Неточные совпадения
Потупился, задумался,
В тележке сидя, поп
И молвил: — Православные!
Роптать на Бога грех,
Несу мой крест с терпением,
Живу… а как? Послушайте!
Скажу вам правду-истину,
А вы крестьянским разумом
Смекайте! —
«Начинай...
Мы
живем в эпоху, когда
истину не любят и ее не ищут.
Он
прожил жизнь деятельно и беззаботно, нигде не отставая, везде
в первом ряду; не боясь горьких
истин, он так же пристально всматривался
в людей, как
в полипы и медузы, ничего не требуя ни от тех, ни от других, кроме того, что они могут дать.
Несомненная
истина, что на горелом месте никакая птица гнезда не вьет; иногда это может показаться несправедливым, потому что птица
живет и выводится, очевидно, на паленых степях; но я внимательным изысканием убедился, что гнездо всегда свивается на месте не паленом, хотя бы оно было величиною
в сажень, даже менее, и обгорело со всех сторон.
Тако и более еще по справедливости возглаголют от вас многие. Что дадим мы, владыки сил,
в ответ? Прикроем бесчувствием уничижение наше, и видится воспаленна ярость
в очах наших на вещающих сице. Таковы бывают нередко ответы наши вещаниям
истины. И никто да не дивится сему, когда наилучший между нами дерзает таковая: он
живет с ласкателями, беседует с ласкателями, спит
в лести, хождает
в лести. И лесть и ласкательство соделают его глуха, слепа и неосязательна.
В первом вашем письме вы изложили весь ваш быт и сделали его как бы вновь причастным семейному вашему кругу. К сожалению, он не может нам дать того же отчета — жизнь его бездейственная, однообразная!
Живет потому, что провидению угодно, чтоб он
жил; без сего убеждения с трудом бы понял, к чему ведет теперешнее его существование. Впрочем, не огорчайтесь: человек, когда это нужно, находит
в себе те силы, которые и не подозревал; он собственным опытом убедился
в сей
истине и благодарит бега.
Насколько мне понравились твои произведения, я скажу только одно, что у меня голова мутилась, сердце леденело, когда читала их: боже мой, сколько тут правды и
истины сказано
в защиту нас, бедных женщин, обыкновенно обреченных
жить, что как будто бы у нас ни ума, ни сердца не было!»
„ — Друг мой! — сказали вы мне, —
в России без казенной службы
прожить нельзя: непременно что-нибудь такое сделаешь, что вдруг очутишься сосланным
в Сибирь,
в места не столь отдаленные!“ — Святая
истина!
На вопрос Степана о том, за что его ссылали, Чуев объяснил ему, что его ссылали за истинную веру Христову, за то, что обманщики-попы духа тех людей не могут слышать, которые
живут по Евангелию и их обличают. Когда же Степан спросил Чуева,
в чем евангельский закон, Чуев разъяснил ему, что евангельский закон
в том, чтобы не молиться рукотворенньм богам, а поклоняться
в духе и
истине. И рассказал, как они эту настоящую веру от безногого портного узнали на дележке земли.
Кто, не всуе носящий имя человека, не испытал священных экзальтации мысли? кто мысленно не обнимал человечества, не
жил одной с ним жизнью? Кто не метался, не изнемогал, чувствуя, как существо его загорается под наплывом сладчайших душевных упоений? Кто хоть раз,
в долгий или короткий период своего существования, не обрекал себя на служение добру и
истине? И кто не пробуждался, среди этих упоений, под окрик: цыц… вредный мечтатель!
Живет спокойно такой человек: вдруг к нему приходят люди и говорят ему: во-1-х, обещайся и поклянись нам, что ты будешь рабски повиноваться нам во всем том, что мы предпишем тебе, и будешь считать несомненной
истиной и подчиняться всему тому, что мы придумаем, решим и назовем законом; во-вторых, отдай часть твоих трудов
в наше распоряжение; мы будем употреблять эти деньги на то, чтобы держать тебя
в рабстве и помешать тебе противиться насилием нашим распоряжениям; в-3-х, избирай и сам избирайся
в мнимые участники правительства, зная при этом, что управление будет происходить совершенно независимо от тех глупых речей, которые ты будешь произносить с подобными тебе, и будет происходить по нашей воле, по воле тех,
в руках кого войско; в-четвертых,
в известное время являйся
в суд и участвуй во всех тех бессмысленных жестокостях, которые мы совершаем над заблудшими и развращенными нами же людьми, под видом тюремных заключений, изгнаний, одиночных заключений и казней.
Тысяча восемьсот лет тому назад христианское учение открыло людям
истину о том, как им должно
жить, и вместе с тем предсказало то, чем будет жизнь человеческая, если люди не будут так
жить, а будут продолжать
жить теми основами, которыми они
жили до него, и чем она будет, если они примут христианское учение и будут
в жизни исполнять его.
Мы все знаем и не можем не знать, если бы даже мы никогда и не слыхали и не читали ясно выраженной этой мысли и никогда сами не выражали ее, мы, всосав это носящееся
в христианском воздухе сознание, — все, всем сердцем знаем и не можем не знать ту основную
истину христианского учения, ту, что мы все сыны одного отца, все, где бы мы ни
жили и на каком бы языке ни говорили, — все братья и подлежим только одному закону любви, общим отцом нашим вложенному
в наши сердца.
Час от часу билось сильнее сердце пламенного юноши, кровь волновалась
в его
жилах, но усталость взяла свое: глаза его сомкнулись, мечты облеклись
в одежду
истины, и сновидение перенесло Юрия
в первопрестольный град царства Русского.
Зовет народ из мрака к просвещенью,
К познанью
истины, добра и красоты,
Себя ты отдала народному служенью,
В твоих учениках
живут твои мечты.
До восьми лет он
жил с своим младшим братом Димитрием и сестрою княжною Настасьею Львовною под единственным надзором их матери, княгини Варвары Никаноровны, про которую по всей
истине позволительно сказать, что ее можно было послать командовать полком и присутствовать не только
в сенате, но даже и
в синоде, и она нигде бы себя лицом
в грязь не уронила.
Посему, самым лучшим средством достигнуть благополучия почиталось бы совсем покинуть науки, но как, по настоящему развращению нравов, уже повсеместно за
истину принято, что без наук
прожить невозможно, то и нам приходится с сею мыслию примириться, дабы,
в противном случае,
в военных наших предприятиях какого ущерба не претерпеть. Как ни велико, впрочем, сие горе, но и оное можно малым сделать, ежели при сем, смотря по обширности и величию нашего отечества, соблюдено будет...
Не червь
в тебе
живет, не дух праздного беспокойства: огонь любви к
истине в тебе горит, и, видно, несмотря на все твои дрязги, он горит
в тебе сильнее, чем во многих, которые даже не считают себя эгоистами, а тебя, пожалуй, называют интриганом.
Истина не нужна была ему, и он не искал ее, его совесть, околдованная пороком и ложью, спала или молчала; он, как чужой или нанятый с другой планеты, но участвовал
в общей жизни людей, был равнодушен к их страданиям, идеям, религиям, знаниям, исканиям, борьбе, он не сказал людям ни одного доброго слова, не написал ни одной полезной, непошлой строчки, не сделал людям ни на один грош, а только ел их хлеб, пил их вино, увозил их жен,
жил их мыслями и, чтобы оправдать свою презренную, паразитную жизнь перед ними и самим собой, всегда старался придавать себе такой вид, как будто он выше и лучше их.
Я узнал фамилию толстовца — Клопский, узнал, где он
живет, и на другой день вечером явился к нему.
Жил он
в доме двух девушек-помещиц, с ними он и сидел
в саду за столом,
в тени огромной старой липы. Одетый
в белые штаны и такую же рубаху, расстегнутую на темной волосатой груди, длинный, угловатый, сухой, — он очень хорошо отвечал моему представлению о бездомном апостоле, проповеднике
истины.
Скажите, Любовь Гордеевна! Я теперича нахожусь
в таком сумнении, что не могу этого вам выразить. Положение мое
в вашем доме вам известно-с: от всякого зависим, от Гордея Карпыча я, можно сказать, пренебрежен совсем; у меня только и было одно чувство что к вам-с: если же от вас я буду принят
в насмешку, значит, лучше мне не
жить на свете-с. Это вы поверьте душе моей. Я вам
истину говорю-с.
Бесконечное, безначальное отношение двух моментов, друг друга определяющих, друг
в друга утягивающих, так сказать, составляют жизнь
истины;
в этих вечных переливах,
в этом вечном движении,
в которое увлечено все сущее,
живет истина: это ее вдыхание и выдыхание, ее систола и диастола.
Николай Иванович. Да кто же гордый: я ли, который считаю, что я такой же человек, как все, и который поэтому должен
жить, как все, своими трудами,
в такой же нужде, как и его братья, — или те, которые считают себя особенными людьми, священными, знающими всю
истину и не могущими заблуждаться и по-своему толкующими слова Христа?
Вихорев. Ведь этот народ не понимает самой простой
истины… Что такое деньги?.. Ни больше ни меньше как средство
жить порядочно,
в свое удовольствие. А они стараются как можно больше копить и как можно меньше
проживать; а уж доказано всеми науками, что это вредно… для торговли… и для целого общества.
Бог его знает, заговорил ли
в нем книжный разум, или сказалась неодолимая привычка к объективности, которая так часто мешает людям
жить, но только восторги и страдание Веры казались ему приторными, несерьезными, и
в то же время чувство возмущалось
в нем и шептало, что всё, что он видит и слышит теперь, с точки зрения природы и личного счастья, серьезнее всяких статистик, книг,
истин…
И
жил отец Софонтий
в здешних лесах немалое время, право правяще слово
истины…
В молодых годах люди верят, что назначение человечества
в постоянном совершенствовании и что возможно и даже легко исправить всё человечество, уничтожить все пороки и несчастья. Мечты эти не смешны, а, напротив,
в них гораздо больше
истины, чем
в суждениях старых, завязших
в соблазнах людей, когда люди эти, проведшие всю жизнь не так, как это свойственно человеку, советуют людям ничего не желать, не искать, а
жить, как животное.
Наши привычные мысли придают
в нашем уме свойственную им окраску всему, с чем мы приходим
в соприкосновение. Ложны эти мысли — и они превратят
в ложь самые возвышенные
истины. Наши привычные мысли представляют из себя для каждого из нас нечто более твердое, чем дом,
в котором мы
живем. Мы повсюду носим их с собой, как улитка раковину,
в которой она
живет.
Опасность его
в том, что люди
живут не тем божественным разумом, который дан каждому из них, а тем общим, извращенным разумом, который сложился среди людей для оправдания их страстей. Люди страдают и ищут спасения. Что же спасет их? Одно уважение к своему разуму и следование
истине.
Рассуждая же
в восходящем направлении (ανιόντες), скажем, что она не есть душа, или ум, не имеет ни фантазии, ни представления, ни слова, ни разумения; не высказывается и не мыслится; не есть число, или строй, или величина, или малость, или равенство, или неравенство, или сходство, или несходство; она не стоит и не движется, не покоится и не имеет силы, не есть сила или свет; не
живет и не есть жизнь; не сущность, не вечность и не время; не может быть доступна мышлению; не ведение, не
истина; не царство и не мудрость; не единое, не единство (ένότης), не божество, не благость, не дух, как мы понимаем; не отцовство, не сыновство, вообще ничто из ведомого нам или другим сущего, не есть что-либо из не сущего или сущего, и сущее не знает ее как такового (ουδέ τα οντά γινώσκει αυτόν ή αΰθή εστίν), и она не знает сущего как такового; и она не имеет слова (ουδέ λόγος αυτής εστίν), ни имени, ни знания; ни тьма, ни свет; ни заблуждение, ни
истина; вообще не есть ни утверждение (θέσις), ни отрицание (αφαίρεσις); делая относительно нее положительные и отрицательные высказывания (των μετ αύτη'ν θέσεις καί οίραιρε'σεις ποιούντες), мы не полагаем и не отрицаем ее самой; ибо совершенная единая причина выше всякого положения, и начало, превосходящее совершенно отрешенное от всего (абсолютное) и для всего недоступное, остается превыше всякого отрицания» (καί υπέρ πασαν αφαίρεσιν ή υπεροχή των πάντων απλώς οίπολελυμένου και έιε' κείνα των όλων) (de mystica theologia, cap.
Главное,
истина того, что мужики так же хотят
жить, как мы, что они люди — братья, сыны Отца, как сказано
в Евангелии.
«Потому, что я видел
истину, я видел и знаю, что люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности
жить на земле. Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей. И как мне не веровать: я видел
истину, — не то что изобрел умом, а видел, видел, и живой образ ее наполнил душу мою навеки. Я видел ее
в такой восполненной целости, что не мог поверить, чтоб ее не могло быть у людей…»
Живая жизнь борется
в нем с холодною вечностью, брезгливо отрицающею жизнь. Андрей смотрит на сидящую у его постели Наташу. «Неужели только за тем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?» И сейчас же вслед за этим думает: «Неужели мне открылась
истина жизни только для того, чтобы я
жил во лжи? Я люблю ее (Наташу) больше всего
в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?»
Никто не воспринимает полноты
истины и не
живет полной правдой, не перешел
в чистое бытие.
— Не
в этом дело! — ослабшим голосом возразил Аршаулов, и руки его упали сразу на костлявые бедра. — Не
в этом дело!.. Теперь
в воздухе что-то такое… тлетворное, под обличьем искания высшей
истины. Не суетным созерцанием нам
жить на свете, особливо у нас, на Руси-матушке, а нервами и кровью, правдой и законом, скорбью и жалостью к черной массе, к ее невежеству, нищете и рабской забитости. Вот чем!..
«Неужели, — пишет он Черткову, — так и придется мне умереть, не
прожив хоть один год вне того сумасшедшего, безнравственного дома,
в котором я теперь вынужден страдать каждый час, не
прожив хоть одного года по-человечески разумно, т. е.
в деревне, не на барском дворе, а
в избе среди трудящихся, с ними вместе трудясь по мере своих сил и способностей, обмениваясь трудами, питаясь и одеваясь, как они, и смело без стыда говоря всем ту Христову
истину, которую знаю».
Устой этот был выбит ярко и глубоко почувствованною
истиною, которую Толстой формулирует
в «Исповеди» так: «Жизнь нашего круга не есть жизнь, а только подобие жизни; условия избытка,
в которых мы
живем, лишают нас возможности понимать жизнь…
Сама
истина противится миру, каков он есть, каким он дан, иначе она не была бы ценностью, смыслом, иначе не
жил бы
в ней Логос.
Кузьма злобно сверкнул глазами, но не отвечал ничего. Страшный остаток дня и ночи провел он после встречи
в роще с Дарьей Николаевной. Недоверие к ее словам, появившееся было
в его уме первое время, сменилось вскоре полной увереностью
в истине всего ею сказанного. Наглый обман со стороны так беззаветно любимого им существа, превратил кровь
в его
жилах в раскаленный свинец.
Познание имманентно бытию, идеи
живут внутри природы как ее творческие силы, познание
истины есть жизнь
в истине.
— Оставим эту заблудшуюся овцу.
В лагере нет дома для сумасшедших; так надобно отпустить его туда, где больные одинакою с ним болезнию собрались ватагой. Что делать? Заблуждение их есть одна из пестрот рода человеческого. Предоставим времени сгладить ее. Ум и сердце начинают быть пытливы сообразно веку,
в который мы
живем: наступит, может быть, и то время, когда они присядутся на возвышенных
истинах.
Моля святого отца доставить тишину Европе и соединить всех венценосцев для одоления неверных, не признаешь ли ты сам главного уважения к апостольской римской вере, дозволив всякому, кто исповедует оную,
жить свободно
в российских владениях и молиться Всевышнему по его святым обрядам, — ты, царь великий, никем не водимый к сему торжеству
истины, но движимый явно волею Царя Царей, без коей и лист древесный не падает с ветви?
Русский народ всегда чувствовал себя народом христианским. Многие русские мыслители и художники склонны были даже считать его народом христианским по преимуществу. Славянофилы думали, что русский народ
живет православной верой, которая есть единственная истинная вера, заключающая
в себе полноту
истины. Тютчев пел про Россию...
С той поры
в продолжение почти 15 веков та простая, несомненная и очевиднейшая
истина о том, что исповедание христианства несовместимо с готовностью по воле других людей совершать всякого рода насилия и даже убийства, до такой степени скрыта от людей, до такой степени ослаблено истинно христианское религиозное чувство, что люди, поколения за поколениями, по имени исповедуя христианство,
живут и умирают, разрешая убийства, участвуя
в них, совершая их и пользуясь ими.
Но бог показывает ему, что он — пророк, что он затем только и нужен, чтобы сообщить заблудшим людям свое знание
истины, а потому он не убегать должен от заблудших людей, а
жить в общении с ними.
Этот новый процесс состоит
в том, чтобы сознательно принять те
истины учения христианского, которые прежде бессознательно вливались
в человечество через орган церкви и, которыми теперь живо еще человечество. Люди должны вновь поднять тот свет, которым они
жили, но который скрыт был от них, и высоко поставить его перед собою и людьми и сознательно
жить этим светом.
Церковь, составлявшаяся из тех, которые думали соединить людей воедино тем, что они с заклинаниями утверждали про себя, что они
в истине, давно уже умерла. Но церковь, составленная из людей не обещаниями, не помазанием, а делами
истины и блага, соединенными воедино — эта церковь всегда
жила и будет
жить. Церковь эта как прежде, так и теперь составляется не из людей, взывающих: господи, господи! и творящих беззаконие (Матф. VII, 21, 22), но из людей, слушающих слова сии и исполняющих их.
Прежде, бывало,
живешь, и ешь и пьешь, и
в баньке попаришься, и за конокрадом скачешь, так, что аж земля дрожит, а потом маешь его хорошенько по «Чину явления
истины» и ни о какой для себя опасности не думаешь; а тут вдруг на все мои мысли пал як бы туман страха и сомнения.
Люди эти знают, что делают не то, что свойственно и должно, и боятся и лгут и стараются вызвать
в себе злобу, чтобы не видать правды, заглушить
в себе ту
истину, которая
живет в них и зовет их, и не переставая страдают самыми жестокими страданиями, страданиями душевными.
Обе эти собаки имеют свои истории, свои характеристики и притом свои большие достоинства: они умны, сторожки и послушны, и за то,
в противность отечественному обычаю,
жили у Пизонского
в таком довольстве и добре, что их собачья жизнь вовсе не могла служить образцом настоящей собачьей жизни: обе были приючены, накормлены и, если бы нуждались
в платье и
в обуви, то они, наверное, были бы и обуты, и одеты; но они, говоря по
истине,
в этом до сих пор положительно не нуждались и вполне довольствовались своими природными шубами.