Неточные совпадения
У чана с
водою встал Захарий, протянул над ним руки в широких рукавах и
заговорил не своим, обычным, а неестественно высоким, вздрагивающим голосом...
«Пьяная?» — подумал Самгин, повернулся спиною к ней и стал наливать
воду из графина в стакан, а Дуняша
заговорила приглушенным голосом, торопливо и бессвязно...
Ожидая
воды, Бердников пожаловался на неприятную погоду, на усталость сердца, а затем, не торопясь, выпив
воды, он, постукивая указательным пальцем по столу,
заговорил деловито, но как будто и небрежно...
Я желаю заключить о его основательности: как вы думаете, мог бы я обратиться за заключением к толпе англичан, с которыми шествую, единственно потому только, что не сумел
заговорить с ними на
водах?
Впрочем, если
заговоришь вот хоть с этим американским кэптеном, в синей куртке, который наступает на вас с сжатыми кулаками, с стиснутыми зубами и с зверским взглядом своих глаз, цвета морской
воды, он сейчас разожмет кулаки и начнет говорить, разумеется, о том, откуда идет, куда, чем торгует, что выгоднее, привозить или вывозить и т. п.
Заговорив о парусах, кстати скажу вам, какое впечатление сделала на меня парусная система. Многие наслаждаются этою системой, видя в ней доказательство будто бы могущества человека над бурною стихией. Я вижу совсем противное, то есть доказательство его бессилия одолеть
воду.
Все были согласны, что «дурак», — и вдруг все
заговорили: на мосту — ловкая штука! это, чтобы, значит, не мучиться долго, коли не удастся хорошо выстрелить, — умно рассудил! от всякой раны свалится в
воду и захлебнется, прежде чем опомнится, — да, на мосту… умно!
Знакомство с купленным мальчиком завязать было трудно. Даже в то время, когда пан Уляницкий уходил в свою должность, его мальчик сидел взаперти, выходя лишь за самыми необходимыми делами: вынести сор, принести
воды, сходить с судками за обедом. Когда мы при случае подходили к нему и
заговаривали, он глядел волчком, пугливо потуплял свои черные круглые глаза и старался поскорее уйти, как будто разговор с нами представлял для него опасность.
Старик страшно бунтовал, разбил графин с
водой и кончил слезами. Замараев увел его под руку в свой кабинет, усадил на диван и
заговорил самым убедительным тоном...
И опять ему вспомнилось детство, тихий плеск реки, первое знакомство с Эвелиной и ее горькие слезы при слове «слепой»… Инстинктивно почувствовал он, что теперь опять причиняет ей такую же рану, и остановился. Несколько секунд стояла тишина, только
вода тихо и ласково звенела в шлюзах. Эвелины совсем не было слышно, как будто она исчезла. По ее лицу действительно пробежала судорога, но девушка овладела собой, и, когда она
заговорила, голос ее звучал беспечно и шутливо.
Странное дело, — эти почти бессмысленные слова ребенка заставили как бы в самом Еспере Иваныче
заговорить неведомый голос: ему почему-то представился с особенной ясностью этот неширокий горизонт всей видимой местности, но в которой он однако погреб себя на всю жизнь; впереди не виделось никаких новых умственных или нравственных радостей, — ничего, кроме смерти, и разве уж за пределами ее откроется какой-нибудь мир и источник иных наслаждений; а Паша все продолжал приставать к нему с разными вопросами о видневшихся цветах из
воды, о спорхнувшей целой стае диких уток, о мелькавших вдали селах и деревнях.
Назанский опустил концы пальцев в теплую, вечернюю, чуть-чуть ропщущую
воду и
заговорил медленно, слабым голосом, поминутно откашливаясь...
— Что вы наделали, дядюшка! —
заговорил Александр, меняясь в лице, — я… я не люблю ее больше!.. я не хочу жениться!.. Я холоден к ней, как лед!.. скорей в
воду… чем…
— Право, это странно, —
заговорила вдруг Марья Николаевна. — Человек объявляет вам, и таким спокойным голосом: «Я, мол, намерен жениться»; а никто вам не скажет спокойно: «Я намерен в
воду броситься». И между тем — какая разница? Странно, право.
И, однако, все эти грубости и неопределенности, всё это было ничто в сравнении с главною его заботой. Эта забота мучила его чрезвычайно, неотступно; от нее он худел и падал духом. Это было нечто такое, чего он уже более всего стыдился и о чем никак не хотел
заговорить даже со мной; напротив, при случае лгал и вилял предо мной, как маленький мальчик; а между тем сам же посылал за мною ежедневно, двух часов без меня пробыть не мог, нуждаясь во мне, как в
воде или в воздухе.
Увидев прикованного к столбу мельника и вокруг него уже вьющиеся струи дыма, князь вспомнил его последние слова, когда старик,
заговорив его саблю, смотрел на бадью с
водою; вспомнил также князь и свое видение на мельнице, когда он в лунную ночь, глядя под шумящее колесо, старался увидеть свою будущность, но увидел только, как
вода почервонела, подобно крови, и как заходили в ней зубчатые пилы и стали отмыкаться и замыкаться железные клещи…
Служанке, которая подала ему стакан
воды, он положил на поднос двугривенный, и когда сия взять эти деньги сомневалась, он сам сконфузился и
заговорил: „Нет, матушка, не обидьте, это у меня такая привычка“; а когда попадья моя вышла ко мне, чтобы волосы мне напомадить, он взял на руки случившуюся здесь за матерью замарашку-девочку кухаркину и говорит: „Слушай, как вон уточки на бережку разговаривают.
Савёл взял ковш левой рукою и пил долго, долго. А когда выпил всю
воду, то посмотрел в пустой ковш и
заговорил глухим своим голосом...
— Ночью придет
вода, а завтра — отвал… —
заговорил Осип Иваныч. — А это кто с вами?
Вся Европа закричит, потому что все газеты, все фельетоны на
водах заговорят в один голос…
— Бедняжка, —
заговорила она, — какая смерть-то страшная; теперь
вода еще холодная… Мученье, бедненький, какое перенес… а? Идочка! я говорю, мученье-то какое — правда?
Идеальная супружеская чета, они горячо любили друг друга, были радушны, незлобивы и добры.] бредут, —
заговорил Мухоедов, когда на опушке леса показалась сначала стройная фигура Александры Васильевны, а за ней длинная, слегка сгорбленная «остеология» Гаврилы Степаныча, как его называл Мухоедов; издали он сильно походил на журавля и как-то забавно шагал по густой траве, вытягивая вперед длинную шею и высоко поднимая ноги, точно он шел по
воде.
— Нет! какое ошибается! —
заговорила слезливым голосом женщина, лежавшая на траве, горничная Марьи Павловны, — сама я, окаянная, слышала, как она, голубушка моя, в
воду бросилась, как билась в
воде, как закричала: спасите, а там еще разочек: спасите!
— Да, пять лет! — вздохнула Таня. — Много
воды утекло с тех пор. Скажите, Андрюша, по совести, — живо
заговорила она, глядя ему в лицо, — вы отвыкли от нас? Впрочем, что же я спрашиваю? Вы мужчина, живете уже своею, интересною жизнью, вы величина… Отчуждение так естественно! Но как бы ни было, Андрюша, мне хочется, чтобы вы считали нас своими. Мы имеем на это право.
Заговаривают корову, чтобы не лягалась; наговаривают на
воду, которой потом обмывают вымя: «Господи боже, благослови!
Заговариваю я своего ненаглядного дитятку (такого-то) над чашею брачною, над свежею
водою, над платом венчальным, над свечою обручальною.
— Нет, нет, ни за что на свете!.. — с жаром
заговорила Настя. — Удавлюсь, либо камень на шею да в
воду, а за тем женихом, что тятя на базаре сыскал, я не буду…
— Настенька!.. Друг ты мой сердечный!.. — умоляющим голосом
заговорил Алексей, взяв за руку девушку. — Какое ты слово опять молвила!.. Я-то тебя не люблю?.. Отдай, отдай ленту да колечко, отдай назад, моя ясынька, солнышко мое ненаглядное… Я не люблю?.. Да я за тебя в огонь и в
воду пойду…
Все посмотрели на
воду так, точно они видели ее в первый раз и только теперь узнали, какой у нее коварный и грозный нрав, и все разом
заговорили.
— Сядьте… успокойтесь, придите в себя! — вдруг предупредительно и мягко
заговорил чиновник, наливая ему в стакан
воды из граненого графина. — Выпейте
воды… несколько глотков — это вас облегчит… Успокойтесь же, успокойтесь!..
Доктор перекидывался словами с Ашаниным. Желая попробовать температуру
воды, он опустил руку за борт, как вдруг малаец, сидевший у мачты, что-то
заговорил на своем гортанном языке и, показывая на руку, серьезно и внушительно покачал головой.
«Вот только одно бы мне еще узнать», — думал он, едучи на извозчике. — «Любит она меня хоть капельку, или не любит? Ну, да и прекрасно; нынче мы с нею все время будем одни… Не все же она будет тонировать да писать, авось и иное что будет?.. Да что же вправду, ведь женщина же она и человек!.. Ведь я же знаю, что кровь, а не
вода течет в ней… Ну, ну, постой-ка, что ты
заговоришь пред нашим смиренством… Эх, где ты мать черная немочь с лихорадушкой?»
И затем много времени проходит в молчании. Гусев думает, бредит и то и дело пьет
воду; ему трудно говорить, трудно слушать, и боится он, чтоб с ним не
заговорили. Проходит час, другой, третий; наступает вечер, потом ночь, но он не замечает этого, а все сидит и думает о морозе.
Потянулась новая пауза. Она показалась бесконечной. Молоденький офицер-гусар успел принести откуда-то добытый им стакан с
водой и подал его своему начальнику. Тот залпом осушил его и, успокоясь немного,
заговорил, снова обращаясь к Игорю...
— Вот, Митя, потеха была сегодня! — смеясь,
заговорила Наташа. — Выкупались мы перед ужином и переехали в лодке на ту сторону; возвратились назад, — я весла выбросила на берег, выпрыгнула сама и нечаянно ногою оттолкнула лодку. Лида сидела на корме, — вдруг как вскочит: «Ах, господи-батюшки! Спасайся, кто может!» — и как была, одетая, — в
воду!
Песни жаворонка, шум выпущенных из плена
вод, зеленые ковры, разостланные на проталинах, все
заговорило о весне.
— Врет, прикидывается… Погодите, еще не то
заговорит, а дьявол, который в него вселился, ишь как корежится! Перехватить ему горло, да и в
воду. Пусть его оттуда освобождают нечистые его собратья, а мы свое дело сделаем, благо есть случай.
Бабушка знала тайны
заговаривать кровь, обжоги и лихоманку, лечить раны живой
водой из заячьей капустки, и все это с крестом и молитвой.
— Врет, прикидывается… Погодите, еще не то
заговорит, а дьявол, который в него вселился, ишь как корежится! Перехватить ему горло, да и в
воду. Пусть его оттуда освобождают нечистые его побратимы, а мы свое дело сделаем, благо есть случай.
— Да, — медленно
заговорила она, — нужно уметь прятать концы в
воду! Но вы отлично устроились и, не имея ни гроша за душой, живете так, как будто получаете, по крайней мере, тысяч двенадцать ежегодного дохода. Без вас не обходится ни одно удовольствие, ни один ужин, ни один пикник. Вы бываете в клубах, играете по большой и вообще… выигрываете. В трудные же минуты вы не забываете меня… Все это дает вам возможность бывать в свете, и не все из порядочных людей решаются не подать вам руки.
Она не
заговаривала с Владимиром Михайловичем и молча подавала ему
воду, суровая, непрощающая.
— Ах, знаешь? Когда ты в кабинете говорил, я смотрела на тебя, —
заговорила Наташа, видимо стараясь отогнать набежавшее облако. — Ну две капли
воды ты на него похож, на мальчика. (Она так называла сына.) Ах, пора к нему итти… Пришло… А жалко уходить.
Испытуемый «иновер» знал по достоверным слухам, что бы такое с ним произошло, если бы он посмел сказать, что он не уважает угодника, за которого стоит фарбованский пан… Он бы сейчас узнал — крепки ли стулья, на которых Степан Иванович сажает своих гостей, и гибки ли лозы, которые растут, купая свои веточки в
водах Супоя. А потому каждый инославец, которому посчастливилось расположить к себе Вишневского до того, что он уже
заговорил о вере, — отвечал ему как раз то, что требовалось по чину «приятия».