Неточные совпадения
Для Агафьи Михайловны, для няни, для деда, для отца даже Митя был
живое существо, требующее за собой только материального ухода; но для
матери он уже давно был нравственное существо, с которым уже была целая история духовных отношений.
Он не мог теперь раскаиваться в том, что он, тридцати-четырехлетний, красивый, влюбчивый человек, не был влюблен в жену,
мать пяти
живых и двух умерших детей, бывшую только годом моложе его.
Здесь с ним обедывал зимою
Покойный Ленский, наш сосед.
Сюда пожалуйте, за мною.
Вот это барский кабинет;
Здесь почивал он, кофей кушал,
Приказчика доклады слушал
И книжку поутру читал…
И старый барин здесь
живал;
Со мной, бывало, в воскресенье,
Здесь под окном, надев очки,
Играть изволил в дурачки.
Дай Бог душе его спасенье,
А косточкам его покой
В могиле, в мать-земле сырой...
— Меня вы забудете, — начал он опять, — мертвый
живому не товарищ. Отец вам будет говорить, что вот, мол, какого человека Россия теряет… Это чепуха; но не разуверяйте старика. Чем бы дитя ни тешилось… вы знаете. И
мать приласкайте. Ведь таких людей, как они, в вашем большом свете днем с огнем не сыскать… Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен? Сапожник нужен, портной нужен, мясник… мясо продает… мясник… постойте, я путаюсь… Тут есть лес…
Мать его, еще почти молодая женщина, лет сорока с небольшим, была такая же
живая и веселая, как он, но с большим запасом практического смысла. Между ею и сыном была вечная комическая война на словах.
— Отчего вы такой? — повторил он в раздумье, останавливаясь перед Марком, — я думаю, вот отчего: от природы вы были пылкий,
живой мальчик. Дома
мать, няньки избаловали вас.
Он
живал в этом имении в детстве и в юности, потом уже взрослым два раза был в нем и один раз по просьбе
матери привозил туда управляющего-немца и поверял с ним хозяйство, так что он давно знал положение имения и отношения крестьян к конторе, т. е. к землевладельцу.
Ребенку было три года, когда
мать ее заболела и умерла. Бабка-скотница тяготилась внучкой, и тогда старые барышни взяли девочку к себе. Черноглазая девочка вышла необыкновенно
живая и миленькая, и старые барышни утешались ею.
Сергей Привалов помнил своего деда по
матери как сквозь сон. Это был высокий, сгорбленный седой старик с необыкновенно
живыми глазами. Он страстно любил внука и часто говорил ему...
Кстати, я уже упоминал про него, что, оставшись после
матери всего лишь по четвертому году, он запомнил ее потом на всю жизнь, ее лицо, ее ласки, «точно как будто она стоит предо мной
живая».
Понимаю же я, каково должно быть сотрясение вселенной, когда все на небе и под землею сольется в один хвалебный глас и все
живое и жившее воскликнет: «Прав ты, Господи, ибо открылись пути твои!» Уж когда
мать обнимется с мучителем, растерзавшим псами сына ее, и все трое возгласят со слезами: «Прав ты, Господи», то уж, конечно, настанет венец познания и все объяснится.
Да и как это возможно, чтобы
живую душу да еще родная
мать за упокой поминала!
Безумный
И злой старик! На свете все
живоеДолжно любить. Снегурочку в неволе
Не даст тебе томить родная
мать.
И он бежит с трупом — только не дочери, а
матери, которую считает
живой!
— Ты что там подлости на стенах читаешь! — крикнула на меня матушка, —
мать живьем чуть не съели, а он вон что делает! Агашка! Агашка! Да растолкай ты ее! ишь, шутовка, дрыхнет! Ах, эти хамки! теперь ее
живую сожри, она и не услышит!
Отец страшно рассердился, упрекал
мать, что она покровительствует этому висельнику, и потребовал, чтобы Крыжановского доставили ему
живого или мертвого. Но об архивариусе не было ни слуху, ни духу.
— И скажу! От кого плачется Серафима Харитоновна? От кого дом у меня пустует? Кто засиротил малых детушек при
живом отце-матери? От кого мыкается по чужим дворам Емельянова жена, как беспастушная скотина? Вся семья врозь пошла.
Владеть
живыми душами — ведь это переродило всех вас, живших раньше и теперь живущих, так что ваша
мать, вы, дядя уже не замечаете, что вы живете в долг, на чужой счет, на счет тех людей, которых вы не пускаете дальше передней…
Наутро он просыпался разнеженный и обращался к
матери с
живым вопросом...
Рассказы
матери, более
живые и яркие, производили на мальчика большее впечатление, но по временам впечатление это бывало слишком болезненно.
Но воздух самодурства и на нее повеял, и она без пути, без разума распоряжается судьбою дочери, бранит, попрекает ее, напоминает ей долг послушания
матери и не выказывает никаких признаков того, что она понимает, что такое человеческое чувство и
живая личность человека.
Случившийся на могилке о. Спиридония скандал на целое лето дал пищу разговорам и пересудам, особенно по скитам. Все обвиняли
мать Енафу, которая вывела головщицей какую-то пропащую девку. Конечно, голос у ней лучше, чем у анбашской Капитолины, а все-таки и себя и других срамить не доводится.
Мать Енафа не обращала никакого внимания на эти скитские пересуды и была даже довольна, что Гермоген с могилки о. Спиридония едва
живой уплел ноги.
Самого жигаля Елески уже не было в
живых, а раскольница-мать не пустила «француза» даже на глаза к себе, чтобы не осквернить родного пепелища.
— «Нет ее с тобою», — дребезжащим голосом подтянул Петр Лукич, подходя к старому фортепьяно, над которым висел портрет, подтверждавший, что игуменья была совершенно права, находя Женни
живым подобием своей
матери.
Ярошиньский всех наблюдал внимательно и не давал застыть
живым темам. Разговор о женщинах, вероятно, представлялся ему очень удобным, потому что он его поддерживал во время всего ужина и, начав полушутя, полусерьезно говорить об эротическом значении женщины, перешел к значению ее как
матери и, наконец, как патриотки и гражданки.
Он знал, что Сонька была продана одному из скупщиков
живого товара ее же
матерью, знал много унизительных, безобразных подробностей о том, как ее перепродавали из рук в руки, и его набожная, брезгливая, истинно еврейская душа корчилась и содрогалась при этих мыслях, но тем не менее любовь была выше всего.
Искренняя,
живая радость
матери сообщилась и мне; я бросился на шею к Катерине Борисовне и обнял ее, как родную.
На первый раз мы поместились в гостиной и в угольной комнате, где
живала прежде тетушка; угольная потеряла всю свою прелесть, потому что окна и вся сторона, выходившая на Бугуруслан, были закрыты пристройкою новой горницы для
матери.
Из девушки довольно веселой и
живой, державшей себя в доме весьма свободно и самостоятельно, как следует барышне-хозяйке, она вдруг сделалась печальна, тиха, робка и до того услужлива, особенно перед
матерью, что
матери это было неприятно.
Мать моя принимала в этом деле
живое участие и очень желала, чтобы Татьяна Степановна вышла замуж.
Проснувшись на следующее утро, услышал я
живые разговоры между отцом и
матерью.
Надеюсь, что ты застанешь Арину Васильевну
живою и что в день Покрова Божией
Матери, то есть сегодня, она почувствует облегчение от болезни».
— Легко ли мне было отвечать на него?.. Я недели две была как сумасшедшая; отказаться от этого счастья — не хватило у меня сил; идти же на него — надобно было забыть, что я жена
живого мужа,
мать детей. Женщинам, хоть сколько-нибудь понимающим свой долг, не легко на подобный поступок решиться!.. Нужно очень любить человека и очень ему верить, для кого это делаешь…
Моя
мать еще в тысяча восемьсот восемнадцатом году порешила с женским вопросом, выйдя, при
живом муже, замуж за моего отца!
Мать засмеялась. У нее еще сладко замирало сердце, она была опьянена радостью, но уже что-то скупое и осторожное вызывало в ней желание видеть сына спокойным, таким, как всегда. Было слишком хорошо в душе, и она хотела, чтобы первая — великая — радость ее жизни сразу и навсегда сложилась в сердце такой
живой и сильной, как пришла. И, опасаясь, как бы не убавилось счастья, она торопилась скорее прикрыть его, точно птицелов случайно пойманную им редкую птицу.
Жирный блеск золота на мундирах потускнел, стал мягче, веяние бодрой уверенности, дуновение
живой силы коснулось сердца
матери, будя его.
Матери почему-то казалось, что они все говорят о теле ее сына и товарищей его, о мускулах и членах юношей, полных горячей крови,
живой силы.
Появлялись новые люди. В маленькой комнате Власовых становилось тесно и душно. Приходила Наташа, иззябшая, усталая, но всегда неисчерпаемо веселая и
живая.
Мать связала ей чулки и сама надела на маленькие ноги. Наташа сначала смеялась, а потом вдруг замолчала, задумалась и тихонько сказала...
Пришли на кладбище и долго кружились там по узким дорожкам среди могил, пока не вышли на открытое пространство, усеянное низенькими белыми крестами. Столпились около могилы и замолчали. Суровое молчание
живых среди могил обещало что-то страшное, от чего сердце
матери вздрогнуло и замерло в ожидании. Между крестов свистел и выл ветер, на крышке гроба печально трепетали измятые цветы…
Мать взглянула в лицо ему — один глаз Исая тускло смотрел в шапку, лежавшую между устало раскинутых ног, рот был изумленно полуоткрыт, его рыжая бородка торчала вбок. Худое тело с острой головой и костлявым лицом в веснушках стало еще меньше, сжатое смертью.
Мать перекрестилась, вздохнув.
Живой, он был противен ей, теперь будил тихую жалость.
Мальчик читал газету и как будто не слышал ничего, но порою глаза его смотрели из-за листа в лицо
матери, и когда она встречала их
живой взгляд, ей было приятно, она улыбалась. Людмила снова вспоминала Николая без сожаления об его аресте, а
матери казался вполне естественным ее тон. Время шло быстрее, чем в другие дни, — когда кончили пить чай, было уже около полудня.
—
Живой человек! — заметила
мать.
Потом в переднюю впорхнуло семейство Лыкачевых — целый выводок хорошеньких, смешливых и картавых барышень во главе с
матерью — маленькой,
живой женщиной, которая в сорок лет танцевала без устали и постоянно рожала детей — «между второй и третьей кадрилью», как говорил про нее полковой остряк Арчаковский.
—
Мать твоя правду пишет, — сказал он, — ты
живой портрет покойного брата: я бы узнал тебя на улице. Но ты лучше его. Ну, я без церемонии буду продолжать бриться, а ты садись вот сюда — напротив, чтобы я мог видеть тебя, и давай беседовать.
Но, несмотря на
живой характер
матери и равнодушно рассеянную внешность дочери, что-то говорило вам, что первая никогда — ни прежде, ни теперь — ничего не любила, исключая хорошенького и веселенького, а что Авдотья Васильевна была одна из тех натур, которые ежели раз полюбят, то жертвуют уже всею жизнию тому, кого они полюбят.
Но есть в мире удивительное явление:
мать с ее ребенком еще задолго до родов соединены пуповиной. При родах эту пуповину перерезают и куда-то выбрасывают. Но духовная пуповина всегда остается
живой между
матерью и сыном, соединяя их мыслями и чувствами до смерти и даже после нее.
— А премилая
мать его собрала заране все семена в лукошко, да и спрятала, а после просит солнышко: осуши землю из конца в конец, за то люди тебе славу споют! Солнышко землю высушило, а она ее спрятанным зерном и засеяла. Смотрит господь: опять обрастает земля
живым — и травами, и скотом, и людьми!.. Кто это, говорит, наделал против моей воли? Тут она ему покаялась, а господу-то уж и самому жалко было видеть землю пустой, и говорит он ей: это хорошо ты сделала!
— Извольте хорошенько слушать, в чем дело и какое его было течение: Варнавка действительно сварил человека с разрешения начальства, то есть лекаря и исправника, так как то был утопленник; но этот сваренец теперь его жестоко мучит и его
мать, госпожу просвирню, и я все это разузнал и сказал у исправника отцу протопопу, и отец протопоп исправнику за это… того-с, по-французски, пробире-муа, задали, и исправник сказал: что я, говорит, возьму солдат и положу этому конец; но я сказал, что пока еще ты возьмешь солдат, а я сам солдат, и с завтрашнего дня, ваше преподобие, честная протопопица Наталья Николаевна, вы будете видеть, как дьякон Ахилла начнет казнить учителя Варнавку, который богохульствует, смущает людей
живых и мучит мертвых.
Хаджи-Мурат вспомнил свою
мать, когда она, укладывая его спать с собой рядом, под шубой, на крыше сакли, пела ему эту песню, и он просил ее показать ему то место на боку, где остался след от раны. Как
живую, он видел перед собой свою
мать — не такою сморщенной, седой и с решеткой зубов, какою он оставил ее теперь, а молодой, красивой и такой сильной, что она, когда ему было уже лет пять и он был тяжелый, носила его за спиной в корзине через горы к деду.
Способный,
живой ребенок скоро понял
мать, а потом забрал и свою волю, которая и привела его к роковой первой рюмочке.