Неточные совпадения
Скотинин. Я никуда не шел, а брожу, задумавшись.
У меня такой обычай, как что
заберу в голову, то из нее гвоздем не выколотишь.
У меня, слышь ты, что вошло в ум, тут и засело. О том вся и дума, то только и вижу во сне, как наяву, а наяву, как во сне.
— Полно, Анна Аркадьевна, — заговорил Корсунский,
забирая ее обнаженную руку под рукав своего фрака. — Какая
у меня идея котильона! Un bijou! [Прелесть!]
Деньги за две трети леса были уже прожиты, и, за вычетом десяти процентов, он
забрал у купца почти все вперед за последнюю треть. Купец больше не давал денег, тем более что в эту зиму Дарья Александровна, в первый раз прямо заявив права на свое состояние, отказалась расписаться на контракте в получении денег за последнюю треть леса. Всё жалование уходило на домашние расходы и на уплату мелких непереводившихся долгов. Денег совсем не было.
Не
забирайте много с собой одежды: по сорочке и по двое шаровар на козака да по горшку саламаты [Саламата — мучная похлебка (в основном из гречневой муки).] и толченого проса — больше чтоб и не было ни
у кого!
— К берегу! к берегу, хлопцы! Спускайтесь подгорной дорожкой, что налево.
У берега стоят челны, все
забирайте, чтобы не было погони!
Схватили их турки
у самого Трапезонта и всех
забрали невольниками на галеры, взяли их по рукам и ногам в железные цепи, не давали по целым неделям пшена и поили противной морской водою.
Она, однако, не потеряла головы и немедленно выписала к себе сестру своей матери, княжну Авдотью Степановну Х……ю, злую и чванную старуху, которая, поселившись
у племянницы в доме,
забрала себе все лучшие комнаты, ворчала и брюзжала с утра до вечера и даже по саду гуляла не иначе как в сопровождении единственного своего крепостного человека, угрюмого лакея в изношенной гороховой ливрее с голубым позументом и в треуголке.
— А
у меня —
забрали лошадей. Лес добыть нечем, а имею срочные заказы. Вот оно, дело-то какое, — сообщил Фроленков, радостно улыбаясь.
Нет, так и ломят эти невежи, так и напирают на то, что
у них положено, что
заберут себе в голову, готовы хоть стену пробить лбом, лишь бы поступить по правилам.
Может быть, оно так бы и случилось
у другого кучера, но Вандик
заберет в руки и расположит все вожжи между полуаршинными своими пальцами и начнет играть ими, как струнами, трогая то первую, то третью или четвертую.
Но один потерпел при выходе какое-то повреждение, воротился и получил помощь от жителей: он был так тронут этим, что, на прощанье, съехал с людьми на берег, поколотил и обобрал поселенцев.
У одного
забрал всех кур, уток и тринадцатилетнюю дочь,
у другого отнял свиней и жену,
у старика же Севри, сверх того, две тысячи долларов — и ушел. Но прибывший вслед за тем английский военный корабль дал об этом знать на Сандвичевы острова и в Сан-Франциско, и преступник был схвачен, с судном, где-то в Новой Зеландии.
А я все хожу в петербургском байковом пальто и в резиновых калошах. Надо мной смеются и пророчат простуду, но ничего: только брови, ресницы, усы, а
у кого есть и борода, куржевеют, то есть покрываются льдом, так что брови срастаются с ресницами, усы с бородой и образуют на лице ледяное
забрало; от мороза даже зрачкам больно.
— Так и делаем; вот одного в работники отдал, да
у вашей милости деньжонок взял. Еще до заговенья всё
забрали, а подати не плачены.
— Нельзя, — сказал Нехлюдов, уже вперед приготовив свое возражение. — Если всем разделить поровну, то все те, кто сами не работают, не пашут, — господа, лакеи, повара, чиновники, писцы, все городские люди, — возьмут свои паи да и продадут богатым. И опять
у богачей соберется земля. А
у тех, которые на своей доле, опять народится народ, а земля уже разобрана. Опять богачи
заберут в руки тех, кому земля нужна.
— Год на год не приходится, Сергей Александрыч. А среднее надо класть тысяч сто… Вот в третьем году адвоката Пикулькина тысяч на сорок обыграли, в прошлом году нотариуса Калошина на двадцать да банковского бухгалтера Воблина на тридцать. Нынче, сударь, Пареный большую силу
забирать начал: в шестидесяти тысячах ходит. Ждут к рождеству Шелехова — большое
у них золото идет, сказывают, а там наши на Ирбитскую ярмарку тронутся.
Тема случилась странная: Григорий поутру,
забирая в лавке
у купца Лукьянова товар, услышал от него об одном русском солдате, что тот, где-то далеко на границе,
у азиятов, попав к ним в плен и будучи принуждаем ими под страхом мучительной и немедленной смерти отказаться от христианства и перейти в ислам, не согласился изменить своей веры и принял муки, дал содрать с себя кожу и умер, славя и хваля Христа, — о каковом подвиге и было напечатано как раз в полученной в тот день газете.
Забрав капитал
у дурищи, гражданскую пользу потом принести могу».
Об этих Дыроватых камнях
у туземцев есть такое сказание. Одни люди жили на реке Нахтоху, а другие — на реке Шооми. Последние взяли себе жен с реки Нахтоху, но, согласно обычаю, сами им в обмен дочерей своих не дали. Нахтохуские удэгейцы отправились на Шооми и, воспользовавшись отсутствием мужчин, силой
забрали столько девушек, сколько им было нужно.
У этого садовника мне случилось раза два переночевать; мимоходом
забирал я
у него огурцы, которые, бог ведает почему, даже летом отличались величиной, дрянным водянистым вкусом и толстой желтой кожей.
Забрав у чиновника адресы являющихся искать гувернантку, он пускался продолжать путешествие: чиновник говорил, что он дальний родственник девушки, и только посредник, а есть
у ней племянник, который завтра сам приедет переговорить пообстоятельнее.
А главное в том, что он порядком установился
у фирмы, как человек дельный и оборотливый, и постепенно
забрал дела в свои руки, так что заключение рассказа и главная вкусность в нем для Лопухова вышло вот что: он получает место помощника управляющего заводом, управляющий будет только почетное лицо, из товарищей фирмы, с почетным жалованьем; а управлять будет он; товарищ фирмы только на этом условии и взял место управляющего, «я, говорит, не могу, куда мне», — да вы только место занимайте, чтобы сидел на нем честный человек, а в дело нечего вам мешаться, я буду делать», — «а если так, то можно, возьму место», но ведь и не в этом важность, что власть, а в том, что он получает 3500 руб. жалованья, почти на 1000 руб. больше, чем прежде получал всего и от случайной черной литературной работы, и от уроков, и от прежнего места на заводе, стало быть, теперь можно бросить все, кроме завода, — и превосходно.
Рахель отдала 200 р., больше
у нее не было, остальное она пришлет дня через три, через Мерцалову,
забрала вещи и уехала, Мерцалова посидела еще с час, но пора домой кормить грудью ребенка, и она уехала, сказавши, что приедет завтра проводить на железную дорогу.
Алексей знал, что если отец
заберет что себе в голову, то уж того, по выражению Тараса Скотинина,
у него и гвоздем не вышибешь; но Алексей был в батюшку, и его столь же трудно было переспорить.
Он в продолжение нескольких лет постоянно через воскресенье обедал
у нас, и равно его аккуратность и неаккуратность, если он пропускал, сердили моего отца, и он теснил его. А добрый Пименов все-таки ходил и ходил пешком от Красных ворот в Старую Конюшенную до тех пор, пока умер, и притом совсем не смешно. Одинокий, холостой старик, после долгой хворости, умирающими глазами видел, как его экономка
забирала его вещи, платья, даже белье с постели, оставляя его без всякого ухода.
А что, ежели она сбежит?
Заберет брильянты, да и была такова! И зачем я их ей отдала! Хранила бы
у себя, а для выездов и выдавала бы… Сбежит она, да на другой день и приедет с муженьком прощенья просить! Да еще хорошо, коли он кругом налоя обведет, а то и так…
— Отпираю, а
у самого руки трясутся, уже и денег не жаль: боюсь, вдруг пристрелят. Отпер.
Забрали тысяч десять с лишком, меня самого обыскали, часы золотые с цепочкой сняли, приказали четверть часа не выходить из конторы… А когда они ушли, уж и хохотал я, как их надул: пока они мне карманы обшаривали, я в кулаке держал десять золотых, успел со стола схватить… Не догадались кулак-то разжать! Вот как я их надул!.. Хи-хи-хи! — и раскатывался дробным смехом.
— Нельзя тебе знать! — ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был
у этой женщины муж, чиновник Воронов, захотелось ему получить другой, высокий чин, он и продал жену начальнику своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не жила. А когда воротилась — дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные деньги и сидел в тюрьме. И вот с горя женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее
забирает полиция…
С Петром Васильичем вообще что-то сделалось, и он просто бросался на людей, как чумной бык. С баушкой
у них шли постоянные ссоры, и они старались не встречаться. И с Марьей
у баушки все шло «на перекосых», — зубастая да хитрая оказалась Марья, не то что Феня, и даже помаленьку стала
забирать верх в доме. Делалось это само собой, незаметно, так что баушка Лукерья только дивилась, что ей самой приходится слушаться Марьи.
Простые рабочие, не владевшие даром «словесности», как Мыльников, довольствовались пока тем, что
забирали у городских охотников задатки и записывались зараз в несколько разведочных партий, а деньги, конечно, пропивали в кабаке тут же. Никто не думал о том, чтобы завести новую одежду или сапоги. Все надежды возлагались на будущее, а в частности на Кедровскую дачу.
Мы вот тут сидим в лесу да грехи свои отмаливаем, а наши же наставники да наставницы большую силу
забирают у милостивцев, и на заводах, и в городу.
Как голодные волки рыщут поморцы и большую силу
забирают через своих баб, потому как
у них явный брак считается за самый большой грех, а тайный блуд прощается.
Евгения Петровна отделила прядь наполовину седых волос Лизы и перевесила их через свою ладонь
у нее перед глазами. Лиза
забрала пальцем эти волосы и небрежно откинула их за ухо.
— Э! дудки это, панове! Ксендзы похитрее вас.
У вас в каждом доме что ни женщина, то ксендзовский адвокат. Ксендзы да жиды крепче вас самих в Польше. Разоряйтесь понемножку, так жиды вас всех
заберут в лапы, и будет новое еврейское царство.
Забрав в охапку все подаренные ей Юлией сокровища, Катишь сейчас же побежала их примеривать на себя домой; для этого она заперлась в своей комнате и перед трюмо своим (на какие деньги и каким образом трюмо это было куплено, сказать трудно, но только трюмо было
у нее...
Яков тронул: лошадь до самой Тверской шла покорной и самой легкой рысцой, но, как въехали на эту улицу, Яков посмотрел глазами, что впереди никто очень не мешает, слегка щелкнул только языком, тронул немного вожжами, и рысак начал
забирать; они обогнали несколько колясок, карет, всех попадавшихся извозчиков, даже самого обер-полицеймейстера;
у Павла в глазах даже зарябило от быстрой езды, и его слегка только прикидывало на эластической подушке пролетки.
— Непременно так! — воскликнул Вихров. — Ты смотри: через всю нашу историю
у нас не только что нет резко и долго стоявших на виду личностей, но даже партии долго властвующей; как которая
заберет очень уж силу и начнет самовластвовать, так народ и отвернется от нее, потому что всякий пой в свой голос и других не перекрикивай!
Набоб был любезен, как никогда, шутил, смеялся, говорил комплименты и вообще держал себя совсем своим человеком, так что от такого счастья
у Раисы Павловны закружилась голова. Даже эта опытная и испытанная женщина немного чувствовала себя не в своей тарелке с глазу на глаз с набобом и могла только удивляться самообладанию Луши, которая положительно превосходила ее самые смелые ожидания, эта девчонка положительно
забрала в руки набоба.
Достаточно сказать, что
у Лаптевых он был с детства своим человеком и
забрал великую силу, когда бразды правления перешли в собственные руки Евгения Константиныча, который боялся всяких занятий, как огня, и все передал Прейну, не спрашивая никаких отчетов.
— Идет волнение в народе, — беспорядок поднимается с земли, да! Вчера ночью в соседях
у нас пришли жандармы, хлопотали чего-то вплоть до утра, а утром
забрали с собой кузнеца одного и увели. Говорят, отведут его ночью на реку и тайно утопят. А кузнец — ничего человек был…
Влюбленный то вдруг
заберет в голову то, чего другому бы и во сне не приснилось, то не видит того, что делается
у него под носом, то проницателен до ясновидения, то недальновиден до слепоты.
Кроме купцов, отправленных в служители в холерный госпиталь, Баранов стал
забирать шулеров, которые съехались, по обычаю, на ярмарку. Их он держал по ночам под арестом, а днем посылал на грязные работы по уборке выгребных и помойных ям, а особенно франтоватых с девяти часов утра до обеда заставлял мести площади и мостовые
у всех на виду.
— Но я этого не сделала, потому что воспитана не в тех правилах, какие здесь, в Москве,
у многих женщин! — текла, как быстрый ручей, речь Миропы Дмитриевны. — Они обыкновенно сближаются с мужчинами,
забирают их в свои ручки и даже обманут их, говоря, что им угрожает опасность сделаться матерями…
Думаю, если так будет продолжаться, то, чего доброго,
у нас
заберут всех наших крестьян, передерут их плетьми и сошлют в Сибирь…
— Кто с него стребует, с выжиги экого. Он нынче всем
у нас орудует, и полицу, с исправником вместе, под нозе себе покорил. Чуть кто супротивное слово скажет — сейчас: сицилист! Одним этим словом всех кругом окружил. Весь торг в свои руки
забрал, не дает никому вздыху, да и шабаш!
Он был, кажется, очень поражен, что я сам ему предложил денег, сам вспомнил о его затруднительном положении, тем более что в последнее время он, по его мнению, уж слишком много
у меня
забрал, так что и надеяться не смел, что я еще дам ему.
«
У людей этих сначала крадут их время (
забирая их в солдаты) для того, чтобы потом вернее украсть их жизнь. Чтобы приготовить их к резне, разжигают их ненависть, уверяя их, что они ненавидимы. И кроткие, добрые люди попадаются на эту удочку, и вот-вот бросятся с жестокостью диких зверей друг на друга толпы мирных граждан, повинуясь нелепому приказанию. И всё бог знает из-за какого-нибудь смешного столкновения на границе или из-за торговых колониальных расчетов.
Потом ставили понемногу, но как только Архальский усилит куш, а за ним и я, или открываются четыре десятки, или
у банкомета оказывается туз, и он
забирает весь выигрыш.
Понтирующие ставят, каждый на свою кучку, деньги, и получает выигрыш тот,
у кого нижняя карта открывается крупнее, а если — шанс банкомета — в какой-нибудь кучке окажется карта одинаковая с банкометом, то он
забирает свою ставку.
Он принадлежал к числу тех отчаянно загрубелых людей, которых ничем не проймешь: ни лаской, ни угрозой, — которые, если
заберут что в башку, так хоть отсекай
у них руки и ноги, а на своем поставят.
Теперь
у нее в руках была пачка записок, по которым разные бедняки, ее просители,
забирали товар в бакалейной лавке и которые накануне прислал ей купец с просьбой уплатить 82 рубля.