время уже начала терять голос от испуга и плача…
«К чему клонит?» — соображал Матвей Савельев, глядя, как человек этот,
зажав в колени свои сухие
руки, трёт их, двигая ногами и покачиваясь на стуле.
— Ну, что его жалеть! Пожил-таки
в свое удовольствие, старости лет сподобился — чего ему, псу, еще надо? Лежи да полеживай, а то на-тко что вздумал! Ну, хорошо; получили мы этта деньги, и так мне захотелось опять
в Ворошилово, так захотелось! так захотелось! Только об одном и думаю: попрошу у барыни полдесятинки за старую услугу отрезать, выстрою питейный да лавочку и стану помаленьку торговать. Так что ж бы вы думали, Ератидушка-то моя? —
зажала деньги
в руку и не отдает!
Оглядываюсь — Игнат. Он значительно смотрит на меня и кладет четыре пальца себе на губы. Жест для понимающего известный: молчи и слушай. И тотчас же запускает щепоть
в тавлинку, а
рукой тихо и коротко дергает меня за рукав. Это значит: выйди за мною. А сам, понюхав,
зажав рот, громко шепчет: «Ну, зачихаю», — и выходит
в коридор. Я тоже заряжаю нос, закрываю ладонью, чтобы тоже не помешать будто бы чиханьем, и иду за Игнатом. Очень уж у него были неспокойные глаза.
Вдали, откуда-то из преисподней, послышались неясные, глухие голоса. Они звучали так, как будто люди говорили, плотно
зажавши рот
руками. Среди нас отдавалось эхо этих голосов. На душе стало как-то веселее. Почувствовалось, что мы не одни
в этом подземелье, что есть еще живые существа, еще люди. Раздавались мерные, глухие удары.
— Выдал-с! — отвечал Грохов и, отыскав
в деле Олуховых сказанную бумагу, подал ее Домне Осиповне и при этом дохнул на нее струею такого чистого спирта, что Домна Осиповна
зажала даже немножко нос
рукою. Бумагу она, впрочем, взяла и с начала до конца очень внимательно прочла ее и спросила...
Дьякон, никогда не видавший доктора таким величественным, надутым, багровым и страшным,
зажал рот, выбежал
в переднюю и покатился там со смеху. Словно
в тумане, Лаевский видел, как фон Корен встал и, заложив
руки в карманы панталон, остановился
в такой позе, как будто ждал, что будет дальше; эта покойная поза показалась Лаевскому
в высшей степени дерзкой и оскорбительной.
Члены ушли
в присутствие. Писаря помирали со смеху
в канцелярии, письмоводитель хотел войти
в присутствие, но у самой двери пырскнул,
зажал рукою рот и опять вернулся
в канцелярию, где можно было смеяться, не оскорбляя самолюбия членов.
Лицо ее обращено к окну;
руки она, как дитя,
зажала между коленями, сердце ее громко бьется
в комнате.
Я остановился у стола возле стула, на котором она сидела, и бессмысленно смотрел перед собой. Прошло с минуту, вдруг я весь вздрогнул: прямо перед собой, на столе, я увидал… одним словом, я увидал смятую синюю пятирублевую бумажку, ту самую, которую минуту назад
зажал в ее
руке. Это была та бумажка; другой и быть не могло; другой и
в доме не было. Она, стало быть, успела выбросить ее из
руки на стол
в ту минуту, когда я отскочил
в другой угол.
Я вдруг подбежал к ней, схватил ее
руку, разжал ее, вложил… и потом опять
зажал. Затем тотчас же отвернулся и отскочил поскорей
в другой угол, чтоб не видеть по крайней мере…
Крутицкий. Что ее жалеть-то! не родная дочь. А ты, что покрупней-то, и
зажми в руке-то, и
зажми! Жаль тебе ее? О, мотовка! (Злобно). Анна, если я узнаю, что у тебя были
в руках большие деньги, да ты их из
рук выпустила…
— Поди мне большой лопух сорви, — и как парень от него отвернулся, он снял косу с косья, присел опять на корточки, оттянул одною
рукою икру у ноги, да
в один мах всю ее и отрезал прочь. Отрезанный шмат мяса величиною
в деревенскую лепешку швырнул
в Орлик, а сам
зажал рану обеими
руками и повалился.
Акулина бросила его на кровать, подперлась
руками и захохотала таким громким, звонким и страшным смехом, что Машка, сначала тоже засмеявшаяся,
зажала уши и с плачем выбежала
в сени.
Он уложил учителя на кровать, облепил ему рот и нос, как маской, гигроскопической ватой и стал напитывать ее эфиром. Сладкий, приторный запах сразу наполнил горло и легкие учителя. Ему представилось, что он сию же минуту задохнется, если не скинет со своего лица мокрой ваты, и он уже ухватился за нее
руками, но фельдшер только еще крепче
зажал ему рот и нос и быстро вылил
в маску остатки эфира.
Подошли мы к нему, видим: сидит старик под кедрой,
рукой грудь
зажимает, на глазах слезы. Поманил меня к себе. «Вели, говорит, ребятам могилу мне вырыть. Все одно вам сейчас плыть нельзя, надо ночи дождаться, а то как бы с остальными солдатами
в проливе не встретиться. Так уж похороните вы меня, ради Христа».
А кровь все льет и льет; прижимает рану к боку, хочет
зажать ее, но не унимается кровь; видно, глубоко поранил он
руку. Закружилось у него
в голове,
в глазах черные мухи залетали; потом и совсем потемнело;
в ушах звон колокольный. Не видит он поезда и не слышит шума: одна мысль
в голове: «Не устою, упаду, уроню флаг; пройдет поезд через меня… помоги, Господи, пошли смену…»
Он заранее вынул его из кармана и,
зажав в маленький твердый комок, держал
в правой
руке; потом осторожно расправил его и быстро махнул, но не вверх, а вперед, словно бросал что.
И она не
зажала рта этому прохвосту, оскорблявшему спьяна человека, который был виноват только
в том, что обманулся и был обманут! Урбенин сдавил сильно ей
руку, и это вызвало скандальный побег
в графский дом, теперь же на ее глазах пьяный нравственный недоросль давил честное имя и лил грязными помоями на человека, который
в это время должен был изнывать от тоски и неизвестности, сознавать себя обманутым, а она хоть бы бровью двинула!
Висленев никогда никому не говорил настоящей причины, почему он женился на Алине Фигуриной, и был твердо уверен, что секретную историю о его рукописном аманате знает только он да его жена, которой он никому не хотел выдать с ее гнусною историей, а нес все на себе, уверяя всех и каждого, что он женился из принципа, чтоб освободить Алину от родительской власти, но теперь,
в эту минуту озлобления, Горданову показалось, что Иосаф Платонович готов сделать его поверенным своей тайны, и потому Павел Николаевич, желавший держать себя от всего этого
в стороне, быстро
зажал себе обеими
руками уши и сказал...
В ожидании лошадей, он хотел приготовить письма; но, взглянув на ладонь своей левой
руки, покраснел и, досадуя, топнул ногой. У него на ладони был очень незначительный маленький укол, но платок, которым он старался
зажать этот укол, был окровавлен, и это-то дало Ропшину право сказать, что на нем кровь.
Теперь я страдал уже от того, что бабушка, принимаясь за мытье, действовала
руками с каким-то невообразимым ожесточением, а
в то же самое время, чтобы я не шевелился, она
зажимала меня, как
в тиски, между своими крепкими коленями, покрытыми на сей случай только одним мокрым холщовым фартуком.
Я стала молиться или, вернее, просить, всей душой и сердцем просить, умоляя помочь мне, отвести беду. С наивною и робкою мольбою стояла я перед образом, судорожно сжимая
руки у самого подбородка, так что хрустели хрупкие маленькие пальцы. Судорога сжимала мне горло.
В груди закипали рыдания… Я
зажимала губы, чтобы не дать вырваться крику исступления… Мои мысли твердили
в пылавшем мозгу: «Помоги, Боже, помоги, помоги мне! Я знаю только первые десять билетов!»
Я передал дальше. Через пять минут монета опять пришла ко мне. Гимназисты от скуки забавлялись тем, что не давали этим трем копейкам достигнуть своего Назначения. Я
в это время собирал на что-то деньги и опускал их
в копилку.
Зажал монету
в руке и стал ждать, скажет ли мой сосед: «Что ж не передаешь дальше?» Никто ничего не заметил. Я спустил деньгу
в карман, а дома бросил
в копилку.
Господин Гросс очень забавно перевирал русские слова, и это выходило очень смешно. Дети тихонько подталкивали друг друга и хихикали ежеминутно. Митька, следовавший за ними, поминутно
зажимал рот обеими
руками, боясь расхохотаться
в голос и навлечь на себя гнев господ.
Случится ли пожар, он тут, хотя и не его дело, и первый
в глазах начальника
зажмет мощной
рукой то место пожарной кишки, которое прорвалось.
Керасивна, к удивлению мужа, нимало не сопротивлялась — напротив, она была тиха, как смирный ребенок, и даже не бранилась. Керасенко был этому очень рад и,
зажав одною
рукою спрятанный
в карман ключ, а другою взяв жену за рукав рубахи, заснул глубоким сном.
—
Руки вверх! — крикнул из-за спины пристав и крепче
зажал в потной ладони револьвер. Но он
рук не поднял и не ответил.
И чтобы сильнее почувствовать свою волю, Юрий Михайлович закрыл глаза: на мгновение, как
в зеркале, он увидел свое побледневшее светящееся лицо; и дальше ему почудилось, что от головы его стелются назад светлые ленты лучей, отвеваются назад и веют перья блестящего шлема, — будто стоит он на колеснице, крепко
зажав в окаменевшей
руке стальные вожжи, и уносят его ввысь огненные небесные кони.