Неточные совпадения
Оглядываюсь — Игнат. Он значительно смотрит на меня и кладет четыре пальца себе на губы. Жест для понимающего известный: молчи и слушай. И тотчас же запускает щепоть
в тавлинку, а
рукой тихо и коротко дергает меня за рукав. Это значит: выйди за мною. А сам, понюхав,
зажав рот, громко шепчет: «Ну, зачихаю», — и выходит
в коридор. Я тоже заряжаю нос, закрываю ладонью, чтобы тоже не помешать будто бы чиханьем, и иду за Игнатом. Очень уж у него были неспокойные глаза.
Мне кажется, если бы был такой человек, который схватил бы, например, раскаленную докрасна железную полосу и
зажал в руке, с целию измерить свою твердость, и затем, в продолжение десяти секунд, побеждал бы нестерпимую боль и кончил тем, что ее победил, то человек этот, кажется мне, вынес бы нечто похожее на то, что испытал теперь, в эти десять секунд, Николай Всеволодович.
На эту сумятицу из передней выбежала толпа пребывавших в праздности лакеев и робко остановилась вдали трупа, по другой бок которого наклонялся, чтобы поднять подсвечники, сильно смущенный Горданов,
зажимая в руке скомканный белый носовой платок, сквозь который сильно проступала алая кровь.
Неточные совпадения
Он
зажал двугривенный
в руку, прошел шагов десять и оборотился лицом к Неве, по направлению дворца.
Публики было много, полон зал, и все смотрели только на адвоката, а подсудимый забыто сидел между двух деревянных солдат с обнаженными саблями
в руках, — сидел,
зажав руки в коленях, и, косясь на публику глазами барана, мигал.
Люди слушали Маракуева подаваясь, подтягиваясь к нему; белобрысый юноша сидел открыв рот, и
в светлых глазах его изумление сменялось страхом. Павел Одинцов смешно сползал со стула, наклоняя тело, но подняв голову, и каким-то пьяным или сонным взглядом прикованно следил за игрою лица оратора. Фомин,
зажав руки в коленях, смотрел под ноги себе,
в лужу растаявшего снега.
— В-вывезли
в лес, раздели догола, привязали
руки, ноги к березе, близко от муравьиной кучи, вымазали все тело патокой, сели сами-то, все трое — муж да хозяин с зятем, насупротив, водочку пьют, табачок покуривают, издеваются над моей наготой, ох, изверги! А меня осы, пчелки жалят, муравьи, мухи щекотят, кровь мою пьют, слезы пьют. Муравьи-то — вы подумайте! — ведь они и
в ноздри и везде ползут, а я и ноги крепко-то
зажать не могу, привязаны ноги так, что не сожмешь, — вот ведь что!
Из толпы вывернулся Митрофанов,
зажав шапку под мышкой, держа
в руке серебряные часы, встал рядом и сказал вполголоса, заикаясь: